то пустая трата времени.
Сначала была сложная командировка в республике, потеряли одного бойца — Вадима Бекетова. Поступила информация о боевиках, мы брали штурмом. Я лично видел, как Вадиму выстрелили в голову, как во все стороны брызнула кровь. Он служил у нас недолго, всего два года. Молодой, толковый. Мы часто общались вне работы. В Москве у него осталась беременная жена, которой мне лично пришлось сообщить о смерти мужа.
А потом была Вита. Тут вообще сложно всё и запущенно. Слов не находится, чтобы описать происходящее. Ей поймали с деньгами, отвезли в отделение. Она стала кричать, чтобы дали позвонить, потому что в фильмах предоставляется один-единственный звонок адвокату. У Виты адвоката не было, но зато был я. Как только услышал о случившемся, не поверил даже. Переспросил — прозвучал тот же самый ответ. Ноги подкосились, а в лицо будто кипятком плеснули. Пришлось ближайшим рейсом лететь в столицу.
Докурив, я благодарю Пашу за информацию и крепко жму ему руку. Мы вместе в школе учились, Павел теперь в Следственном комитете работает.
Нехорошо я повёл себя, когда стул швырнул. Не сдержался, вспылил. На стене кабинета теперь ямы «красуются».
— Ты извини, нервы ни к чёрту, — обращаюсь к нему. — Если вскроются новые обстоятельства, позвони мне. Пожалуйста.
— Позвоню, конечно. Не волнуйся.
Я выхожу на улицу, завожу двигатель и выруливаю на загородную трассу.
В последние дни создаётся ощущение, что теперь я живу не в теле молодого здорового мужчины, а в теле старца. Сложно говорить и думать, передвигаться и то с трудом получается. И не хочется ничего. Правда, в первый день, как только прилетел в Москву, долго молотил боксёрский мешок. До сбитых костяшек и нехватки кислорода, пока не отключился от усталости прямо на матах.
Я быстро добираюсь домой. Открываю ворота и заезжаю на территорию, ставлю машину под навес.
Бросив связку ключей на тумбу, снимаю куртку и обувь. В городе похолодало, столбики термометра до нуля доходят.
В доме непривычно пусто, никто не встречает. Надо бы привыкнуть к тому, что Виты здесь нет и не будет, но я, как чокнутый, захожу в прихожую и начинаю принюхиваться. Вдруг Вита что-нибудь на ужин приготовила?
Сейчас бы на руки её подхватить и к себе прижать. Поцеловать так, чтобы у неё дыхание перехватило. Подмять под себя податливое тело. И трогать, гладить, любить. Бесконечно долго и сильно.
Резкий звонок в дверь заставляет меня выйти из оцепенения. Не глядя в глазок, открываю. На пороге стоит соседка Аня. Дочь известного в городе адвоката. Он предлагал свои услуги, но я отказался. Верю, что есть другие шансы вытащить Виту из-за решётки, без клейма в личном деле.
— Здравствуйте, Кирилл, — произносит Аня, поправляя волосы. — Можно войти?
Молча отхожу в сторону, упираясь плечом в стену.
— Как там Вита?
— А ты как думаешь?
— Дурацкий вопрос, извините… — тушуется девушка. — Тут мама моя вам пирожки передала, суп и утку по-пекински. Если не возражаете, я могу разогреть и…
— Валяй, — разрешаю ей.
Оставив гостью внизу, поднимаюсь на второй этаж. Пусть занимается, если ей так хочется. Я всё равно планировал заказать доставку еды, а так даже ждать не пришлось.
Переступив порог душевой кабины, включаю холодную воду. Отрезвить себя хочу любыми способами, потому что в голове туман стоит.
За то время, что я в столице, была масса возможностей, чтобы попасть к Вите. Но пока у меня не будет гарантий, что могу ей помочь, не хочу показываться на глаза. Чтобы зря не надеялась.
Струи воды лупят по голове и плечам. Не становится легче ни на йоту. Я со злостью ударяю кулаком о стену. Глупая, шальная девка. Что ты наделала, мать твою?
Выйдя из душа, надеваю на влажное тело футболку и штаны. Смотрю на себя в зеркало и не узнаю: под глазами синяки, на щеках не щетина — борода. Постарел лет на пять за несколько дней.
Спускаюсь на первый этаж, из кухни охрененно пахнет. Ностальгию чувствую. Кажется, что всё вернулось на круги своя.
Я быстрым шагом миную гостиную, застываю в дверном проёме и тру глаза. Хрупкая девочка порхает по кухне, открывая шкафчики и громыхая посудой. Похожа, но не она. У Ани светлые волосы и рост значительно выше. Она разогревает в микроволновке еду и пытается разобраться с кофейным аппаратом. Как раньше уже не будет, да.
— Садитесь, Кирилл, — улыбается Аня, заметив меня. — Я поухаживаю.
На автомате сажусь за стол, передо мной опускается тарелка ароматно пахнущего супа. Горячего, наваристого. Внутренности обжигает, я прикладываюсь к нему, будто голодал не меньше месяца.
А затем звонок раздаётся. Я быстро встаю, отодвинув стул. Иду в прихожую, достаю мобильный. Когда вижу номер звонящего, аж руки подрагивают.
— Слушаю.
— Кирилл Владимирович, Косминин согласился вас завтра принять. В девять. Только не опаздывайте, хорошо?
— Спасибо, Антон. С меня причитается.
— Да что вы!
Облегчённо вздыхаю, внутри ликование. Возможно, получится. Если Виктор Сергеевич пригласил, то всё не настолько запущено. Вита оступилась, но ей можно помочь. Я уверен в этом.
Ощущаю, как тёплые ласковые руки касаются плеч и массируют шею. Хорошо разминают, усердно. Я сбрасываю вызов и глаза прикрываю.
— Ты зачем сюда пришла? — спрашиваю у Ани.
— Про Виту узнать, — отвечает спешно. — Отец сказал, что дела плохи, мать плачет и места себе не находит. И я волнуюсь, потому что она моя подруга!
— Волнуешься так сильно, что решила обслужить меня по полной программе, пока её нет?
— Я…
Резко развернувшись, в лицо её смотрю. Кукольное, гладкое. Аня непонимающе моргает длинными ресницами, ни на шаг не отходит. Уверен, она бы сделала всё, что бы я ни попросил. Отсосала бы как миленькая и на четвереньки встала. Хороша подруга.
— Я не думала, что у Виты получится выполнить наш план… Не думала, что вы вместе…
— Какой ещё план? — спрашиваю устало, потирая бороду.
— Кирилл, я зря пришла, извините! — Аня мотает головой и разворачивается в сторону прихожей. — Уже ухожу!
— Стоять! — повышаю голос и разворачиваю её за плечо. — Я спрашиваю: какой, на хер, план?
Аня облизывает губы и томно вздыхает.
— Вита отделаться от вас хотела, Кирилл. Душили вы её опекой своей и контролем. Денег не давали. Я предложила поласковее быть. Слушаться во всём, потакать вашим капризам.
Она замолкает и отводит взгляд.
— Дальше.
— Дала ей совет переспать с вами… с тобой. Сказала, что мужчины совсем другими становятся и привилегий гораздо больше. В том числе и денежных.
Как же меня достал весь этот детский сад! Отпустив Аню, чувствую, как гнев достигает максимальной отметки. Если она сейчас не уйдёт, то боюсь, я за себя не ручаюсь.
— Вон пошла.
— Кирилл! Не злитесь, пожалуйста! — всплёскивает руками девушка. — Ну вы же совсем ей выбора не оставили! Знаете, как это унизительно — просить деньги на всякие мелочи?
— Я сказал: пошла вон отсюда. И пирожки свои захвати.
Ровно за десять минут до назначенного времени я останавливаю автомобиль на парковке у главного офиса на Кузнецком мосту. Выхожу на улицу, пропитанную дождём, медленно бреду ко входу.
— Вас уже ждут, — сообщает, лучезарно улыбаясь, помощница Косминина.
— Спасибо.
Постучав три раза, переступаю порог кабинета.
— Разрешите войти, товарищ генерал-лейтенант?
— Входи. И дверь плотнее закрой.
В кабинете ярко горит свет. Хочется прищуриться — так сильно глаза слепит.
Виктор Сергеевич Косминин занимает должность начальника штаба. Мы давно знакомы: он был моим преподавателем в вузе. По его протекции сразу же после окончания обучения меня взяли в одно из элитных спецподразделений. Я не упустил свой шанс, намертво в него вцепился.
Несколько месяцев назад Косминин заявил, что собирается на пенсию. У него онкология, он испытывает сильнейшие боли и давно сидит на обезболивающих. Кандидата на его должность было всего два: я и Смолин.
Я сажусь в потёртое кресло, вытягиваю ноги. Виктор Сергеевич достаёт из сейфа бокал и наполняет его коньяком.
— Будешь?
— Я за рулём.
— Жаль. У нас, как я понимаю, разговор в неформальной обстановке будет.
— Да, у меня дело. Важное.
— Мне вкратце обрисовали, Кирилл. Но ты подробнее расскажи. Ещё раз.
За годы службы Косминин оброс крепкими связями. Он и не из такой задницы помогал выпутаться. Именно поэтому я к нему и пришёл, готов заплатить любую цену.
— М-да, — заключает Виктор Сергеевич, выслушав мой рассказ.
— Здесь можно что-нибудь сделать?
— Можно. Но ты же понимаешь, что фамилию твою, чистую и незапятнанную, замарают по самые яйца?
— Понимаю.
— И речи о повышении тогда быть не может, Самсонов. Готов отдать свою должность Смолину? Готов похерить всё то, чего добился? — Косминин подаётся вперёд и складывает морщинистые руки перед собой. — Ты скажи мне: оно того стоит? Вернее, она того стоит?
Оставить Виту в тюрьме? Пусть без меня плывёт дальше? Сделать вид, что я ни при чём?
Признаться честно, я этого хотел, когда был вне себя от гнева. Мечтал напугать, наказать и проучить, чтобы в следующий раз сначала думала, а потом делала. Возможно, подействовало бы.
— Стоит, — отвечаю Косминину.
— Расстроил ты меня, Кирилл, — качает он головой. — Но раз решил, то будь по-твоему. А сейчас иди. Я позвоню на днях и скажу условия.
Глава 43
Вита
Натянув одеяло по самое горло, пытаюсь уснуть.
Губа саднит и кровоточит, а слёзы катятся из глаз, но я не подаю вида, что мне плохо. Лучше всего оставаться незамеченной. Много не болтать, вести себя тихо. Лишний раз не попадаться на глаза дежурной по камере, не то схлопотать можно по самое не могу. Сегодня в этом убедилась, когда попыталась возмутиться, почему именно я третий день подряд должна убираться. Получила звонкую пощёчину, аж назад отбросило. Перед глазами посыпались искры, кожа на щеке загорелась, а губа лопнула.