Приезжай, погуляем, да и вернешься восвояси.
Искренне так говорили.
С пониманием.
Один был родом из Энгельса, а второй приехал из Саратова.
И еще одно меня не пускало – ждал я приглашения от московских коллег, были такие предпосылки.
Чистый долбоебизм. Простите.
Предпосылки были, а приглашения не было.
Год не было, два не было.
Наконец дошло, что не позовут.
И не собирались. Это была вежливость московского снобизма, а не предпосылки.
Своих девать некуда.
И хорошо, что все-таки дотумкал, а то так и ждал бы до сих пор.
Пришлось самому.
С опозданием?
Теперь в этом уверен абсолютно. Хотя в конечном итоге сложилось.
Или мне только кажется, что сложилось.
Почему именно «Серебряный Дождь»…
Что привело меня в этот мир, где было столько королей?
Ну и понтов.
Случайно, честное слово. Абсолютно случайно.
Есть у меня очень близкий друг. Турок.
Зовут его Halil Korkmaz.
Мы знакомы больше 20-ти лет.
В те времена занимался он туристическим бизнесом.
А сейчас туристический бизнес занимается им.
Халиль – редкий человек. Предельно порядочный, честный и абсолютно бескорыстный.
Жил тогда он в Москве.
Снимал двухкомнатную квартиру на Якиманке.
Ну я у него и остановился.
Вернее, остановился я сначала у еще одного близкого друга.
Сергей Николаевич Ковалев его зовут!
Серега! Уже позже, когда я снял первую московскую квартиру, он дал мне с собой полотенце, тапочки и смену постельного белья.
И я никогда этого не забуду.
Но иногда я уезжал от Сереги к Халилю. Из Чертаново в центр.
Мы много говорили, играли в нарды.
Ели турецкую колбасу.
Я выпивал рюмку-другую. Халиль спиртного не употреблял.
Именно он и предложил съездить на «Дождь».
Видно, надоел я ему до чертиков. Со своими разговорами, хотя и у него в то время был не самый простой период.
Ну и решил он меня пристроить.
Просто съездить и поговорить для начала.
Разговор он мне гарантировал.
Он когда-то размещал там рекламу, ну и задружился с Наташей Синдеевой и Димой Савицким.
Наталья Владимировна в то время была на «Дожде» генеральным продюсером.
А Дмитрий Владимирович – Самым-Самым Главным!
И они уже были в разводе, как мне кажется.
Не поверите, но я сначала активно отказывался.
Из страха.
Где я, а где «Дождь» с Гордоном и Соловьевым…
Комплексовал маленько.
Но уговорил меня турецко-подданный.
Убедил.
Позвонил сам Наташе и договорился об аудиенции.
И мы поехали на встречу.
С самим Савицким!
Грозным, сумасбродным, противоречивым и неприступным человеком.
Такая шла о нем слава.
И не без оснований.
Демьяна Бедного, 24. Небольшое двухэтажное здание красного кирпича.
Переговорная комната.
Вся увешанная фотографиями из жизни радио.
Ну и звезды-звезды-звезды на фоточках.
Чая горячего дали.
Подождать минуточку попросили.
А голова кругом.
По стенкам глазами шасть да шасть.
Тот в студии сидит и поет, этот на «Серебряной Калоше» выступает…
Доска почета российского «истеблишмента». Ярмарка оправданного и заслуженного тщеславия (через три недели моя первая фотка займет там свое достойное место, потом еще одна и еще одна. Но кто ж об этом в ту минуту знал, кто ведал, что день грядущий мне готовит).
Пришли Савицкий с Синдеевой. Деловые, но улыбчивые и вежливые.
С Халилем обнялись, мне руку пожали.
И понесся по кочкам с места в карьер «перекрестный допрос».
О чем говорили в подробностях уже и не помню. О жизни, о радио. О людях.
Странное было собеседование. Но не дежурное, не для отмазки. Больше похожее на разговор друзей – приятелей.
Увидел я какую-то заинтересованность в глазах моего будущего радийного начальства, хотя может и льщу себе.
Наташа улыбалась, Дима был серьезен и внимателен.
В памяти четко отпечатался только один, последний вопрос Синдеевой и мой ответ:
– Скажите, Михаил, а какой Вы в эфире?
– Еврейский.
А что? Каков поп, таков и приход.
Дима и Наташа переглянулись и попросили меня предоставить какую-нибудь запись программы волгоградской.
Демо, так сказать.
А где ж его взять? Проблема. Столько лет в эфире и ни одного профессионального демо.
Прям сапожник без сапог, право дело.
На том и расстались.
Через пару дней прислали мне с малой родины кассетку с любительской записью «Радио Ханума» (программа так называлась).
Достали с трудом.
Поклонники записывали, как позже выяснилось.
Качество – так себе, но другой записи не нашел.
На безрыбье и копейка – деньжищи!
Отвез я ее на «Дождь», передал через охрану Савицкому.
Точно помню, что это было в понедельник.
Пообещали мне днями перезвонить.
Я скептически кивнул головой и уехал, будучи уверенным в том, что это мой последний визит.
Сказать, что я не надеялся на положительный результат, было бы ложью. Надеялся.
В глубокой глубине души надеялся, но не верил, поэтому особо не переживал.
У телефона не дежурил, аппетит не терял, пить не бросил.
В среду раздался звонок от секретаря.
Приезжайте, мол, с Вами хотят поговорить.
Прямо завтра и приезжайте.
А меня долго уговаривать нет никакой необходимости.
Сказано ими – нами сделано.
На следующий день сидел в уже знакомой комнате с уже почти «родными» боссами «Серебряного Дождя».
Без свидетелей.
Говорили теперь по делу.
Началось наше общение со смешного – предложил Дмитрий Владимирович придумать мне псевдоним для эфира.
Михаил Плоткин. Нравится?
Ужас ужасный. Отстой отстойский.
Я в категорический отказ.
Всю жизнь работал на свое имя, а тут такой коленкор. Согласились, что Плотников фамилия вполне эфирная.
Я ж к месту и цитатку про плотникова сына из Библии ввернул, показал эрудицию и чувство юмора одновременно. Улыбнулись небожители, поняли, видать, юмор, переглянулись и оставили эту затею с псевдонимом.
Отдали мне вечерний прайм.
Лучшее, самое дорогое время.
Ежедневно с 19.00 до 20.00. Понимаете весь
Абсурд ситуации?
Какому-то неизвестному, небритому, немолодому еврею из Волгограда отдали лучшее.
Что их побудило к такому доверию, мне до сих пор неведомо.
Много лет спустя пытался узнать у участников той памятной встречи, но тщетны оказались мои старания.
Сослались на интуицию и профессиональное чутье.
Название «Ужин с Провинциалом» придумалось быстро.
По образу и подобию знаменитого «Ужина с дураком» Франсиса Вебера.
Всем понравилось.
На том и порешили.
А день премьеры назначили на следующий четверг.
Обсудили и финансовую часть. Не без этого.
Положили мне месячный оклад в 800 долларов США.
Торговаться я не стал, предупрежден был Халилем о легендарной «экономности» Савицкого.
Кстати, сумма оклада не менялась ни разу до моего первого ухода с «Дождя» летом 2004 года.
Пожали друг другу руки, пожелали удачи и разошлись, удовлетворенные результатом переговоров.
Четверг следующей недели настал быстро, я только и успел, что смотаться в Волгоград, а 7 февраля 2000-го в эфире впервые появился «Ужин с Провинциалом».
Первую программу вспоминать не буду. Не очень получилось. Без триумфа. С мандражом.
Перегорел паренек.
Но потом все встало на свои места.
И понеслась уже совсем другая жизнь. С футболами, рыбалками, калошами, свадьбами, казино и машинами.
И едой!!! С вкусной и не всегда полезной!
Мне кажется, что «Ужин с Провинциалом» был не самой плохой программой в сетке вещания «Серебряного Дождя», не стыдно за него, но это уже совсем другая история.
А я до сих пор искренне благодарен Диме Савицкому и Наташе Синдеевой за доверие. Всему дождевскому братству за прекрасное время совместного творчества.
За ощущения полета и полного счастья.
До экстаза, до ломоты в мозгу, до слез, до мурашек.
И слушателям, самым требовательным и понимающим все тонкости радио, дающим кредит доверия, но и спрашивающим по гамбургскому счету.
Поклон вам, друзья мои!
И спонсорам, которые стали друзьями и любимыми друзьями. Правда ведь все! Сергей Рожков, Елена Шевченко, Андрей Захаров, Александр Синицин, Виктор Охотин, Светлана Макеева…
Простите, если забыл кого. Бессонная ночь соавтор всего этого. И Халилю Ибрагим-бею Коркмазу за настоящую мужскую дружбу, которая продолжается до сих пор!
И Сереже Ковалеву за простыни и полотенце.
За заботу, которая так была нужна и так органична.
Игорь Черский – за первую мою машину, на него оформленную.
Много вокруг нас хороших людей.
Главное – встретить их вовремя.
И не забыть после расставания.
Помните, как заканчивались наши ужины?
Услышимся завтра.
Но все проходит!
Ваш честный Плотников…
Амэн.
Недокуренный. Педагогический. Без слов
А в Москве сейчас гроза.
Дождь и молнии.
Ливень даже.
И самолет наш пока даже не вылетел.
Его задержали на два часа.
Там, в Москве.
Мы ждем его в чужом аэропорту.
В полупустом, и от этого неожиданно и непривычно тихом зале ожидания.
Он должен прилететь и нас забрать. Обязательно.
А пока появились два незапланированных часа.
И никто не мешает.
И совсем нет знакомых.
Ни одного, что очень странно.
Удивительно. Не помню такого.
И как-то само собой получилось.
Конец мая. Тишина вокруг. Объявления диктора на понятном, понят-ном,
но неродном языке.
Звонки чужих телефонов.
Последний звонок.
Тот, другой, нетелефонный.
Просто нахлынуло.
Иногда они так чудесно хороши и своевременны, эти воспоминания.
И эти паузы в жизни.
Пусть всего на пару часов.