И макать, макать, макать…
Кстати, в тесто можно добавить чуточку ванили.
Чуточку.
Поздняя черешня. Про настоящую любовь
Я люблю позднюю черешню.
Очень.
С детства.
Ту самую, которой быть уже не должно.
В воздухе царствует жара.
Душно.
День Рождения был пару дней назад.
Лето неизбежно переваливает за экватор.
Уже отошла легкомысленная клубника.
Почти закончилась банальная вишня.
И небанальная тоже.
А настоящие яблоки еще не подоспели.
И арбузы еще в пути.
И «Колхозницы».
Которые дынки.
Бал правят абрикосы, малина и алыча.
Буквально со дня на день пойдут в наступление
разноцветные сливы,
большие и маленькие сочные груши,
царский крыжовник,
и нескромные смородины:
черные, красные, белые!
И тут вдруг она…
Последняя поздняя черешня.
Уже тихая и скромная.
Немногочисленная.
Почти матово-черная.
Без молодого блеска.
Иногда чуть-чуть подвядшая.
С легкой прощально-печальной горчинкой.
И все понимают…
Сладко-терпкое и хрустально-хрупкое расставание неизбежно.
Есть такую черешню нужно особо бережно. Нежно.
Лучше прохладной.
Слегка влажной.
Чуть-чуть прикусывая темную плоть.
И замирая в этот момент.
Почти от счастья.
От счастья в каждой ягодке.
И ни в коем случае не выплевывать косточки.
Аккуратно складывать на блюдце.
Следом еще брать еще одну.
Через вздох.
И через выдох.
И так до конца.
До самого последнего черешневого солнышка на дне хрустальной вазочки.
Без спешки!
Чувствуя каждую ягоду сначала пальцами.
Закрывая ненадолго глаза.
До следующей черешенки на губах.
До следующего лета в душе.
Дожить бы.
Можно ли курить в постели. Заметки неочевидца
Эти сны неспроста.
Все сны неспроста, но эти…
Второй сон всегда короче и ярче.
На первый-второй рассчитайся!
Первый!
Второй!
По порядку становись!
А между первым и вторым что?
Антракт!
Все должны были уйти, но зачем-то остались.
Спал человек.
Никого не трогал.
Проснулся.
Вроде для дела.
Попить, сходить в туалет, Откусить кусочек яблока.
Заснуть опять.
Нервная система просит отдыха, а получает?
Провал операции получает.
Незапланированное проникновение.
Прямо в центр управления.
И люди знакомые.
Все.
Хотя и неприятные.
И к тому же без пропусков.
Не проходившие проверку.
Чужие.
И мир оказывается во власти слишком уж четких очертаний и неприлично насыщенных красок.
Тут есть вкусы, и запахи.
И страхи.
Эти сны неспроста?
И в каком же полушарии у меня жужжит?
Иногда движущиеся картинки имеют привычку становиться реальностью.
Вне зависимости от дня недели.
Иногда предостерегают.
Вне зависимости от накопленного годами опыта.
Иногда пытаются убедить, что ты все сделал правильно.
Вне зависимости от здравого смысла.
А вот сегодня все пошло вкривь и вкось!
Сегодня ночью я закурил.
Из-за них.
Во сне.
Но казалось, что на улице.
Впервые с того дня, как бросил.
А бросил я давно.
Тысячи дней и ночей без единой затяжки.
И никогда мне даже не снились ни сигареты, ни процесс.
Папе вот снились.
Когда он бросил по требованию врачей после операции.
Делился со мной.
Воспоминаниями, а не сигаретками.
Сигаретки я у него подворовывал.
Это было. Редко, но было.
Задолго до…
Он во сне курил «Астру».
Дешевые и крепкие сигареты.
Без фильтра.
20 советских копеек за пачку.
Он курил во сне.
Но не видел дыма.
Ни разу.
Безникотиновая жизнь порой непредсказуема.
Кто-то зачем-то крикнул.
Напомнил всем.
Сегодня ночью ведь определенно был какой-то неприятный повод.
Неприятные люди.
Какая-то страшно разочаровавшая неожиданная встреча.
Нет, пожалуй, что не с друзьями.
С совершенно конкретными лицами.
Из прошлой жизни.
Разговор.
Потом – пустота.
Почти бессловесное безвоздушное пространство.
Вышел прочь из какого-то отеля.
Наверное, чтобы подышать.
Достал непонятно откуда сигареты.
Подумал, что бросил и не надо начинать.
Закурил все равно.
Тряпка.
Злость оказалась сильнее меня.
Стало противно от всего.
От вкуса и запаха.
От тряпичности сознания.
Отверг.
Выкинул сигареты.
Все, смяв пачку.
Сразу отпустило.
Ломка закончилась, так и не успев начаться по-настоящему.
Один вопрос остался без разумного объяснения.
Как у меня могла оказаться эта гадость?
Кто-то же переложил соблазн в мой карман.
Не думаю, что по ошибке.
Но ничего.
Я запомнил имена и фамилии.
Встречу во сне – дам в морду.
Без предупреждения.
Надо бы прямо сейчас:
– вымыть руки,
– остудить сердце,
– очистить совесть.
И опять навсегда забыть вкус сигарет.
И проснуться с небольной головой.
И продолжить отсчет «чистой» жизни.
АМЭН!
О чем думают женщины в момент педагогического катарсиса!
Начнем с педагогически-арифметического парадокса.
Первых родительских собраний может быть несколько.
Самый простой случай, когда ты многодетный родитель.
И каждый твой ребенок имеет право на первое родительское собрание.
Это раз!
Или ты, допустим, ученик и на родительские собрания тебе ходить вроде не положено, но тебя вызвали. Это вариант самый неприятный и с наличием всякого рода «последствий».
Это два.
Раз и два случаются в жизни почти у всех и каждого, ну или многих, на крайний случай.
Третий вид родительского собрания не так доступен. И не всем. Это особый случай. Эксклюзив, не побоюсь этого слова.
Многие из вас вели родительские собрания? Ну дома, на кухне или в другом подходяще месте – это понятно. Но это скорее индивидуальная работа с «подшефными».
Особняком стоит первое родительское собрание в качестве классного руководителя.
И это одно из тех событий, которые оценить сразу невозможно, а забыть нереально.
Это три!
Со мной это случилось в возрасте 24 лет.
Безусым юнцом назвать себя не могу.
Усы были, борода была. Но практики – ноль.
Следует отметить, что работать учителем начал еще будучи студентом 5-го курса.
По полной программе.
Без скидок на университетские сессии и отсутствие педагогического опыта.
Было это осенью 1988.
Средняя школа 135 города-героя Волгограда
(позже Первая Городская Гимназия).
А через год, осенью 1989-го я уже был полноправным преподавателем с дипломом и получил на законных основаниях классное руководство…
5-а. Мой любимый.
И классный кабинет прилагался, под номером 301 (мне так помнится).
Все чин по чину!
Теперь, через столько лет, я хорошо понимаю, что еще большой вопрос – кто кого учил и кто кем руководил.
Я 5-м «а» или он мной.
Да и не имеет это теперь абсолютно никакого значения. Ясно и бесспорно одно – процесс был двусторонним…и взаимовыгодным.
Много историй ярких и разных, много детей умных и дерзких, нежных и красивых.
Им было по 10–11. Мне 24.
И мы прекрасно понимали друг друга. С первого дня!
Родителей своих сорвиголова я видел только на линейке 1-го сентября.
Нужно было срочно знакомиться ближе.
Для полноты педагогического процесса
И вот оно – первое родительское собрание. Золотая осень, самое начало октября.
Волнительный момент. Премьера! Готовлюсь.
Макаренко, Ушинский и Сухомлинский призваны в помощь.
Костюм югославский доставлен из химчистки. Ботинки начищены. Рубашка отутюжена (все сам, женой не обзавелся еще, а маму просить не очень-то и хотелось).
Все свои собрания, включая первое, всегда начинал с одной и той же фразы.
То ли мама посоветовала, то ли вычитал где, то ли сам придумал.
«У нас прекрасные дети, а мы слишком мало и редко их хвалим!»
Это золотое правило и родителей, и учителей – найти за что и похвалить.
Если не нашли, то придумать и похвалить авансом!
Родительская аудитория на собраниях всегда относительно только родительская.
Вдумайтесь!
Мамы – их больше всего. Они наиболее серьезны и внимательны.
Они отвечают за воспитательный процесс.
Им интересно все до мелочей. Кто, где, с кем, чем кормят, кому сдавать деньги.
Бабушки и дедушки представлены чуть в меньшем количестве. Они априори настроены миролюбивее и дружелюбнее мам. Внуков почти всегда любят нежнее и прощают им больше.
Папы тоже есть. Чаще всего в такой компании им не очень-то уютно, хочется быстрее все закончить и свалить!
Поэтому папы почти никогда не задают много вопросов.
Но любой визит отца в школу отчего-то для ребенка страшнее визита мамы.
Мужчина – хозяин.
У него прав больше!
И обязательно находилась пара-тройка старших братьев-сестер.
С ними сложно. Они либо родительские агенты, либо рьяные детские защитники. И то, и другое опасно!
Это педагог должен понять быстро.
И учитывать в тактическом и стратегическом плане.
Думаю, что есть методики проведения родительских собраний в педагогической науке.
Мне они до сих пор неведомы.
Надо просто думать и знать что, как, кому и когда говорить.
И всегда быть на стороне ученика. Всегда.
Никогда не ругать детей в присутствии посторонних.
Хочешь сказать – скажи, оставь отдельно родителя и скажи ему с глазу на глаз.
И попытайся найти выход вместе.
Но чего-то зашел я в дебри научные.
Не об этом хотел рассказать.
Первое ж собрание у меня! Помните?