И вот я оказалась в коридоре родного поезда, не понимая, что делать. В окне отражалась испуганная баба в одеяле с растрёпанной причёской. Неужели это я? Лишившись привычной униформы, за которой так удобно прятаться, наконец-то стало возможно рассмотреть себя настоящую. Увиденное мне не понравилось.
— Ой, девочка, что с тобой? — заголосила Айнура над Наташкой, потерявшей сознание. Именно этой последней капли во всеобщей вакханалии хаоса мне и не хватало. «Стоп, пора брать всё в свои руки» — из купе послышался отчётливый хруст. «Минус один!» — прозвучало у меня в голове голосом Влада.
— Саныч, Нюра, тащите эту красавицу на промывку желудка. Минералки ей принудительно внутрь до тех пор, пока не придёт в себя. Можете прям в туалете заливать, всё равно тут всем на всё пофиг. Потом волоките в мой вагон. Без меня таблеток не давать. Крепкий сладкий чай и галеты. Никаких пирожных, Айнура, к тебе обращаюсь!
— Самсонова, а ты куда собралась? — начальник поезда походил на сдувшийся воздушный шарик: сегодня им командовали все подряд.
— Александр Александрович, пойдём девочку в порядок приводить. Видишь, плохо ей! — Айнура уже тащила на себе и начальника поезда, и бесчувственную Нату, оборачиваясь на меня.
Я подмигнула ей: «Всё будет хорошо», она — поцокала языком: «Глупая девка, но делай, что знаешь!» А я знала, что не могу оставить своего мужчину одного…
Ублюдок, которого друзья называли Щура, выполз в коридор, матюкаясь и пытаясь унять кровь, текущую из носа. Хорошо Влад его приложил! На меня тип точно не обращал внимания. Было видно, что он уже начал приходить в себя после удара. В глазах сверкнула злость. «Убью, сука!» — сделал шаг обратно в купе. А вот это плохо, очень плохо.
Я тихонько юркнула следом, успев заметить, как Щура взял в нижней полки валявшуюся среди вещей початую бутылку водки. Ну не пить же он её собрался! Инстинкты сработали мгновенно: я видела Влада, стоявшего спиной к входу и методично разбивающего лицо некогда симпатичного брюнета, следила, как рука с бутылкой замахивается — глубокий вдох носом, резкий выдох через рот — я хлёстко выбросила ладони вперёд и вверх. Удар по ушам окончательно добил мужика, уже получившего в нос. Можно смело засчитывать полный нокаут.
Влад обернулся на звук упавшего тела. Он удивлённо посмотрел на меня и на Щуру, прилегшего у моих ног, даже забыл про Вьюна.
— Нельзя поворачиваться спиной к недобитому противнику! Он хотел тебя сзади бутылкой ударить. Теперь вот не хочет!
Глаза любимого расширились ещё больше.
— Он вообще живой? — кивок в сторону постанывающего тела. — Как ты его? Чем? И почему здесь, я же просил уйти⁈
— Слишком много вопросов. На какой отвечать первым?
— Моя сумасшедшая проводница. Кажется, я люблю тебя.
Глава 18
Влад
«Моя сумасшедшая проводница. Кажется, я люблю тебя!» — слова успевают сорваться с губ прежде, чем я понимаю их смысл. Сложно найти более неподходящее время и место. Люба, гордая амазонка, только что спасшая меня, вдруг превратилась в маленькую испуганную девочку, даже поглубже спряталась в своё одеяло и глаза зажмурила. А когда открыла, в них были слёзы.
«Я тоже тебя люблю, Волк! Только что нам с этим делать?» — голос такой, что у меня внутри всё оборвалось. Действительно, как теперь быть? Мы так и стояли посреди купе, глядя друг на друга. Впервые я настолько остро ощущал чужую боль.
В углу завозился Вьюн. Я был этому даже рад.
— Урод, да мои кореша тебя закопают! — а мужик оказался силён, не растерял задора. Даже с кровавым месивом вместо лица он продолжал угрожать.
— Где телефон? — в первую очередь надо удалить фотки Наты. Не хватало ещё, чтобы они всплыли в интернете.
— Да пошёл ты!
— Телефон!!!
В этот момент я был готов убить упрямого козла, но вмешалась Люба.
— Влад, пожалуйста, займись вот этим гражданином, который на входе валяется, а то он приходит в себя, да и переступать через него всякий раз неудобно. Я бы рекомендовала связать ему руки, а то слишком активный.
Надо же, когда она успела снова собраться? Такая рассудительная и правильная, знающая, что предпринять прямо сейчас — она просто не хотела заглядывать в будущее. А вот я совсем раскис и поплыл. Адреналин начал отпускать, а в голову лезли мысли о скором расставании с проводницей. Странно, я даже не думал о том, что делать с молодчиками, которые покусились на мою сестру и возлюбленную. Это высокопарное слово само всплыло в мыслях, словно ставя жирный восклицательный знак: «Ты попал, Влад! Это любовь!»
Из сваленных на нижней полке вещей она брезгливо вытащила растянутую майку-алкоголичку и протянула мне. Рядом всхрапнул Михалыч, про которого мы успели позабыть. Проводница смерила его взглядом и жестом фокусника выудила ещё и широкий мужской ремень.
— А что делать с красавчиком?
— А с ним я поговорю сама! — Люба улыбнулась так, что даже Вьюн вдруг нервно дёрнулся.
Пока я связывал молодчиков, она успела переодеться, а ещё отыскать заспанного и помятого мужчину проводника. Вид у него был недовольный и капризный.
— Вы что тут устроили? — визгливо начал он, оглядывая залитый кровью коридор, но моя амазонка его быстро осадила.
— Олежа, у тебя в вагоне только что чуть не изнасиловали пассажирку, пока ты бухой дрых в штабном! Тебе не кажется, что после такого можно вылететь с работы с волчьим билетом? Так что порадуйся, что рядом оказался Владлен Арнольдович и всех спас. А теперь скажи спасибо дяде и помои дотащить вот этих двух красавцев в своё купе и следи за ними внимательно. Если что, я знаю, кто именно тебе наливал и отправил «погулять» из вагона.
Парень побледнел и нервно сглотнул, дёрнув острым кадыком, поросшим редкой пегой щетиной.
— Спасибо… — еле выдавил он.
Вскоре к нам присоединился Саныч и сказал, что с Натой всё в порядке и она уснула, но Айнура не отойдёт ни на шаг и присмотрит. Втроём мужчины оттащили похрапывающего Михалыча и окровавленного Щура в купе проводников. Начальник поезда деловито осмотрел обоих.
— Ничего, жить будут. Мужики крепкие. Как ты один троих угомонил? — он взглянул на меня, словно я был Рембо или Терминатором.
— А я не один был, мне Люба помогала.
— Знаешь Влад, пойдём в тамбур, покурим!
— Да я, вообще-то, бросил.
— Я тоже, но сейчас можно. А ты, Олег, глаз с них не спускай.
В тамбуре мы с Санычем молчали, обдумывая то, что следовало сказать друг другу. Ситуация была аховая, причём для всех…
— Чего делать-то теперь будем? — начальник поезда за день успел привыкнуть, что решения принимают другие.
— А хрен его знает! — действительно, светлых идей в голове не было, как и нормальных мыслей. Всё путалось, рвалось, не желая связываться в единое полотно.
— Вот и я не знаю. Жопа кромешная.
Я невольно улыбнулся этому определению. Лучше и не скажешь.
— Люба сообщила, что у неё есть план, но сначала хотела поговорить с их главным, которого я чуть не убил.
— Не боишься их оставлять наедине?
— Я теперь каждую секунду чего-то боюсь. Но не за себя. Пойдём, посмотрим, что там у них. Курить ведь всё равно не будем?
— Курение в поезде запрещено! — нравоучительно изрёк Саныч, довольный тем, что хоть в чём-то есть стабильность.
В коридоре я сразу натолкнулся на Любу и, ни слова не говоря, наконец-то прижал её к себе. В этом было столько щемящей, зашкаливающей нежности, что сердце будто провалилось в глубокий пустой колодец и разбилось о склизкое дно. Она чуть отстранилась от меня, позволяя движку вновь заработать нормально.
— Нам повезло. Во всём вагоне помимо этого купе, занято всего одно, в самом хвосте. Если верить Олегу, там едет абсолютно глухой дед с внуком. Именно поэтому никто в коридор и не выглянул, чтобы посмотреть, что происходит.
— И что нам с этого? — я не понимал, куда клонит девушка.
— А то, что теперь полиции можно будет предоставить свою версию произошедшего, благо до следующей станции ещё полно времени и всё успеем отрепетировать.
— Полиции… Ты уверена, что без них не обойтись? Если нас ссадят с поезда и начнут допрашивать, то это конец.
— Нельзя, Влад. Что нам прикажешь делать с этими молодчиками? Держать связанными с купе проводников? Тебе с Наташкой не о чем волноваться, ведь вас здесь не было.
— Я ничего не понимаю. Что ты придумала?
Проводница улыбнулась и ласково провела о моей щеке ладонью, которую я сразу поймал в свои и поцеловал.
— Всё очень просто. Владлен Анатольевич и Нателла Всеволодовна провели весь вечер и ночь в своём купе, а под утро решили выйти на станции, чтобы насладиться местным колоритом, не доезжая до Владивостока.
— А кто тогда избил этих? — теперь пришла моя очередь не успевать за её умозаключениями.
— Как кто? Они же сами бутылку водки последнюю не поделили.
Замерший рядом Саныч аж присвистнул от удивления.
— У нас и свидетели есть: я, начальник поезда, Айнура да и Олежа согласится, куда ему деваться.
— В смысле, сами?
— Гражданин Вьюнов Игорь Сергеевич, известный нам как Вьюн, побеседует со своими друзьями, когда те в себя придут. Согласись, банальный мордобой лучше, чем попытка изнасилования, хулиганство и прочие прелести, которые могут им предъявить. Кстати, вот мобильный телефон с фотками Наташки. Удали сам, я с такими аппаратами не дружу.
Я в всегда кичился своим стратегическим мышлением и умением принимать решения в сложных ситуациях… Люба уделала меня одной левой.
— Ну уж нет, думаю, гражданин Вьюнов разбил телефон в пьяной драке! — я бросил трубку на пол и хорошенько наступил сверху. — Сейчас из любой мобилы можно вытащить даже удалённые фото. Лучше действовать наверняка. А ущерб я возмещу.
— Ну вот и отлично! Молодец, Самсонова, хорошо придумала, я со всеми ещё побеседую, заодно в купе к старику с мальчиком загляну! — Сан Саныч даже распрямился, словно сбросив тяжёлый груз. — А как же всё-таки с твоими пассажирами быть?