Что то не танец,
А история народа,
В которой даже поражение
Окрашено гордостью…
И ничто не сломит
Этот древний народ,
Который умеет плясать
С такой энергией,
С такой волей…
Поняли
И возгласили на весь мир:
— Добро тебе, Сасун.
Пляши!
Пляши!
Еще должна сбыться твоя мечта,
Еще история должна воздать тебе должное,
Пляши,
Страна еще тоскует по твоим рукам,
Земля Сасуна тоскует по пахоте,
Пляши,
Пока не соберешь всех своих братьев
И этот танец
Спляшешь на склоне Арарата…[88]
Арарата, одна сторона которого освещена огнями Еревана, а другая, издревле родная нам, лишена этого света, лишена песен этого берега, его искусства, его культуры, ныне она неведома и темна для нас, как обратная сторона Луны…
Разлившееся половодьем обилие талантов народных каждый день нам подсказывает новое имя — со страниц книг, из концертных залов, с вернисажей, со строек и вновь распаханных земель. Веками заглушаемая созидательная сила народа, изливаясь наружу и находя благодатную почву, воплощается в творчестве. Сколько новых талантов идет по стопам уже пришедших, сколько их еще только формируется… Сколько детей впервые положили тоненькие пальцы на клавиши, взяли в руки смычок, перо или цветные карандаши… Разрисовав синим гору Арарат, они непременно изображают выглядывающее из-за нее улыбающееся красное солнышко…
Все они, дети и юноши, стар и млад, местные и приезжие, знаменитые и безвестные, вплетают свой голос в набирающую с каждым днем мощь песню Армении, которая звучит по всему миру, рассказывая ему о нашей стране и нашем народе.
Пусть звучит наша песня в мире, и пусть звучат на армянской земле песни всех народов, ибо нет на свете ничего возвышеннее и прекраснее братания народа с народом и песни — с песней…
…В последние годы музыкальные ансамбли Армении, актеры, певцы и чтецы много выступали перед живущими на чужбине армянами. По их просьбе наши артисты часто пели также «Журавля».
Но это уже не старый «Журавль» — печальный гимн изгнанников. Не те уже и слушающие «Журавля» армяне. Они уже не молят, как прежде, о весточке с покинутой родины, где царит грабеж и насилие… Теперь Журавль рассказывает им о возрожденной отчизне, зовет обратно, в родное гнездовье.
Изменилась судьба народа, изменились и его песни… И когда, после победного завершения войны, потянулись на родину первые караваны армянских изгнанников, жизнь продиктовала мне новую «Песню о журавле», которая, вместе со старым «Журавлем», звучит на армянских сценах:
Ты, улетая, на крыльях нес
Пепел Армении,
Были полны глаза твои слез
В годы гонения.
Тихо курлыкал ты: «Не вернусь
В долы зеленые,
Там только смерть, стенанья да грусть,
Кровли спаленные…»
Где ж от армянской кручины, где
Спрятаться, странствуя?
Видел на суше ты, на воде
Долю армянскую.
Слышал ты кинувших край родной
Сирых изгнанников,
Слышал призывы: «Домой! Домой!» —
Жалобы странников.
Всюду гнездо твое, бедный друг,
Было разрушено.
Не обласкало нигде твой слух
Слово радушное!
Вот и решил ты, серый журавль:
«Смерть неминуема,
Лучше умру средь родимых трав,
Ветром волнуемых».
А возвратившись, увидел ты
Чудо нежданное:
Камень сухой покрыли цветы,
Розы багряные.
Из-за Аракса сам Арарат
С царственной завистью
Хочет шагнуть в наш цветущий сад
С новою завязью.
…Друг, ты на крыльях сюда принес
Пепел отчаянья,
Влагу скитальческих дальних слез,
Давние чаянья…
О, отнеси ты с армянских нив
Золото колоса!
О, перебрось им родной призыв
Братского голоса!
Ты у Аракса воды спроси,
В небе — сияния,
Горстку родной земли отнеси
В земли скитания.
Друг! Улетай и вновь возвратись
С нашими братьями.
Встретит вас горная наша высь
Лаской, объятьями.
Больше не станут звать журавля
Бедным изгнанником,
Примет, любя, родная земля
Жаждущих странников[89].
И возвращаются странники на свою родную землю, в свой отчий дом.
Возвращаются поодиночке и семьями, из сел и городов, возвращаются на машинах, поездах, самолетах, а больше всего — на кораблях.
Корабли эти проходят через Босфор — тот Босфор, от берегов которого в 1915 году отчалили черные корабли, везущие армян в изгнание, — он уже не в силах остановить их шествие.
Когда-то армяне, лишенные крова,
Здесь по морю плыли. Над их головой
Тяжелые тучи клубились багрово,
Сирены сливались в неслыханный вой…
А ныне:
Без страха подходят армяне к Босфору,
Клыками не щелкнет разъятая пасть,
К родным берегам по морскому простору
Армян возвращает Советская власть…
К любимой отчизне, свободе и счастью
Корабль «Россия» нам путь проторил…
С раскрытой от злобы и ужаса пастью
Глядим на плывущих Босфорский пролив…[90]
Уже около двухсот тысяч армян-изгнанников вернулись на свою древнюю землю, четыреста тысяч новых рук взялись за строительство новой жизни.
А те, чья очередь вернуться еще на настала, приезжают в качестве туристов, гостей, гастролеров — лишь бы увидеть родину. Ежегодно почти из всех стран мира к нам приезжает много армянских туристских групп, делегаций, приглашенных в гости писателей, художников, композиторов, певцов.
В последние годы стал хорошей традицией и приезд больших групп специалистов — врачей, инженеров, учителей. Учителя зарубежных армянских школ каждый год проводят свои каникулы в Армении. Они слушают доклады и лекции, встречаются с учеными и писателями, деятелями искусств Армении, путешествуют по республике.
В это же время их ученики отдыхают в пионерских лагерях Цахкадзора, Анкавана и Севана.
Однажды летом я был свидетелем незабываемой сцены в одном из пионерских лагерей Цахкадзора. Был последний день пребывания в лагере зарубежных армянских детей, и вечером на линейке пионервожатый обратился к отряду «зарубежников» с прощальным словом: «Дорогие ребята, сегодня мы в последний раз пели и танцевали вместе. Утром вы уедете…» И вдруг дрогнули стройные ряды, друзья из разных отрядов подбежали друг к другу, обнялись, послышались сперва робкие, а там и громкие возгласы: «Нет, нет, не говорите, мы не хотим уезжать, мы не уедем, не надо…»
Наверно, впервые нарушился режим пионерского лагеря. До поздней ночи в спальном корпусе мальчики что-то возбужденно выкрикивали, а девочки плакали, обняв своих местных подруг или спрятав голову в подушки.
Самым тяжелым было состояние взрослых — настоящее безвыходное положение. Что сказать им, как объяснить, когда все слова бессильны и беспомощны перед этой всепобеждающей вспышкой чувств. Как и почему должно было этим детям уехать, когда вместо фантастической сказки им дали наяву целую сказочную страну — родину…
…Возвращаются изгнанники, возвращаются домой люди, книги, картины, песни. Соединились разрозненные части многих рукописей и книг, фрагменты картин и скульптур — соединяются две половины народа, разъятые огнем и мечом.
Но сколько еще разъединенных, отлученных, рассеянных по свету, ищущих друг друга с 1915 года… да нет, с VII века, с нашествий арабов… Ведь в течение тысячи трехсот лет народ вынужден был бежать с этой земли и только сейчас возвращается домой.
Сколько веков — сколько десятилетий — сколько лет нужно, чтобы собрать всех под одним кровом?
Да, много еще ищущих друг друга родных и близких, братьев и сестер, отцов, матерей и детей. Еще все армянские газеты во всех странах мира полны объявлений под вечной рубрикой «Ищу»… «Ищу мать, отца, брата, сестру, ищу дядю… Потерял в Эрзеруме, разлучили в Харберде, похитили в Арабкире, пропал в Тер-Зоре, ушел из халебского приюта… На правой щеке была родинка… У сестры были длинные косы… мужа звали Арташес… Ищу… Ищу… Ищу…»
Многие армяне еще лишены простых, естественных для других человеческих прав. У человека обычно совпадают место рождения, родина и местожительство. Для тысяч, десятков, сотен тысяч — двух миллионов армян это еще совершенно разные вещи: местом рождения может быть Западная Армения, родина — Армения Советская, а живут они где-нибудь в Нью-Йорке или Бейруте…
Варварским ударом кровавого ятагана народ был отделен от земли, и земля еще тоскует по своему народу, а народ — по родной земле… Громкий голос этих самых главных истцов еще разносится по всему миру…
Еще каждый день в Ереване перед гостиницей «Армения» приехавших на родину изгнанников-туристов, окружают целые толпы, спрашивая о своих далеких родных и пропавших близких.
Еще (может ли быть злее ирония судьбы) армянин приезжает в Армению в качестве туриста, входит в свой родной дом как гость. И возвращается из него «домой» — в Дамаск, Ниццу, Фрезно…
Еще… Но жизнь продолжается, продолжается история, и едут на родину изгнанники-армяне, возвращаются поодиночке и семьями, едут на машинах, поездах, самолетах, а больше всего — на кораблях.
И если бы еще одна песня сплелась с этими песнями об Армении, то она называлась бы песней об осуществленном сне, который грезился не одному человеку и не одну ночь, а целому народу в течение веков.
Песня эта только еще начата, она будет звучать еще долго.
Ведь возрождение народов, дыханием которого овеяна вся наша многонациональная страна, подразумевает и исправление жестоких ошибок, исторической несправедливости, осуществление их заветных чаяний. К кому это может относиться, как не к нашему народу, который назван многострадальным…