— Ваша очередь, Верити, — нетерпеливо объявила Тосси и двинулась к нам. — Неужто еще не нашли?
— Вот он! — Я вылез из кустов, демонстрируя шар в вытянутой руке.
— Я сбила его вот отсюда. — Тосси показала носком ботинка на пятачок в нескольких милях от настоящего места.
— Словно против Черной Королевы играем, — восхитился я и передал Верити шар.
На следующие три хода моей единственной целью стало удержать шар на одной стороне площадки с Верити, чему отчаянно мешала мисс «Отрубите ей голову!» Меринг.
— Догадался, — сообщил я, хромая к Верити, когда Тосси на очередном ходу залепила шаром прямо мне по щиколотке, а Сирил предусмотрительно поднялся и потрусил к дальней кромке газона. — Мистер К — это врач, которого обычно вызывают лечить жертв Тосси. Что еще ты разузнала?
Верити аккуратно примерилась.
— На ком женился Теренс.
— Только не на Тосси, умоляю.
Я потирал щиколотку, топчась на здоровой ноге.
— Нет. — Верити провела шар ровнехонько в воротца. — Не на Тосси. На Мод Преддик.
— Отлично! Значит, я ничего не разрушил, невольно вынудив Теренса с ней разминуться.
Верити украдкой вытянула из-за кушака и сунула мне сложенный лист бумаги.
— Что это? — запихивая его в нагрудный карман, спросил я. — Отрывок из дневника Мод?
— Нет. Она, похоже, единственная из всех викторианок не вела дневник. Это письмо от Мод Сент-Трейвис младшей сестре.
— Ваш ход, мистер Генри! — поторопила Тосси.
— Второй абзац, — подсказала Верити.
Я с размаху стукнул по красному, и тот усвистел мимо шара Теренса прямиком в куст сирени.
— Ох, неудачно как! — посочувствовал Теренс.
Я кивнул и полез в сирень.
— Прощай, дорогой друг! — весело выкрикнул Теренс, помахивая молотком. — «Но не хотят сказать „прощай“ уста: как мы ни верим, ни хотим, ни ждем — отчаянье в том слове роковом»[37].
Я отыскал шар, углубился вместе с ним еще дальше в гущу сирени и там развернул письмо. Оно было написано тонким изящным почерком. «Дорогая Изабель! Весть о твоей помолвке несказанно меня обрадовала. Роберт — замечательный юноша, и я от всей души надеюсь, что вы с ним будете так же счастливы, как мы с Теренсом. Напрасно ты беспокоишься, что ваше знакомство состоялось не в самой романтичной обстановке — на крыльце скобяной лавки. Мы с дорогим Теренсом и вовсе познакомились на станции. Я стояла с тетей Амелией на перроне Оксфордского вокзала…»
Я оцепенел с письмом в руке. Перрон Оксфордского вокзала.
«… тоже не особенно романтичное место, но я сразу же поняла, именно там, среди багажных тележек и кофров, что он мой суженый».
Поняла бы. Но вмешался я, и Мод с тетей укатили на кукушке.
— Не нашли? — окликнул Теренс.
Я поспешно сложил письмо и сунул обратно в карман.
— Вот он! — продемонстрировал я шар, выползая из кустов.
— Вы били отсюда.
Ботиночек Тосси указал на какую-то совсем уж немыслимую отметку.
— Спасибо, мисс Меринг, — поблагодарил я и, отступив на расстояние головки молотка, приготовился ударить снова.
— Ваш ход кончился, — запротестовала Тосси, направляясь к своему шару. — Теперь моя очередь.
Описав широченную дугу, ее молоток загнал мой шар обратно в заросли сирени.
— Рокет, — возвестила она с милой улыбкой. — Два удара.
— Ну разве она не чудо! — восхитился Теренс, помогая мне искать шар.
Отнюдь. И даже будь она чудом, все равно в нее нельзя влюбляться. Ты должен влюбиться в Мод, которую тебе суждено было встретить на вокзале, и все это из-за меня, из-за меня, из-за меня…
— Мистер Генри, ваша очередь, — поторопила Тосси.
— Да? — Я рассеянно ударил по ближайшему шару.
— Штраф, мистер Генри! — выпалила Тосси раздраженно. — Вы мертвы.
— Что?
— Ваш шар мертв, мистер Генри. Вы по нему уже били, значит, больше бить не можете, пока не пройдете воротца.
— Понятно. — Я нацелился на соседние.
— Не эти! — Тосси возмущенно затрясла светлыми локонами. — Засчитываю штраф за попытку срезать.
— Простите. — Я постарался сосредоточиться.
— Мистер Генри отвык от наших правил, пока жил в Америке, — вступилась Верити.
Я подошел к ней и встал рядом, наблюдая, как Тосси замахивается для удара, выстраивая траекторию, чтобы шары выбивали друг друга, как в бильярде.
— Хуже того, — шепнула Верити. — Их внук был пилотом ВВС в Битве за Британию. Участвовал в первой бомбардировке Берлина.
— Теренс! — позвала Тосси. — Ваш пес мешает мне сделать двойное крокирование.
Теренс послушно принялся будить Сирила. Тосси вытянула молоток, вычисляя рикошеты.
Я смотрел, как Тосси готовится к удару. Верити молчала. Что тут говорить? Про первую бомбардировку я и сам отлично знал. Сентябрь 1940 года, разгар Битвы за Британию — Гитлер клялся, что ни одна бомба не упадет на фатерлянд, а когда они все-таки посыпались, дал приказ о массированной бомбардировке Лондона. А потом, в ноябре, Ковентри.
Тосси взмахнула молотком. Ее шар выбил мой, отскочил, задел шар Верити и прокатился прямиком в воротца.
Та бомбардировка спасла ВВС, которые сильно уступали люфтваффе в численности. Если бы люфтваффе не переключилось на гражданские объекты, нам нипочем бы не выиграть Битву за Британию. И Гитлер захватил бы страну.
Глава пятнадцатая
Если нить хоть одна оборвется,
Все плетенье распустится враз.
Стоит выпасть из тысячи клавиш органа одной,
Резанет по ушам диссонанс.
Ночные гости — Пожар — Очередные параллели с «Титаником» — Дух — Прогулки во сне — Перл-Харбор — Рыба — Разговор с работником — Финч — Недобрые помыслы — Мы с Верити отправляемся поплавать на лодке — Предложение руки и сердца на латыни, преимущества и недостатки — Недуг Наполеона — Сон — Сходство между литературой и реальностью — Объявление
Вторая ночь в Мачингс-Энде вышла такой же беспокойной, как и первая. Заглянул Теренс спросить, как о нем отзывалась Тосси по дороге к Каттисборнам, и получить подтверждение, что ее глаза «сияют точно звезды». Сирила пришлось тащить по лестнице на руках, а Бейн принес мне какао и полюбопытствовал, правда ли, что в Америке все ходят с оружием.
Я сказал, что нет.
— А еще я слышал, что американцы меньше придают значения классовым различиям и поэтому социальные границы там более размыты.
Мне оставалось лишь догадываться, какое отношение классовые различия имеют к оружию и не собирается ли Бейн в бандиты.
— Как бы то ни было, искать свою судьбу там волен каждый, — сообщил я. — И ищет.
— А верно ли, что промышленный магнат Эндрю Карнеги родился в семье шахтера? — поинтересовался Бейн и, когда я подтвердил, налил мне какао и еще раз поблагодарил за спасение Принцессы Арджуманд. — Какая отрада — видеть счастье мисс Меринг, обнимающей свою любимицу.
«Видел бы ты счастье мисс Меринг, сеющей хаос в крокете», — подумал я, однако вслух не сказал.
— Если я еще что-то могу сделать, сэр, в качестве ответной услуги…
Полететь бомбить Берлин. Но вряд ли ты согласишься.
Под конец крокетной партии, пока Тосси самозабвенно расправлялась с Теренсовым шаром, Верити шепнула мне обязательно уничтожить письмо от Мод, иначе мы рискуем получить еще диссонанс. Едва Бейн ушел, я запер дверь, открыл окно и поднес письмо к огоньку керосиновой лампы.
Бумага вспыхнула, заворачиваясь по краям. Один пылающий клочок взметнулся вверх и порхнул к букету сухих цветов на комоде. Я прыгнул за ним, зацепился за кресло и неловким взмахом руки подогнал его еще ближе к сухому букету.
Великолепно. Вместо того чтобы предотвратить диссонанс, я вот-вот спалю дом.
От следующего моего рывка горящий клочок увернулся и начал медленно опускаться на пол. Я кинулся на него в третий раз, подставляя сложенные ковшиком ладони, но он уже прогорел сам, обращаясь в пепел и прах.
В дверь поцарапались, и я открыл. На пороге стояли Принцесса Арджуманд с Верити. Кошка мгновенно взлетела на кровать и томно разлеглась на подушках, а Верити присела на край.
— Послушай, — начал я, — по-моему, тебе не нужно сейчас перебрасываться. И так две переброски за сутки, а…
— Я уже, — сообщила она радостно. — И у меня хорошие новости.
— По-настоящему хорошие, — усомнился я, — или перебросочная эйфория?
— Хорошие, — утвердительно кивнула она и тут же нахмурилась. — По крайней мере так мне их преподнесли. Я хотела узнать, что выяснили насчет того самого внука и бомбардировки. Ти-Джей говорит, налет на Берлин не является кризисной точкой. Ни на аэродроме, ни в Берлине увеличения сдвигов не отмечено, а еще он смоделировал налет и пришел к выводу, что никаких долгосрочных последствий отсутствие там Теренсова внука за собой не повлекло. Можно мне какао?
— Сколько угодно. А почему не повлекло?
Верити слезла с кровати и подошла к ночному столику.
— Потому что в этом вылете участвовал восемьдесят один самолет и двадцать девять из них бомбили Берлин, — объяснила она, наливая какао. — Один пилот погоды не сделает, тем более что Гитлера заставил отказаться от первоначальных планов не размер нанесенного ущерба, а сам факт падения бомб на фатерлянд. И после этого налета было еще три.
Верити вернулась на кровать, прихватив чашку с блюдцем. Я и забыл, что бомбардировок было четыре. Избыточность, один из страховочных механизмов.
— И это еще не все, — продолжила Верити, потягивая какао. — По словам мистера Дануорти, Геринг, похоже, и без того собирался бомбить Лондон, так что наши рейды просто-напросто послужили предлогом. А значит, можно не волноваться, что отсутствие Теренсова внука изменит ход войны, хотя…
Так и знал, что будет «хотя».
— …с бомбардировками все же связана одна критическая точка, которую нам следует держать в уме. Двадцать четвертое августа, ночь, когда два немецких самолета случайно сбросили бомбы на Лондон.