— Hastyeh doon awthaslattes? — спросил женский голос.
Похоже на средневековую речь, значит, со временем я все-таки не ошибся.
— Goadahdahm Boetenneher, thahslattes ayrnacoom, — ответил мужской.
— Thahslattes maun bayendoon uvthisse wyke, — потребовала женщина.
— Tha kahnabay, — не уступал мужчина.
Я не понимал, о чем они говорят, но разговор этот слышал уже сотни раз; в последний — у южного портала церкви Святого Михаила. Женщина допытывается, почему то-то и то-то до сих пор не сделано. Мужчина оправдывается. Женщина (явная далекая пра-пра-пра леди Шрапнелл) говорит, что причины ее не интересуют, к благотворительной ярмарке все должно быть готово.
— Thatte kahna bay, Goadahdahm Boetenneher, — повторил мужчина. — Tha wolde hahvneedemorr holpen thanne isseheer.
— So willetby, Gruwens, — приказала женщина.
Грохнула расшатанная ступенька, и женщина рявкнула:
— Lokepponthatt, Gruwens! The steppe bay lossed.
Бранит за неполадки. Правильно. Пусть выдаст ему по первое число.
— Ye charge yesette at nought, — пристыдила она.
— Ne gan speken rowe, — залебезил работник.
Они продолжали подниматься. Я поднял голову, вглядываясь в лестничный колодец — вдруг там наверху есть какая-нибудь площадка или приступка?
— Tha willbay doone bylyve, Goadahdahm Boetenneher.
Ботонер. А вдруг та самая Анна Ботонер — или Мария, которые строили шпиль Ковентрийского собора? Неужели это он и есть?
Я двинулся наверх, стараясь ступать как можно тише и считая ступени. Девятнадцать, двадцать.
Вбок от лестницы уходила площадка, упирающаяся в пустоту. Колокола. Точнее, будут колокола, когда их повесят. Вот я и определил свое пространственно-временное положение — башня Ковентрийского собора в год постройки, 1395-й.
Голоса пропали. Вернувшись к лестнице, я на цыпочках спустился на пару ступеней. И чуть не наступил на голову женщине и работнику.
Они стояли прямо подо мной, так что видно было макушку белого апостольника. Рванув назад, я ринулся вверх по лестнице и едва не раздавил голубя. Он возмущенно заголосил, отчаянно захлопал крыльями, словно летучая мышь, и слетел мимо меня вниз, к площадке.
— Shoo! — крикнула высокочтимая Ботонер. — Shoo! Thah divils minion!
Я замер, готовясь рвануть еще выше и стараясь не пыхтеть, но они дальше не поднимались. К голосам теперь примешивалось непонятное эхо — похоже, они отошли на дальний край площадки, и минуту спустя я прокрался обратно, откуда за обоими можно было наблюдать тайком.
Работник — в коричневой рубахе и кожаных штанах — удрученно качал головой.
— Nay, Goadudahm Marree. It wool bay fortnicht ahthehlesst.
Мария Ботонер. Я с интересом посмотрел на дальнюю прародительницу епископа Биттнера. Перехваченное слегка провисшим чеканным поясом красно-коричневое узкое одеяние с широкими рукавами, в прорезях которых виднеется желтое нижнее платье. Льняной апостольник туго охватывает круглые морщинистые щеки. Кого-то она мне напоминает. Леди Шрапнелл? Миссис Меринг? Нет, старше. Седовласую?
Мария куда-то показывала, возмущенно встряхивая апостольником.
— Thahtoormaun baydoon ah Freedeywyke.
Работник отчаянно замотал головой.
— Tha kahna bay, Goaduhahm Boetenneher.
Женщина топнула ногой.
— So willetbay, Gruwens.
Резко развернувшись, она решительно зашагала к лестнице.
Я юркнул в укрытие, готовый сию секунду мчаться наверх, но разговор, видимо, был окончен.
— Bootdahmuh Boetenneher, — взмолился работник, семеня за ней.
Я крался следом, держась на виток выше.
— Gottabovencudna do swich… — увещевал работник.
Уже и до точки переброски недалеко.
— Whattebey thisse? — вдруг озадачилась женщина.
Я осторожно спустился на ступень, потом еще на одну, пока не увидел их снова. Мария Ботонер показывала на что-то в стене.
— Thisse maun bey wroughtengain, — напустилась она на работника с новой силой, и над ее головой, словно нимб, засияло едва заметное мерцание.
Нет, только не сейчас! Проторчать тут всю ночь, и теперь…
— Bootdahmuh Boetenneher… — скис работник.
— So willet bey, — тыча костлявым пальцем в стену, оборвала его Мария Ботонер.
Мерцание разгоралось. Сейчас кто-нибудь из них поднимет голову и заметит.
— Takken under eft! — велела она.
Ну давай же, давай, пообещай ей, что все починишь.
— Thisse maun bey takken bylyve, — напомнила она и наконец двинулась вниз.
Работник возвел глаза к небу, подтянул веревочный пояс на круглом брюхе и поплелся за ней.
Две ступени. Три. Апостольник скрылся за поворотом лестницы, потом вынырнул снова.
— Youre hyre isse neyquitte till allisse doone.
Дальше медлить было нельзя — лучше рискну попасться им на глаза. Ничего, в Средневековье верили в ангелов, если повезет, за небесного посланца меня и примут. Сияние разгорелось в полную силу. Я ринулся вниз, перепрыгнув через голубя, который взлетел с громким гвалтом.
— Guttgottimhaben! — пролепетал работник, и оба уставились на меня.
Мария Ботонер перекрестилась.
— Holymarr remothre…
А я нырнул в уже закрывающуюся сеть и растянулся на прекраснейшем в мире кафельном полу лаборатории.
Глава двадцать четвертая
С растущим ужасом и отчаянием мы осознали <…> что больше ничего сделать нельзя.
В лаборатории — Чересчур запоздалое прибытие — Письмо в редакцию — В башне — Я определяю пространственно-временное положение — В соборе — Опрометчивый поступок — Табак — Дракониха — Шествие — В полицейском участке — В убежище — Что, съели? — Верити отыскалась — «Наш красавец собор!» — Ответ
Пусть только это будет 2057-й, а не 2018-й. Я поднял голову. Да, на этот раз осечки нет. Надо мной склонялась Уордер, заботливо протягивая руку. Однако, увидев, что это всего лишь я, она выпрямилась и возмущенно подбоченилась.
— Вы что здесь делаете?
— Здесь? — в свою очередь, возмутился я, отскребая себя от пола. — Объясните лучше, что я делал в 1395 году. И в «Блэкуэлле» 1933-го. И где Верити?
— Марш из сети! — велела Уордер, садясь обратно за пульт и начиная печатать.
Занавеси поползли вверх.
— Выясните, куда подевалась Верити. Она перебросилась вчера, и что-то засбоило. Она…
Уордер жестом приказала мне замолчать.
— Декабрь, одиннадцатое, — произнесла она в приемник пульта. — Четырнадцать ноль-ноль.
— Вы не понимаете. Верити пропала! С сетью что-то творится.
— Минуту… — Уордер не сводила глаз с экрана. — Восемнадцать ноль-ноль. Двадцать два ноль-ноль. Каррадерс застрял в Ковентри, и я пытаюсь…
— А Верити, возможно, застряла где-нибудь в темнице! Или в пылу сражения при Гастингсе. Или в клетке со львом в зоопарке. — Я стукнул кулаком по пульту. — Немедленно выясните, где она!
— Минуту. Декабрь, двенадцатое. Четырнадцать ноль-ноль. Восемнадцать ноль-ноль…
— Нет! — Я отвернул от нее раструб приемника. — Сейчас же!
Уордер вскочила на ноги.
— Если вы сбили мне стыковку…
Вошли мистер Дануорти с Ти-Джеем, обеспокоенно уткнувшись в один на двоих наладонник.
— …еще одна область роста сдвигов, — говорил Ти-Джей. — Видите, вот тут она…
— Отдайте приемник! — прошипела Уордер в ярости, и вошедшие синхронно оторвались от наладонника.
— Нед! — поспешил ко мне мистер Дануорти. — Как успехи в Ковентри?
— Никаких.
Уордер выхватила раструб и продолжила диктовать даты и время.
— Никакого мистера К, никакого «судьбоносного переживания», — развел я руками. — Верити пыталась переброситься к вам с докладом, но не добралась. Пусть Уордер ее разыщет.
— Я провожу ускоренную, — отмахнулась она.
— Мне все равно, что вы там проводите. Дело безотлагательное. Немедленно выясните, где Верити!
— Минуту, Нед, — вполголоса попросил мистер Дануорти, придерживая меня за локоть. — Мы вытаскиваем Каррадерса.
— Каррадерс подождет! С ним, черт дери, хотя бы все ясно! А Верити невесть где.
— Расскажите, что случилось, — не теряя спокойствия, велел мистер Дануорти.
— Сеть рушится, вот что случилось! Верити отправилась сообщать вам, что мы провалили Ковентри, а потом почти сразу вернулся Финч и говорит, что в лаборатории она не появлялась. Поэтому я попробовал переброситься сам, но очутился сперва в две тысячи восемнадцатом, а потом в «Блэкуэлле» 1933-го, а после…
— Вы были в лаборатории 2018 года? — Мистер Дануорти переглянулся с Ти-Джеем. — Там как раз очаг увеличения сдвигов. И что вы там видели?
— …а после в башне Ковентрийского собора в 1395-м, — закончил я.
— Раскоординация с пунктом назначения, — с тревогой заметил Ти-Джей.
— Четырнадцать ноль-ноль, восемнадцать ноль-ноль, — твердила Уордер, буравя взглядом экран.
— Сеть рушится, а Верити где-то там, непонятно где. Нужно установить к ней привязку и…
— Уордер, — отвлек оператора мистер Дануорти, — прекращайте ускоренную. Необходимо…
— Стойте, что-то вроде появилось.
— Немедленно. Мне требуется привязка к Верити Киндл.
— Мину…
В сети возник Каррадерс.
Одет он был так же, как в нашу последнюю встречу: комбинезон ВПС с неуставным шлемом, только теперь все обмундирование покрывал слой сажи.
— Самое время! — сказал он, снимая шлем.
Уордер кинулась к сети и, не дожидаясь, пока поднимется кисея, повисла у Каррадерса на шее.
— Как я волновалась! С тобой все нормально?
— Едва не арестовали за хождение без документов, — ответил Каррадерс, слегка опешив от такого приема. — Еще чуть не подорвался на фугасе замедленного действия, но в остальном — цел и невредим. — Он высвободился из объятий Уордер. — Я уж решил, что сеть полетела и я останусь там до конца войны. Что ж вы тут резину-то тянули?
— Тебя вытаскивали, — ослепила его счастливой улыбкой Уордер. — Мы тоже решили, что сеть не в поря