Миссис Биттнер, видимо, придя к такому же выводу, двинулась к отвергнутому ей лепному страшилищу.
— «Замаскированное убийство», — сказала она.
— Камуфлирование улики под другой предмет, — пробормотала Верити, подавшись вперед.
— Именно, — подтвердила миссис Биттнер и сняла плиссированный абажур с епископского пенька.
Жаль, с нами не было леди Шрапнелл. И Каррадерса. Все это время мы искали пенек по развалинам, а он стоял здесь. Убранный на хранение, как Каррадерс и предполагал. Ни царапинки. Морские воды по-прежнему расступались перед Моисеем; Весна, Лето, Осень и Зима все так же воздевали к небу гирлянды яблочного цвета, роз, пшеничных колосьев и остролиста; голова Иоанна Крестителя на блюде с той же укоризной взирала на короля Артура и рыцарей Круглого стола. Грифоны, маки, ананасы, птицы-тупики, битва у Гладсмура — все целое, невредимое и даже не запылившееся.
— Как леди Шрапнелл обрадуется! — Верити протиснулась между коробками, чтобы посмотреть поближе. — Ой! Наверное, эта сторона была повернута к стене. Что это? Веера?
— Раковины. С названиями самых важных морских сражений. Лепанто, Трафальгар, Лебединая битва…
— Ну как тут догадаться, что он способен изменить историю? — проговорила миссис Биттнер, глядя на Ананию, Азарию и Мисаила, корчащихся в огненной пещи. — Его ведь даже время не красит. Как и памятник Альберту.
— У них много общего, — согласилась Верити, поглаживая пальцем слона.
— Не знаю. — Я склонил голову набок. — Что-то в нем определенно есть симпатичное.
— У него перебросочная контузия, — пояснила Верити. — Нед, этот слон тащит воз ананасов и яблок орлу с рыбной вилкой.
— Это не рыбная вилка, а пылающий меч, — возразил я. — И не орел, а архангел, стерегущий Райские врата. А может, ворота зоопарка.
— Он и в самом деле кошмарен, — признала миссис Биттнер. — О чем я только думала? Наверное, после всех прыжков туда-сюда у меня тоже приключилась перебросочная болезнь. И дыма в соборе было порядком.
Верити перевела озадаченный взгляд на нее, потом на меня.
— Сколько же раз вы туда перебрасывались? — спросила она наконец.
— Четыре, — ответила миссис Биттнер. — Нет, пять. Первый не в счет, я опоздала — уже весь неф горел, дыму наглоталась до полусмерти. До сих пор с легкими проблемы.
Верити смотрела на нее во все глаза, осмысливая услышанное.
— Вы пять раз перебрасывались в собор?
Миссис Биттнер кивнула.
— У меня были считаные минуты между уходом пожарной охраны и моментом, когда огонь уже было не унять, а из-за сдвига я каждый раз попадала позже необходимого. Так что всего на пять раз и хватило.
Верити изумленно повернулась ко мне.
— Подайте мне вон ту шляпную картонку, — попросила ее миссис Биттнер. — Во второй раз меня чуть не поймали.
— Это был я. Я видел, как вы бежали в алтарь.
— Вы? — Она засмеялась, прижав руку к груди. — А я решила, что это настоятель Говард и сейчас меня арестуют за мародерство.
Приняв из рук Верити картонку, миссис Биттнер принялась шуршать оберточной бумагой.
— Пенек я прихватила в последний заход. Я пробиралась к Кузнечной капелле, но она уже горела. Тогда я перебежала в Капеллу красильщиков напротив и схватила с алтаря бронзовые подсвечники. Они оказались раскаленными, один я уронила, и он закатился под скамью.
А я-то думал, его туда зашвырнуло взрывной волной…
— Я полезла за ним, — продолжала миссис Биттнер, непринужденно шурша папиросной бумагой, — но стропила уже рушились, поэтому я кинулась обратно в главный неф и увидела, что орган в огне и все кругом в огне — и резьба, и хор, и алтарь, весь этот красавец собор — и я не смогу ничего спасти. Я не думала, я просто схватила первое, что подвернулось под руку, и помчалась к сети, расплескивая воду вместе с хризантемами. — Она развернула толстый куль папиросной бумаги и продемонстрировала бронзовый подсвечник. — Поэтому он остался без пары.
Мистер Дануорти называл ее бесстрашной. Что есть, то есть. Раз за разом уворачиваться от рушащихся стропил и падающих зажигалок, когда сеть открывается куда заблагорассудится и неизвестно, откроется ли снова и не обвалится ли крыша… Я смотрел миссис Биттнер с нескрываемым восхищением.
— Нед, — скомандовала она, — принесите мне вон ту картину. Которая в покрывале.
Я принес. Миссис Биттнер потянула за угол, и ткань поползла вниз, являя на свет Христа с заблудшей овцой на руках. Верити стиснула мою руку.
— Остальные вещи вон там, — показала миссис Биттнер. — Под пленкой.
Там они и были. Вышитая напрестольная пелена из Кузнечной капеллы. Гравированный оловянный потир. Деревянный ларь шестнадцатого века. Статуэтка святого Михаила. Средневековая эмалевая дароносица. Серебряный канделябр со свечами. Резной мизерикорд с изображением семи деяний милосердия. Шпалера из Капеллы вязальщиков. Георгианское блюдо для Святых Даров. И деревянный крест из Капеллы ременщиков — с коленопреклоненным ребенком у основания.
Все сокровища Ковентрийского собора.
Глава двадцать восьмая
Харрис сказал, что, на его взгляд, лабиринт очень занятный, и мы условились на обратном пути заманить туда Джорджа.
Доставка — Финч тянет время — Леди Шрапнелл пропала — Осознание в полной мере — Письмо — Тайна Принцессы Арджуманд разгадана — Предложение на английском — Причины вступить в брак — Тайна задания Финча разгадана — Новая тайна — Леди Шрапнелл видит епископский птичий пенек — Землетрясение в Сан-Франциско — Судьба — Счастливый конец
Первой пришла в себя Верити.
— До освящения сорок пять минут, — простонала она, взглянув на часы. — Мы не успеем.
— Успеем, — заверил я, хватая наладонник и набирая номер мистера Дануорти. — Мы все добыли. Нам срочно нужно в Оксфорд. Вы можете прислать вертушку?
— Ожидается принцесса Виктория, — ответил мистер Дануорти невпопад.
— Меры безопасности, — разъяснила Верити. — Никаких вертушек, самолетов и зуммеров.
— Тогда наземное что-нибудь, — попросил я.
— Метро все равно быстрее. Везите на метро.
— Мы не можем. Нам нужно по меньшей мере… — Я окинул взглядом сокровища, которые Верити уже спускала по чердачной лестнице. — От двухсот семидесяти до трехсот кубических футов багажного объема.
— Для епископского пенька? — удивился мистер Дануорти. — Он что, разросся?
— Объясню по прибытии. — Я продиктовал ему адрес миссис Биттнер. — И грузчики тоже не помешают, лучше прямо у входа. Ни в коем случае не начинайте освящение до нашего приезда. Финч там?
— Нет, в соборе.
— Пусть тянет время. Да, и по возможности держите леди Шрапнелл в неведении. Перезвоните, пожалуйста, как только договоритесь насчет транспорта.
Я сунул наладонник в карман блейзера, подхватил епископский пенек и направился вниз. Наладонник зазвонил.
— Нед! — рявкнул он голосом леди Шрапнелл. — Где вы пропадали? До освящения меньше сорока пяти минут!
— Знаю. Мы скоро будем, но нам необходим транспорт. Вы можете организовать грузовик? Или грузовой вагон метро?
— В грузовые пассажиров не сажают, — отвергла мой вариант леди Шрапнелл, — а с пенька нельзя спускать глаз ни на секунду. Он уже один раз пропал, я не хочу потерять его снова.
— Я тоже.
Едва я нажал отбой и сгреб в охапку пенек, как наладонник запиликал снова. Мистер Дануорти.
— Вообразите, что она теперь придумала! Требует доставить пенек к ближайшей сети и перебросить на два дня назад — мол, его надо почистить и отполировать перед освящением.
— Вы ей объяснили, что это невозможно, поскольку предмет не способен находиться в двух местах одновременно?
— Разумеется, объяснил, на что она сказала…
— «Законы создаются, чтобы их нарушать», — понимающе закончил я. — Знаю. Вы пришлете грузовик?
— В Ковентри не осталось ни одного, леди Шрапнелл забронировала на церемонию весь грузовой транспорт из четырех окрестных графств. Каррадерс обзванивает бюро проката автомобилей и соларов.
— Но нам позарез нужно триста кубических футов… А из Оксфорда нельзя пригнать грузовик?
— Принцесса Виктория, — вздохнул мистер Дануорти. — На дорогу полдня уйдет.
— Из-за пробок, — расшифровала Верити.
— Если грузовик рискует застрять в пробках, мы-то как к собору пробьемся?
— К вашему приезду рассосутся. О, хорошо, — произнес он куда-то в сторону. — Каррадерс дозвонился до проката.
— Это радует. Только солар не берите, — спохватился я. — Здесь пасмурно; похоже, польет с минуты на минуту.
— Боже. А леди Шрапнелл желает, чтобы на церемонии было солнце.
Следующий звонок настиг нас с пеньком на втором этаже. Снова мистер Дануорти.
— Высылаем автомобиль.
— В автомобиле не хватит места… — начал я.
— Будет через десять минут. Ти-Джей хочет с вами поговорить о диссонансе.
— Передайте, что поговорим, когда вернусь.
Я нажал отбой. Наладонник зазвонил. Я отключил его и благополучно донес пенек до тесной прихожей, уже загроможденной вещами.
— Через десять минут приедет транспорт, — известил я Верити и завернул в гостиную к миссис Биттнер.
— Нас доставят на освящение на машине, — обрадовал я хозяйку, застывшую в цветочном кресле. — Принести ваше пальто? И сумку?
— Нет, спасибо, — ответила она тихо. — Вы уверены, что епископский пенек стоит являть миру? Он не изменит историю?
— Он уже изменил. И вы тоже. Вы ведь представляете, что все это значит? Благодаря вам обнаружена категория предметов, которые можно выносить из прошлого! Мало ли погибших в огне сокровищ… Шедевры искусства, книги…
— Труды сэра Ричарда Бертона, — оживилась миссис Биттнер. — После его смерти их сожгла жена. Из любви к нему.
Я присел на диван.
— Вы не хотите, чтобы мы забирали пенек?
— Нет-нет. — Она покачала седой головой. — Забирайте. Он часть собора.
— Вы сделали прошлое менее безвозвратным. — Я с благодарностью сжал ее руки.