ько и могла выдавить:
— Но я же своими глазами…
— Да вы не расстраивайтесь, мисс… Со всяким бывает. Ну нет и нет… Не стоит так убиваться. Пару деньков отдохнете на свежем воздухе и увидите — все как рукой снимет… Будете опять здоровенькой, как раньше… Давайте забудем про эту историю, а я вас сейчас домой отведу…
Мисс Мак-Картри без всяких возражений покорно разрешила довести себя до дому. Чего уж тут сопротивляться? Потом поблагодарила Тайлера за любезное обхождение и согласилась выпить успокоительное питье, которое приготовила для нее миссис Розмари Элрой. Что же до шефа полиции, то он, выслушав отчет подчиненного, лишь глубоко вздохнул:
— Да-а-а… Бедняга… Как вы думаете, неужели это потому, что до сих пор в девушках ходит? В общем, Сэмюель, по дороге домой заскочите-ка к доктору Элскотту и попросите его, пусть зайдет к этой мисс Мак-Картри. Надо все-таки узнать, насколько она опасна.
Проспав часа два-три, Имоджин проснулась свежей и бодрой — да и не подумали же вы, будто такие, в сущности, пустяки могли надолго вывести из строя шотландку, в жилах которой течет древняя кровь Мак-Грегоров? В кухне она застала миссис Элрой. Имоджин показалось, что Розмари весьма странно на нее посмотрела.
— Что-нибудь не так, миссис Элрой?
Та перемывала оставшуюся со вчерашнего дня посуду и, будучи женщиной аккуратной и обстоятельной, прежде чем ответить, осторожно поставила на место тарелку, которую в тот момент вытирала, и отложила в сторону полотенце.
— Я была еще почти девочкой, мисс Имоджин, когда покойная миссис Мак-Картри пригласила меня помогать ей по дому. Когда Небо лишило вашего батюшку верной и преданной подруги, я, насколько это было в моих силах, старалась заполнить пустоту, которая образовалась после кончины вашей бедной матушки. Многие годы делала я все, что могла, чтобы капитан Мак-Картри оставался в Калландере человеком уважаемым и чтобы дочь его выросла приличной девушкой. Только после того как капитан Мак-Картри последовал за своей дражайшей супругой, а вы достигли возраста, когда могли жить самостоятельно, сказала я наконец «да» Леонарду Элрою, а ведь он попросил моей руки еще за десять лет до этого! Да что там говорить! В общем, позвольте вам напомнить, мисс Имоджин, что я прожила честную жизнь и, думается, все-таки заслужила, чтобы ко мне относились с уважением!
Зная, что старушка Розмари просто помешана на приличиях, Имоджин смиренно ответила, что вполне разделяет ее мнение. Но миссис Элрои, не дав так просто сбить себя с толку, снова принялась за свое:
— В таком случае позвольте вам заметить, мисс Имоджин, что, заявляясь домой в непристойном виде, к тому же в сопровождении полицейского, вы проявляете ко мне неуважение, которое я, как мне кажется, совсем не заслужила!
— Да это же был Сэмюель Тайлер! Вы что, не узнали?
— Мудрено было бы не узнать! Он ведь единственный полицейский из наших на всю округу! Но это ничего не меняет! Порядочных женщин полицейские домой не приводят, да еще в таком виде, будто их подобрали у дверей гордого хайландца! Кроме всего прочего, позвольте напомнить, ваша постель даже не была разобрана…
— Конечно, чего же туг удивительного? Я в ней не спала.
— Может, теперь так принято, но вы должны меня понять, мисс Имоджин, я ведь уже не молода и мне трудно привыкнуть к этим новомодным нравам, которые в наше время назывались совсем иначе!
— Если бы вы только знали, что со мной случилось!
Но миссис Элрои с еще более неприступным видом отрезала, что ей это совершенно не интересно, и, дабы поставить точку, стала довольно фальшиво насвистывать «Мое сердце навеки осталось в Хайландии»…
Имоджин вернулась в гостиную, пребывая в легком беспокойстве: ведь всем известно, какой язвительный язычок у миссис Элрой, а ей вовсе не хотелось, чтобы на ее репутацию была брошена хоть малейшая тень, — вдруг это достигнет ушей Эндрю Линдсея и, чего доброго, повлияет на его чувства? Бедный-бедный Эндрю, ловит там себе преспокойно в Лох-Веннахаре свою рыбку и даже не подозревает, что его невеста находится между жизнью и смертью…
За чаем Имоджин обдумывала, как бы половчей отвоевать украденные у нее документы. Миссис Элрой, уже собравшаяся уходить к себе, оторвала ее от размышлений, передав только что доставленное почтальоном письмо. Любопытная старуха немного помедлила, надеясь, что Имоджин все-таки поделится с ней, от кого оно и что там написано, но, поскольку Имоджин была явно не склонна к откровениям, весьма сухо пожелала ей приятно провести вечер и быстро исчезла, решив сорвать зло на Леонарде Элрое. Супруг был прикован к креслу жестоким ревматизмом, который заработал при исполнении обязанностей смотрителя рыбных угодий, и теперь полностью зависел от милостей Розмари.
Письмо оказалось от Нэнси Нанкетт. Она признавалась, что ровно ничего не поняла из того, о чем пыталась поведать ей Имоджин. Что значит обесчещена? И имеет ли это какое-то отношение к тому таинственному поклоннику, на которого намекала она в своем послании? В общем, бедняжка Нэнси не знала, что и думать, и умоляла Имоджин написать хоть словечко, чтобы успокоить ее и объяснить, что же все-таки произошло.
Мисс Мак-Картри только сочувственно пожала плечами. Конечно, милая Нэнси искренне о ней беспокоится, и не ее вина, что она так туго соображает — что ни говори, а отец-то все-таки подмешал английской крови… Что ж, придется поставить все точки над i, а то Нэнси, чего доброго, вообразит Бог знает что… И будучи дамой педантичной, которая никогда не откладывает на потом то, что можно сделать немедленно, Имоджин достала ручку и блокнот и своим несколько угловатым, размашистым почерком написала:
Милая моя Нэнси!
Со времени моего последнего письма события стали развиваться с головокружительной быстротой. Меня чуть было не убили, а потом похитили, держали взаперти, и я целую ночь провела привязанной на чужой кровати… Понятно, я слегка опасаюсь, как бы это не повредило моей репутации, но все-таки твердо надеюсь: мои грандиозные планы, несмотря ни на что, осуществятся. Он ведет себя очень робко (что несколько странно для человека его возраста и положения) и никак не решается признаться мне в своих чувствах, но ему не нужно ничего говорить — я и так все понимаю без слов. Я пока еще не решилась рассказать ему, что обесчещена, ибо надеюсь: все скоро образуется. Вы ведь знаете, милочка, я не из тех женщин, которые легко мирятся со своим поражением…
Увлекшись признаниями, Имоджин даже вздрогнула от неожиданности, услышав звон колокольчика у калитки сада. Кто бы это мог быть? Она сразу же подумала про Эндрю, но решила, что больше не позволит застать себя врасплох, и, прежде чем сойти вниз, на всякий случай прихватила револьвер. Уже взявшись за дверную ручку, Имоджин сообразила, что, вздумай враг сразу же на нее наброситься, она в таком положении даже не сможет защититься. Поэтому она отступила на шаг и, наставив грозное оружие на того, кто вот-вот должен был появиться в проеме двери, крикнула:
— Входите!
Напоровшись на дуло револьвера, доктор Элскотт в ужасе отпрыгнул, проявив при этом чудеса эквилибристики. Имоджин же была слишком удивлена неожиданным визитом, чтобы сразу осознать некоторую неловкость ситуации.
— Он з-з-заряжен? — дрожащим голосом пробормотал доктор.
Имоджин опустила свой пугач.
— Да проходите, доктор, проходите… Вы уж извините, но я вынуждена соблюдать некоторые меры предосторожности.
— Понятно…
По пути в гостиную Джонатан Элскотт клялся себе непременно отблагодарить Арчибальда Мак-Клосту и Сэмюеля Тайлера за порученную миссию. Имоджин тем временем терялась в догадках, с чего это вдруг к ней пожаловал врач, которого покойный папаша так ненавидел за назойливые советы образумиться и перестать наконец пьянствовать с рвением молодого забулдыги… Впрочем, и сама она тоже не очень-то его привечала, веря слухам, будто он потомок клана Мак-Леода, издавна враждовавшего с доблестным кланом Мак-Грегора.
— Что я могу вам предложить, доктор?
— У вас не найдется глотка виски? Вы меня так напугали, что, честно говоря, я как-то не совсем хорошо себя чувствую.
С победоносной улыбкой торжествующая Имоджин отправилась за бутылкой виски и двумя стаканами: как-никак, а ведь опять, в который раз, Мак-Грегоры одержали верх над Мак-Леодами! Потом подождала, пока на лице доктора не появился нормальный здоровый румянец, и поинтересовалась:
— Чему обязана честью вашего визита, доктор Элскотт?
— Я слышал от Арчибальда Мак-Клосты, что у вас тут были какие-то неприятности…
— Все, что со мной приключилось, — сухо прервала его мисс Мак-Картри, — не касается никого, кроме меня.
— Ах вот как!.. Значит, со здоровьем у вас все в порядке?
— В полном, доктор!
— Ну что ж!.. И вы не хотите, чтобы я вас немного осмотрел?
— А с чего это вам пришло в голову меня осматривать?
— Просто мне показалось…
— Вот именно — показалось! Наверное, вы неправильно поняли… Этот кретин, шеф полиции, как всегда, перестарался. Он у меня дождется, я им еще займусь. Видно, все-таки придется поговорить о нём где надо…
— Ясно!.. Похоже, там, в Лондоне, вы пользуетесь большим влиянием?
— Бог мой! Влиянием не влиянием, но, конечно, в определенных кругах несомненно прислушаются к моему мнению.
— Ну и дела!.. Если мне не изменяет память, вы служите там в каком-то ведомстве?
— В Адмиралтействе. Только в особом отделе, где официальная должность часто служит только прикрытием для более важных дел.
— Вот оно что…
Он допил свой стакан и продолжил:
— А скажите-ка, мисс Мак-Картри, вы, наверное, много читаете?
— Что-что?
— Я спрашиваю — вы много читаете?
— Ну, в общем, немало. Но что-то никак не пойму, почему это вас интересует?
— И какие же книги вы предпочитаете?
— Ну, в основном исторические…
— А как насчет детективных романов?