Утром проснулся прям перед приемом пищи. После вчерашних приключений есть хотелось зверски. Ужин-то нам почему-то так и не дали…
Дверь камеры открылась и внутрь зашел дежурный полицейский. Правда, в его руках почему-то не было подноса.
— Да ладно⁈ Вы меня голодом, что-ли, решили заморить? Если так, то я сейчас же требую связаться с моим адвокатом.
— Не ори, — огрызнулся служитель порядка. — Он уже здесь.
В камеру зашел худощавый мужик с хитрой улыбкой и попросил оставить нас двоих наедине. Полицейский что-то недовольно пробухтел, но все же вышел и закрыл за собой камеру.
— Савелий Гудманов, — представился он и протянул руку. — Приятно познакомиться.
— Мне тоже. — Я ответил на рукопожатие. — Может присядете?
— Нет, спасибо, у нас с вами совсем другие планы. Я поговорил с местным начальником полиции и убедил его в нецелесообразности дальнейшего заключения. Вы же герой Петербурга, защитник людей, которые не могли за себя постоять! Да сам факт того, что вас посадили в это убогое место — уже возмутителен! К тому же мы просмотрели записи и выяснили, что на вас было совершено нападение. Вы понимаете, сколько денег мы сможем отсудить у Министерства Внутренних Дел?
Господи, как же много он говорит…
— Савелий… можно ближе к делу? Меня отпустят?
Мужчина слегка дернул губой и улыбнулся еще шире.
— Конечно отпустят, господин. Буквально через четыре минуты мы с вами выйдем из этого участка, а потом сделаем совместное заявление, в котором вы обвините полицию в грубейших нарушениях при задержании.
Видимо в моем взгляде было слишком много удивления, поэтому адвокат решил пояснить:
— Само собой нам сразу же предложат встречу, на которой постараются урегулировать возникшее недопонимание. Ну а вы, в свою очередь, согласитесь отозвать все претензии в обмен на освобождение ваших друзей. Вас же это интересует, верно? Признаться, я и сам порой возмущен действием сильных мира сего, поэтому полностью поддерживаю идеи, продвигаемые вашими бандами.
Я с надеждой посмотрел на дверь камеры, но та не спешила открываться. Этот человек вообще умеет молчать?
— Савелий, притормозите. Меня отпустят прямо сейчас?
— Верно. На самом деле, мой запрос обработали бы только вечером, но нам с вами улыбнулась удача!
— Это какая?
— Слышали про Кевина Васильева?
— Само собой.
— Так вот, буквально двадцать минут назад его привезли в участок для дачи показаний. Изначально его должны были допрашивать в следственном комитете, но в последний момент там возникли какие-то сложности. Впрочем не важно, нас с вами не должны волновать их трудности. Только прошу вас, Артур, не испытывайте к служителям порядка никакой жалости. Нет, я лично уважаю каждого полицейского, но при этом считаю, что все должно быть по закону. Вы ведь со мной согласны?
Тут два варианта: или этот Савелий Гудманов отличный актер, или Кейла использует его в темную. Надеюсь, второй вариант, так как доверия у меня он не вызывает. Такие люди, обычно, верны лишь тем, кто заплатил больше.
— Согласен. Мы уже можем идти? А то я на этом матрасе всю задницу себе отсидел. Хочу как можно быстрее получить свою пыль и убраться отсюда.
— Да-да, конечно! Главное, не забудьте сказать на камеру все, о чем мы договаривались! Иначе у меня просто не получится вытащить ваших друзей.
— Хорошо… — ответил я, так как понимал, что до камер дело точно не дойдет.
Адвокат подошел к двери и несколько раз стукнул по ней.
— Мы готовы!
Спустя мгновение проход открылся и внутрь зашел другой дежурный.
— А куда делся тот молодой человек, который привел меня сюда? — заинтересованно спросил Савелий, выглядывая из камеры.
— Обедать пошел, — буркнул полицейский. — С вещами на выход. Живо.
Как будто у меня были с собой какие-то вещи…
Вот теперь был момент истины. Если Васильева не будет у дальней стены — нашему плану конец. И тогда придется как-то иначе добывать себе авторитет. Причем делать это в короткие сроки…
Но мне повезло — Кейла в точности предсказала местоположение и охранников, и Васильева, и его адвоката. Видимо здесь действительно какая-то определенная процедура выполняется.
Сам парень стоял в двух метрах от меня и высокомерно всех осматривал. Никаких тебе угрызений совести или страха наказания, лишь уверенность в себе и насмешка над окружающими.
Если у меня и были какие-то сомнения, то теперь они улетучились. Этот парень действительно был первоклассным говнюком! Как же хорошо, что мне не стали надевать наручники…
— Эй, Васильев! — неожиданно выкрикнул я, выходя из камеры. — Тебе привет от Приморских Волков!
А в следующее мгновение я оттолкнул замешкавшегося охранника, напрыгнул на мажора и нанес ему несколько мощных ударов в лицо. Причем постарался это сделать таким образом, чтобы его адвокату было все прекрасно видно.
Кажется, наш план удался!
Глава 22На свободу с чистой совестью!
— Кракенов, ты совсем охренел⁈ — проревел Епифанцев, как только вошел в комнату для допросов. — Третий привод! Третий!!! А ты еще от последствий второго не успел отмыться! — он положил руки на стол и навис надо мной: — ты чем вообще, мать твою, думаешь? Считаешь, что все это шутки? Нихрена, родной, я тебе это с рук не спущу!
Судя по всему, Дмитрию Анатольевичу знатно так прилетело от начальства за «бардак на участке». Иначе чего он так распыляется.
— Попрошу держать себя в руках, — со сдержанной улыбкой произнес Савелий. — Я не позволю так разговаривать с моим клиентом.
Адвокат не отходил от меня с момента нападения на Васильева. Сперва он кричал, что фиксирует жестокое нападение полицейского на аристократа, потом настаивал на том, чтобы меня вытащили из камеры для простолюдинов, а сейчас вот требовал нормального отношения. Хорошо иметь такого профи за спиной. Надо будет взять его визиточку.
— Ваш клиент напал на заключенного! Причем сделал это на глазах у сотрудников полиции, журналистов, а так же адвоката пострадавшего! Вы вообще понимаете, чего ему теперь светит?
— Полагаю, что максимум пятнадцать суток, — протянул Савелий.
— Это шутка такая? Да я его на несколько лет засажу!!! Третье нападение за пару недель! Да этого парня надо изолировать от общества! Я ему устрою… — Епифанцев бросил на меня гневный взгляд. — Я тебя предупреждал, Артур. Больше никаких поблажек, никаких одолжений старым друзьям и никаких звонков сверху. Если ты не уважаешь меня на моей же территории, то жди такого же отношения!
А крепко я его обидел, однако. Может ему какое-то повышение светило, которое я сорвал своими действиями? Или, к примеру, обещали какой-нибудь жирный куш от рода Васильевых, если дело пройдет тихо и без задоринки. И он сейчас этого бонуса лишился. В таком случае этот гнев понятен. Правда, мне все равно плевать на его чувства. У него своя работа, у меня — своя.
— Хочу заметить, что мой клиент действовал в состоянии аффекта. Вы сами довели все до такой ситуации. Почему между этими заключенными не было выставлено дополнительного кардона? Артура можно понять, ведь Васильев избил молодого человека, который учится с ним в одной Академии. К тому же, они вместе состоят в схожих… кружках по интересам.
Хрена вывернул. Даже я офигел.
— Кружкам по интересам? — повторил Епифанцев. — Это сейчас шутка такая? Этот отморозок состоит в молодежной банде!!!
— Молодежной банде, кружках по интересам… давайте не будем придираться к терминологии. Меня интересует другое — а именно причина, по которой между двумя враждующими подростками не выставили дополнительного кордона. Что это, если не преступная халатность?
— И на это вы собираетесь давить в суде?
— Как и на то, что за сутки до этого события ваш сотрудник довольно жестко атаковал моего клиента во время задержания. В то время, как свидетели утверждают, когда парень уже сдался, убрал пыль и просто просил помочь одному из пострадавших. Артур, ты же предоставишь запись того момента?
— Конечно, предоставлю, — улыбнулся я.
— И что тогда будет светить вашему сотруднику? Минимум — это отстранение, а как максимум… — адвокат надул щеки и выдохнул… — тут трудно предсказать. Закон весьма жесток к представителям власти, замеченным за неоправданно жестоким применением силы.
Епифанцев поочередно переводил взгляд между нами, после чего процедил:
— Ты сейчас на полном серьезе угрожаешь моим сотрудникам? Да я тебя размажу, Гудманов…
Адвокат выставил перед собой руки и доброжелательно улыбнулся.
— Так… кажется, мы все немного завелись. Давайте притормозим, выпустим пар и попробуем договориться. Вам нужно замять дело с жестким задержанием и с преступной халатностью в полицейском участке, а нам получить минимальный срок за хулиганку. Думаю, мой клиент уже все осознал и сожалеет о своем необдуманно поступке. Ведь так, Артур?
— Мое сердце плачет, когда я вспоминаю разбитое лицо Кевина, — проникновенно произнес я.
Гудманов хватанул ртом воздух, посмотрел на меня со скепсисом и продолжил:
— Вот видите, парень действительно раскаивается. Но давать за такое больше пятнадцати суток? Нет, в таком случае, нам просто придется опубликовать запись задержания и подать встречный иск. Вы уверены, что хотите этого?
Епифанцев несколько раз сжал кулаки от злости, после чего ударил ладонью по столу и произнес:
— На этот раз тебе повезло, Кракенов. Но если я узнаю хотя бы еще об одном правонарушении, да даже если ты дорогу в неположенном месте перейдешь, тебе конец! — он перевел взгляд на адвоката. — У вас есть пять минут.
Сказав это, начальник вышел из кабинета. Адвокат же достал планшет и вывел на экран какой-то файл.
— Так, с этим разобрались, — протянул он. — Поставь, пожалуйста, подпись. Здесь и здесь.
— Это что?
— Дополнительное соглашение. Все-таки работенка вышла немного больше, чем оговаривалось. Ты ведь не против того, что я несколько увеличил собственный гонорар? Мне еще твоих друзей из обезьянника вытаскивать.