– Торопись помедленнее! – потрепал его по загривку Ддрук. – Постепенно всему обучишься! Времени у тебя теперь навалом! Ты пока не знаешь, но в Абандоне оно может стоять на месте или даже разворачиваться вспять. Да и попадать в нужное время и место тебе тоже ещё придётся научиться…
– А теперь спать! Завтра с утра пораньше пойдём к белому дварву! – объявил Брауни, решив, что на первый раз хватит с медвежонка нравоучений. – Думаю, он согласится тебе помочь! Только не стоит беспокоить его среди ночи, может спросонья превратить во что-нибудь непотребное, вроде слуа ши…
– Лучше не надо! – испуганно воскликнул Мося, вспомнив встречу с этими ужасными призраками.
– А то Ддрук, ишь, чего удумал, к чёрному дварву идти. Да этот Блэки даже если и пообещает чего, года три ждать придётся, – ворчал себе под нос Брауни.
– Да я это так, для отвода глаз слуа ши сказал, – принялся оправдываться нокер. – Всё равно мы бы мимо тебя не прошли! Как скажешь, так и будет. К белому дварву, так к белому…
– То-то же! – успокоился Брауни.
– А где живёт белый дварв? – поинтересовался медвежонок.
– На Изумрудных островах, под зелёным холмом, который зовётся Каирнпаппл или Дымящаяся пирамида, – ответил Брауни. – Дымящаяся, потому что над холмом всегда дымок курится, Уайт частенько день и ночь в своей подземной кузнице работает. Но далеко, отсюда не видать!
И увидев удивленные глазёнки медвежонка, поспешил добавить: – Далеко, это по земным меркам! А по нашим, по-духовским, – рукой подать, не успеешь и оглянуться. Мы же в Абандоне, сынок! Ложись вон в тот уголок, на душистую травяную подстилку. Утро вечера мудренее!
Мося с удовольствием растянулся на охапке сена и тут же уснул, хотя ещё и успел подумать, что ему будет не до сна.
Наутро, когда сквозь слюдяную пластинку малюсенького окошка только-только забрезжил свет, дварв уже поднял медвежонка.
– Поднимайся, засоня! – весело скомандовал он. – Пора в путь!
Мося протер глаза лапой, огляделся по сторонам, с трудом припоминая, где он оказался. Ему только что снилась родная пещера… А вспомнив, сразу же проворно вскочил на ноги и заторопился к выходу: – Я готов! А где Ддрук?
– Нокер вернулся в свои лабиринты. Его же настоящий дом там! – удивлённо пояснил дварв. – Разве он тебе вчера не сказал? К белому дварву я с тобой пойду.
– Нет, Ддрук ничего не говорил, наверно, не захотел расстраивать. Ну, вот, только найдёшь друга, как снова приходится терять, – удручённо вздохнул Мося. – Сначала Туат Ши, а теперь вот Ддрук…
– Зато у тебя есть я, – приободрил медвежонка Брауни. – Знаешь, какой я верный? Хочешь, останусь с тобой хоть навсегда?
Медвежонок благодарно уткнулся дварву носом в грудь, лизнул шершавым языком в щёку: – Конечно, хочу!
– Вот ещё, нежности телячьи, – проворчал Брауни, отстраняясь от Моей. – Прекрати лизаться, щекотно же…
Но по взгляду, который он искоса бросил на медвежонка, было видно, что ему приятна эта неожиданная ласка. Коричневые дварвы – чрезвычайно сдержанные существа и не любят выставлять чувства напоказ. Но друзья они – одни из самых преданных.
На улице посёлка уже ничего не напоминало о ночном празднике танцующих огоньков. Снова всё было так же серо и блёкло. Такой уж он, этот самый Абандон!
Несмотря на малый рост, Брауни нёсся так, что Мося едва поспевал следом. Они пересекли Абандон по главной улице, но никого по пути не встретили. Окна покосившихся домишек были прикрыты ставнями, калитки притворены, из труб не струился ароматный, щекочущий ноздри дымок, предвещающий вкусный завтрак. В общем, всё как не у людей!
– Здесь что, совсем нет жителей? – полюбопытствовал Мося. – Ни одной живой души не видно!
– Почему же, есть! – отозвался на ходу Брауни. – Но они, как правило, ведут ночной образ жизни. Да тебе лучше с ними и не встречаться! Помнишь слуа ши?
– Такое забудешь! – прошептал себе под нос Мося, шёрстка сама собой встала дыбом. – Как вспомнишь, так вздрогнешь…
Выбежав на окраину посёлка, коричневый дварв приостановился и принялся пристально вглядываться в колыхающееся перед ними марево, еле слышно перебирая на все лады название местечка, куда они направлялись: – Ку-ирн-папл, лпап-нри-уК, уК-нри-лпап…
И с каждым произнесённым словом дымка всё прояснялась и прояснялась, приоткрывая завесу, делая видимыми зелёные безлесные холмы, отделённые друг от друга голубоватыми болотистыми низинами. Это было совсем не похоже на ту местность, где жил медвежонок: гористую, с белыми осыпями известняка, поросшую густым, обвитым хмелем кустарником.
– Дымящаяся пирамида! – торжествующе закричал Брауни, показывая на самый высокий холм. – Там и живет белый дварв Уайт.
– Пойдём скорей, пока путь открыт! – скомандовал он и заскользил по траве к развидневшемуся вдалеке холму, над которым едва заметно курился белёсый, почти прозрачный дымок.
– Старайся идти за мной след в след! – приказал медвежонку Брауни. – Видишь, по обе стороны от тропинки ярко-зелёные полянки…
– Ага, так бы и повалялся на травке! – весело воскликнул Мося и рванулся было доказать, что у него слова не расходятся с делом.
– Ты куда! – вцепился в него Брауни. – Там же трясина!
И вовремя! Лапы медвежонка уже под землю стали уходить. Мося с трудом извлёк их одну за другой, встряхнул, чтобы очистить от налипшей грязи и вернул на твёрдую почву тропинки.
Болото разочарованно чавкнуло, выпустив наружу зловонный пузырь: – Нет, ну надо же, в кои-то веки забрёл какой-то ротозей и, на тебе, прямо изо рта выскочил! А какое бы славное пополнение коллекции было. Мамонт есть, шерстистый носорог есть, олень есть, а вот пещерного медведя пока ещё ни одного не удалось добыть.
Дальнейшее продвижение экспедиции по пересечённой местности проходило в полном согласии с командами коричневого дварва. Несмотря на то, что до холма, казалось, рукой подать, они шли почти весь день. То путь преграждало обширное болото, которое приходилось обходить стороной. То за близлежащим холмом оказывалась речушка, переходить которую, не зная брода, Брауни никому бы не посоветовал. Кто знает, что скрывается под водой? Запросто можно оказаться под двойным дном, на глубине, этак, метров пятьдесят.
До Дымящейся пирамиды они добрались только к вечеру.
– Это хорошо! – пояснил дварв. – Уайт ночью частенько выходит наружу потанцевать при луне, особенно если работа заладилась. Ты подожди немного, пойду спрошу, найдётся ли у белого дварва для нас минутка.
И Брауни исчез, словно растворился, в вечерних сумерках. Через несколько минут неприметная дверь, ведущая внутрь холма, приотворилась, и на пороге появился хозяин. Это был невысокий по человеческим меркам человечек. Но в отличие от сморщенного, как печёное яблоко, коричневого дварва, не говоря уж про совсем уродливого чёрного, этот дварв казался славным малым. Голубые глаза, гладкое румяное лицо, белые одежды. Он был похож на доброго волшебника. Впрочем, почему был похож? Уайт таковым и являлся, правда, только для друзей. Брауни запросто мог припомнить несколько случаев, когда этот, казалось, с виду безобидный старичок давал такого жара чёрным дварвам, что те десятилетиями опасались показываться вблизи его жилища.
– С чем пожаловали, ребята? – приветливо обратился Уайт к коричневому дварву и медвежонку, окинув последнего цепким изучающим взглядом. – Присядем?
Уайт указал гостям на покрытый, как ковром, густой шелковистой травкой уступ холма, походивший на гигантскую завалинку у входа в подземную обитель белого дварва.
Медвежонок присел и, как на духу, выложил Уайту все свои обиды.
– Ладно, пойдёмте отдыхать, утро вечера мудренее! – пригласил дварв Брауни и Моею в дом. – Думаю, смогу помочь твоему горю!
Путешествие через затерявшийся в безвременьи Абандон отнял много сил. Мося вмиг уснул, как убитый. Задремал, прикорнув рядышком со своим подопечным и положив голову вместо подушки ему на лапу, и Брауни.
Утром, когда гости проснулись отдохнувшими и посвежевшими. Уайта в комнате уже не оказалось. Только из глубины холма раздавалось мерное постукивание молотка, как будто там завёлся стуканец. Мося сначала было обрадовался, что Ддрок вернулся. Но Брауни разочаровал его: – Это же белый дварв что-то в своей кузнице мастерит!
Словно в ответ на его возглас стук прекратился и на площадке лестницы, ведущей в святая святых белого дварва, в кузницу, показался Уайт.
– Проснулись! Вот и славненько! – весело проговорил он, обводя гостей взглядом, словно желая убедиться, всё ли с ними в порядке. – Сейчас будем завтракать. А заодно расскажу, какую штуку мне удалось придумать.
– А ты поможешь мне найти Летучих обезьян? – вспомнил Мося.
– Ох, нелегко тебе будет до них добраться! – вздохнул белый дварв. – Вы же с Брауни добирались до меня через Абандон, город-призрак? С того времени, как произошла битва пещерных медведей с Летучими обезьянами, в которой погибли твои родители, уже столько воды утекло! Все обезьяны давным-давно перебрались в Америку…
– Значит, я так никогда и не смогу отомстить им, – разочарованно воскликнул Мося.
Уайт укоризненно взглянул на него: – Мося, нехорошо быть таким злопамятным.
– А чего они… – обиженно проворчал медвежонок. – Теперь ещё и в Америке от меня спрятались!
– Ты тоже можешь оказаться там, – лукаво взглянул на него белый дварв. – Ты же теперь дух!
– Значит, я всё-таки могу добраться до Летучих обезьян… – Мося даже подпрыгнул от радости.
– И что? – поинтересовался дварв.
– Пока не знаю… – честно признался Мося. – Но я обязательно что-нибудь придумаю!
– Да не нужно ничего придумывать! – не стал больше томить гостей Уайт и выпалил: —
Я уже сам всё придумал, пока вы тут дрыхли без задних ног!
И он достал из-за спины какую-то штуковину, похожую на блестящий металлический горшок.
– Это волшебная Золотая шапка! – с ударением на слове «волшебная» с гордостью заявил белый дварв. – Перед тем счастливчиком, который наденет шапку и прочтёт заклинание, появится сам Уор-Ра и выполнит любое пожелание, которое только в силах выполнить племя Летучих обезьян.