— Я не пойду… вдруг… вдруг… кабина упадёт?
— Не неси чепуху.
— Игнат, пожалуйста, я не хочу.
— Настя, — он подошёл, обнял меня за талию, а я тупо уставилась на него. — Перестань, пожалуйста, — провёл рукой по моей щеке, — там классно, очень. Закрой глаза, если боишься, но поверь – ты в безопасности.
Не знаю, что на меня так подействовало – то ли его успокаивающий тон, то ли то, как нежно он прикоснулся к моей коже, но я кивнула и закрыла глаза. Он вёл меня аккуратно и попросил открыть глаза уже когда я почувствовала, что сижу.
Отчаянно мотнула головой. Нет, нет, нет… я покатаюсь, но только с закрытыми глазами. Моя решительность поубавилась, когда кабина качнулась. Вот именно в этот момент я широко распахнула глаза и уставилась на Игната, который с усмешкой смотрел на меня.
— Ты же сказала, что не боишься.
— Я не боюсь высоты… мне страшно… сорваться.
Ожидала, что он рассмеётся или просто кинет какую-то колкость, но вместо этого он сел рядом и обнял меня за талию, прижав к себе.
— Расслабься и взгляни на открывающийся вид.
Побороть страх, когда ты находишься на огромной высоте – сродни чему-то невероятному, но я старалась. Сердце колотилось, как бешенное, но спустя пару минут я начала успокаиваться. Игнат крепко обнял меня, прижал к себе и уткнулся лицом в шею, а потом – нежно поцеловал.
— Иди ко мне, — шепнул на ухо.
Не успела подумать, что же он имеет в виду, как уже сидела на его коленях.
— Расслабься и просто доверься мне, ладно? — его голос звучал успокаивающе и расслабляюще, а руки крепко удерживали за талию, прижимая к сильному и горячему телу.
***
В какой-то момент отпустила свой страх. Взглянула на соседние кабинки с обнимающимися парочками и осознала, что у меня так не было. Ни разу. Самые мои длительные отношения были с мужем, да и то после двух с половиной лет в браке дошло, что это не жизнь, а существование. Никакого уважения, внимания, ласки. Принеси, подай, свари, постирай. Я устала быть рабыней, а потом и грушей для битья.
Мы никуда не ходили, за исключением праздников к его пришибленным родственникам со слабой алкогольной зависимостью. Для него – возможность выпить, для меня – скорее бы домой. И чтобы вот так… никогда.
Чувствовала его крепкие руки на моей талии и успокаивалась. Наконец-то смогла отпустить страх сорваться. Что для себя поняла – поездка на колесе обозрения – невероятное развлечение. Никогда не думала, что с высоты аттракциона можно увидеть город во всей его красе.
— Ты не представляешь, сколько всего здесь можно сделать, — от его слов, сказанных хриплым голосом, внизу живота моментально натянулось, но он и не думал останавливаться. — Я ведь могу тебя здесь трахнуть, ты знаешь это?
О, да! Я это прекрасно знала! А ещё знала то, что вряд ли смогла бы отказать. Не знаю, что за кнопки он нажал, какой рычаг повернул, что я стала такой развращённой. Хотя… ничего он не нажимал! Я всегда такой была – жаждущей секса, вот только Гоша не удовлетворял эту жажду. Со временем она угасла, а сейчас… боже, мне было так хорошо…
Когда его руки на моей талии, а губы в нескольких миллиметрах от шеи, хочется просто откинуться назад и ни о чём не думать. Взглянула в сторону и поняла, что едва ли нас здесь видно, а если и так, то…
Повернула лицо к нему, встречаясь с его ошарашенным взглядом. Да, сама в шоке, что делаю это, но приближаю лицо к нему и целую. Вначале несмело, но вскоре целую уверенней, проводя языком по верхней губе.
Не проходит и минуты, как Игнат усаживает меня на руки, к себе лицом. Я прерываю поцелуй всего на мгновение, после чего снова припадаю к его губам, отдаваясь во власть ласке и дикому желанию. Игнат перемещает руку на мой затылок, притягивая к себе и впиваясь в губы яростным поцелуем. Его правая рука касается моей оголённой ноги чуть выше колена. Я дёргаюсь, но он прочно удерживает меня на коленях.
Чувствую, как его рука двигается выше и в момент, когда пальцы пробираются под ткань трусиков, отрываюсь и утыкаюсь носом в его шею, потому что дыхание перехватывает. Игнат целует мою шею, ключицу, тянется губами к уху, а вместе с тем - проводит пальцами по клитору, заставляя дрожать от предвкушения.
Не знаю, что со мной происходит. Почему этот мужчина тянет меня на безрассудства, но...
Чёрт возьми, я себе вру! Я знаю почему. Чётко осознаю, почему именно он. Никаких обязательство - первое, охренительный секс - второе, знание того, что он делает -третье, мы живём в разных городах - четвёртое, через пять дней я уеду - пятое. Это как сексуальный туризм. Выбрала страну и город - оплатила - прилетела -выбрала знойного красавчика, и пустилась во все тяжкие.
Мне и без страны было хорошо, а красавчик выбрал меня сам. Пальцы Игната блуждали по моему клитору, проникали глубоко внутрь, находя чувствительную точку и возвращаясь обратно, заставляя тихо постанывать. Не знаю, в какой момент всё изменилось, но я почувствовала смену движений, напористость, скорость. Спустя несколько минут всё моё тело подрагивало, а когда Игнат впился губами в шею, оставляя засос, почувствовала волну удовольствия и тихо (надеялась, что именно так) застонала.
Глава 13
Вы когда-нибудь получали оргазм на высоте более пятидесяти метров с невероятным мужчиной? Нет? Тогда советую не терять времени, потому что это – офигительно! Именно такую «запись» я отложила в своём мозге. Потом, когда вернусь домой, обязательно накатаю статью на тему «Самый охренительный оргазм – какой он?».
Пока переводила дыхание, не заметила, как спустились. Смущённо отвела взгляд от Игната, а потом подумала: «Алё, какое смущение, ты кончила ему на пальцы!». Ладно! Уговорили. Без смущений. Широко улыбнулась и вылезла из кабинки, подозрительно осматриваясь по сторонам. Мало ли… может меня кто слышал?
К счастью, все просто выходили из своих мест, даже не пытаясь пересматриваться в поисках виновной в стонах. Мы медленно спустились на землю, Игнат снова взял меня за руку и повёл есть мороженное, а потом… потом мы просто гуляли и болтали. Не знаю, в какой момент всё изменилось, когда я решила довериться этому мужчине, когда начала смеяться над его шутками и задавать вопросы.
— Ты был женат? — решила спросить, узнав, что Игнату тридцать один. К этой поре мужчина ведь должен жениться, верно?
— Был. И у меня есть сын, — а вот теперь пришла пора по-настоящему удивляться.
Сын? У него? Почему-то его образ совершенно не вязался с семейным мужчиной, который будет хранить верность жене и чтить семейное благополучие. Впрочем, а кто сказал, что так и было? Он ведь развёлся. Развёлся, да? Спрашивать об этом было бы глупо, тем более, он сказал, что «был», а не что «да, женат, и у меня сын».
— Почему ты развелась с мужем?
О, оказывается, он знает обо мне не всё, иначе в любом случае поинтересовался бы, какие тезисы стояли на суде и по какой причине нас развели.
— Не сошлись характерами, — просто пожала плечами.
Жаловаться, что он меня ударил, и это вот стало последней каплей, а до этого были пьянки, непонятные ссоры. Всё это я никому не рассказывала, и ему не собиралась. Зачем? Выглядеть жертвой, конечно, хорошо, но я этого не любила. Я прошла этап развода, прошла свою семейную жизнь, так что необходимости в том, чтобы плакаться в подушку не было. Это просто прошло.
— Ты необычная.
Усмехнулась. Скорее, ненормальная. Мужчины шарахались от меня. Не любили самодостаточных девушек, им бы пожалеть кого, плечо для соплей подставить, а я… а что я? Я не нуждалась в этом. Мне в первую очередь нужен был мужчина, а уже потом жилет для слёз и предмет для упрёков.
— Какой была твоя жена?
— Обычной, — теперь пожимал плечами он. — Иногда стервозной, скандальной, невыносимой.
— А где твой сын? — хочу задать совсем другой вопрос, например, почему они развелись.
— С мамой, — он снова пожимает плечами. — Мы любим друг друга, часто отдыхаем вместе, веселимся. Ему уже шесть. В этом году в школу.
Я молча слушаю и лишь изредка киваю. Не знаю, что стоит говорить. Подозреваю, он знает многое: и сколько лет моему сыну, и в какую группу детского сада он ходит, и какие у нас отношения. Он следил за мной. Не он лично, конечно, но кто-то. Это неприятно режет по внутренностям. Осознаешь, что о тебе узнавали самые интимные подробности, возможно, не все, но многие.
Понимаю, что по приказу кого-то выше, но не понимаю, почему оставил рядом.
— Сомневаешься? — задаёт вполне резонный вопрос, но именно он отражает суть всего происходящего и то, что я чувствую.
— Да, — вполне искренне отвечаю.
Я действительно сомневаюсь во всём, что здесь происходит. Это слишком… нереально… слишком… неправильно и глупо, но вот он, рядом, мужчина, следивший за мной, тот, кто спас от непонятного друга по переписке. А спас ли?
***
Ближе к вечеру забегаем в кафешку, чтобы поужинать. Он заказывает на свой вкус, а я наслаждаюсь атмосферой. В кафе спокойно, немноголюдно. Игнат выбирает столик у окна, в глубине кафе, там, где никто не увидит нас. Мы почти скрыты за ширмой. Выбираю место так, чтобы видеть зал. Люблю наблюдать за людьми, особенно за парами, коих здесь собралось немало.
Здесь уютно. Нет вычурности, резких углов. Лёгкий полумрак, переплетающиеся бежевые и коричневые тона, мягкие диванчики и услужливый персонал. Кафе рассчитано на парочек. И действительно. Здесь не встретишь уставшего после работы бизнесмена или ловца приключений. В противоположном углу сидит две пары. Подружки и их кавалеры, а может, наоборот.
Недалеко от нас расположилась молодая пара, оживлённо дискутирующая на какую-то тему, а в центре сидит пожилой мужчина, держащий за руку свою спутницу. Им обоим по пятьдесят-шестьдесят. Отсюда не видно, есть ли на их пальцах кольца, но я уверена, что есть. В том, как он легко держит её за руку, угадывается нежность, хрупкость и любовь. Сейчас это редкость, чтобы до старости. Встреча, свадьба, дети и развод – стандартный набор в двадцать первом веке.