– Узы, возникшие между нами за восемнадцать лет, реальны. Он всегда был милым, предупредительным, любящим…
– Я думаю… Думаю, он к вам привязался. Сегодня утром он сказал мне, что никогда не хотел причинять вам зла, что вы замечательный человек.
Глаза Сьюзи наполнились слезами.
– Знаете, когда я его наконец нашла… решила, что нашла… мне было очень одиноко. Если б он отверг меня, я бы этого не пережила.
– Расскажите мне.
– Я пришла к нему на квартиру. Представилась. Он колебался одно мгновение, потом дверь открылась. Питер этого не знает, но в тот день он меня спас. Ничто не привязывало меня к жизни. Кроме него.
– Вы ни на секунду не усомнились, что это он?
– Лейтенант Хоулен задала мне тот же вопрос. Отвечу вам, как ей: нет.
– Вы расспрашивали Питера – будем так его называть – о прошлом?
– Да. Он вырос в приемной семье. Я почти сразу поняла, что это болезненная для него тема, и мы сосредоточились на настоящем. Нам предстояло строить наш общий мир с самого начала.
– Понимаю…
– Он не захотел назвать лейтенанту Хоулен свою настоящую фамилию. А вам, миз?
– Нет, хотя я неоднократно просила.
«Сказал только, что убил моего брата».
– Что с ним теперь будет?
– Вы за него беспокоитесь?
– Привязанность так быстро не проходит.
– Даже если он убил вашего сына?
– А он разве признался?
– Нет, – ответила Шэрон.
– Тогда вы не можете знать, он ли убил. Мне он правду скажет. Договоритесь о свидании?
– Боюсь, не получится. Он пока только задержан, ему не полагаются свидания. Когда огласят обвинения, его поместят в тюрьму временного содержания, но и туда пустят только родственников.
– Но я…
Сьюзи не договорила. Никто. Она ему никто.
Зазвонил ее телефон. На экране высветилось имя Кэрол. Наверное, хочет узнать, как прошел допрос…
– Господи, что ей сказать?!
– Только правду.
Шэрон предложила Сьюзи проводить ее к невестке. Та согласилась, хоть и не поняла, что Соренсен просто боится остаться одна.
С ее помощью Кэрол выдержала удар, но сразу расхохоталась и принялась выкрикивать:
– Я живу… с человеком… восемь лет… С мужчиной, чьего имени не знаю… Кто в такое поверит?
– Ему удалось провести всех. Вы тут ни при чем, – попыталась успокоить бедняжку Шэрон.
Сьюзи хотела переночевать на Дейзи-авеню, но Кэрол вежливо отказалась. Она будет в порядке. Женщина нежно обняла ее, поблагодарила и ушла, а Шэрон решила вызвать такси.
– Питер… То есть… Этот человек… Он сказал вам, что я жду ребенка?
Шэрон застыла на месте.
Питер ничего ей не сказал, хотя Кэрол сообщила ему эту новость в субботу утром, за несколько часов до ареста.
– Как он отреагировал на ваши слова? – спросила адвокат.
Тремя днями ранее
Питер не донес чашку с кофе до рта, медленно поставил ее на стол и посмотрел на Кэрол.
– Прошу тебя, скажи хоть что-нибудь… – молящим тоном произнесла женщина и отвела взгляд.
Она с тревогой ждала реакции Питера, но он молчал. Пусть бы взорвался, закричал – все лучше, чем это гнетущее молчание. Она попыталась бы оправдаться, убедить его, заорать, однако Питер не дал ей такой возможности.
– Что я могу тебе сказать, Кэрол? Ты приняла решение… – глухо произнес он.
– Я?! Ошибаешься, я ничего не решала. И я… Не пыталась загнать тебя в ловушку!
– Сейчас двадцать первый век. Прошли времена, когда люди не планировали ребенка. Конечно, ты сделала это сознательно! Скорее всего, по доброму совету твоей суперподружки Мелиссы.
– Она не виновата! Все вышло случайно, Питер… Теперь нужно решить, что делать. Вместе.
– Избавься от него. Немедленно. Если хочешь, я отвезу тебя в больницу, – предложил Питер, поднимаясь, чтобы поставить чашку в раковину.
Кэрол обмерла, раненная холодностью его тона.
– Ты говоришь так, будто это какая-то вредоносная субстанция. Прежде чем принимать решение, я хотела бы поговорить, обсудить, какой могла бы стать наша жизнь…
– Бесполезно. Я всегда был предельно честен с тобой. Мне не нужен ребенок.
– Но почему?
– Не ищи объяснения. Мне пора.
Он надел куртку, пригладил волосы перед зеркалом в прихожей.
– Ладно, Питер. Вернемся к этому разговору вечером.
– Не вернемся. Я выразился предельно ясно: либо он, либо я.
И закрыл за собой дверь, оставив женщину в слезах.
Кэрол не понимала непреклонности Питера. Разрываясь между радостью будущего материнства и резкой реакцией Питера, она положила дрожащую ладонь на пока еще плоский живот, где в тепле и безопасности дремала надежда. Долго ли продлится это блаженство?
Вторник, 27 апреля 2021 года, 19:10
– К несчастью, его задержали в тот же день, – закончила свой печальный рассказ Кэрол, смахнув слезу со щеки.
Шэрон очень сочувствовала горю молодой женщины, реакция клиента возмутила ее. «Он или я!» Как он посмел выдвигать подобный ультиматум?
Сама Шэрон прекрасно знала, что выбрала бы. Она всегда хотела иметь детей – возможно, чтобы понять, способна ли она окружить их материнской любовью. Той, которой не знала она сама. Мать никогда не читала ей сказок на ночь. Никогда не подтыкала одеяло. Никогда не целовала в лоб, чтобы прогнать плохие сны. Их как будто всю жизнь разделял невидимый, но непреодолимый барьер. Шэрон не держала зла и помнила только одно – мать сидит одна на кровати и плачет, отец подходит к Шэрон, тихонько кладет ей руки на плечи и шепчет на ухо: «Не слушай мамин плач». Что оплакивала мать? Шэрон так и не решилась задать этот вопрос.
Кэрол наблюдала за ушедшей в свои мысли Соренсен, опасаясь, что та использует ее признание для защиты клиента, не заботясь о последствиях. В конце концов, только это и важно для адвоката. Собрать воедино все элементы стратегии, а сломанные жизни – всего лишь побочный ущерб. Кэрол жалела о своей откровенности. Вдруг адвокат придаст ее историю гласности, чтобы разжалобить присяжных?
– Миз…
Шэрон вздрогнула.
– Я ничего не сказала ни Сьюзи, ни родным. Не выдавайте меня.
– Я все понимаю. Вам просто захотелось выговориться.
– Гарри знает. Я… Я еще не приняла решение. Не знаю, сохраню ли ребенка. Слишком всё…
– Отец так и не изменил мнения?
– Он не хочет ребенка. Он четко выразился. Ему плевать.
Шэрон нечего было возразить.
…Она вернулась в гостиницу в начале вечера, рухнула на кровать и провалилась в сон, вымотанная собственными эмоциями и переживаниями Сьюзи Бейкер и Кэрол Дженкинс. Из тяжелого сна ее вырвал стук в дверь. Да нет, она ошиблась и все еще спит…
– Что случилось, Шэрон?
На пороге стоял Лиам.
12
Кейт ужасно себя чувствовала, сообщая Сьюзи Бейкер, что задержанный полицией человек присвоил чужую личность. В подобных трудных случаях она заранее обдумывала, как подготовить собеседника к тяжелой новости. Иногда невыносимой.
Так было с родителями Тима Мастерсона. По ее серьезному лицу и первым словам – «У меня для вас плохая новость…» – они сразу все поняли. Сейчас иной случай. Невозможно подобрать слова, чтобы сообщить матери немыслимое. Объяснить, что ее сын – иллюзия, что она восемнадцать лет находилась рядом с незнакомцем и что этот человек убил ее сына. Сьюзи не поняла смысла слов Хоулен. Кейт повторила один, потом другой раз, и она наконец-то осознала. Поднялась, как механическая кукла. Было страшно оставлять женщину наедине с грузом ее страдания, но свое дело она сделала. Теперь дело за психологом. Лейтенант простилась со Сьюзи, и та ушла.
Рабочее рвение прогнало призрак сострадания. Кейт погрузилась в расшифровку допроса подозреваемого, утоляя голод куском холодной пиццы. Дверь открылась, и появился шеф – губы поджаты, вид суровый. Лейтенант бросила недоеденный кусок в корзину для мусора, вытерла пальцы о брюки и шагнула ему навстречу.
– Лейтенант, я должен был получить ваш окончательный рапорт к полудню. Не получил – и пришел поинтересоваться.
Она в нескольких словах обрисовала ситуацию:
– Нужно продлить срок предварительного задержания. Я хочу предъявить ему еще одно обвинение – в убийстве Питера Мэтьюза.
– Это и есть ваше потрясающее открытие? – буркнул Биггинс.
– Как я уже докладывала, мы заняты проверкой…
– Эта проверка должна быть связана с убийствами детей! Я просил вас поторопиться, а вы занимаетесь убийством, которого, возможно, и не было!
– Он живет с присвоенной личностью больше двадцати лет!
– Вы должны были доложить мне раньше! Необходимо как можно скорее известить прессу, что преступник арестован и будет предан суду. Прокурор звонит мне каждый день!
– Волнуется из-за переизбрания?
– Довольно, Хоулен! Нужно разделить дела. Вы отдадите полное досье по убийствам детей и похищению Клайва Морриса, а над делом Питера Мэтьюза будете работать, когда освободитесь.
– Хотите его похоронить?
– Важнее всего, Хоулен, успокоить население, заявив, что убийцу мы вычислили, схватили и он больше никому не навредит. Делайте вашу работу!
– В том-то и дело, что не вычислили! Нам неизвестна его подлинная личность.
– Не тормозите, если хотите стать капитаном!
– Частью моей работы было сообщить госпоже Бейкер, что ее сын – обманщик…
– Хоулен, я приказал вам разделить дела! Даю сутки на окончательное опознание.
– Слушаюсь, сэр.
Биггинс вышел, громко хлопнув дверью, а Кейт продолжала собирать разрозненные элементы головоломки. Что-то ускользнуло от ее внимания. То, что позволит сорвать маску с неизвестного, отправить его в суд, к присяжным, и наконец закрыть дело. Через час, совершенно разочарованная, она захлопнула папку. Возможно, Фред что-нибудь накопал…
Кейт почему-то ужасно разозлилась, увидев, как подчиненный спокойно вешает пиджак на спинку стула.
– Откуда явился? Лучше бы читал документы, чем где-то болтаться!