Она открыла глаза и решила вернуться в участок, наплевав на потемневшую от пыли одежду.
16
Шэрон заканчивала свой рассказ, сидя в гостиной голубого дома на Дейзи-авеню.
– Если я все правильно поняла, Питера на самом деле зовут Том… Том Ховард, – заключила Сьюзи.
Адвокат кивнула. Она поведала о последних неожиданных поворотах дела, но умолчала о родстве с подозреваемым.
– Что теперь будет?
– Он предстанет перед судьей на предварительном слушании, где будет определено, достаточно ли серьезны собранные доказательства для организации процесса.
– Думаете, он согласится? – бесцветным голосом спросила Кэрол.
– Вне всяких сомнений. Его обвинят в убийстве двух детей и Питера, похищении Клайва и присвоении чужой личности. На заседании ему придется ответить на вопрос, виновен ли он.
– Что вы ему советуете?
Шэрон посмотрела в глаза Кэрол.
– Признать себя виновным, чтобы попытаться смягчить наказание.
– Его могут выпустить под залог до суда?
– Я подам прошение, госпожа Бейкер, однако, учитывая тяжесть выдвинутых обвинений, его наверняка отклонят. Даже если судья согласится, залог будет астрономическим.
– Я заплачу. У нас с мужем есть деньги. Миз, я хочу, чтобы вы представляли меня во время этой процедуры.
– Это невозможно, Сьюзи. Я обеспечиваю защиту Тома Ховарда. Ваши интересы вступают в противоречие.
– Вовсе нет. Он не убивал Питера.
– Сьюзи, – вмешалась в разговор Кэрол, резко поставив чашку на стол. – Его словам нельзя верить. Он обманывал нас много лет.
– Кэрол, ты живешь с этим мужчиной восемь лет. Ты его знаешь. И в глубине души уверена, что он не способен на убийство.
– Ничего я не знаю!
– Госпожа Бейкер, она права. Вы понятия не имеете, что он способен совершить, – сказала Шэрон.
– Вы адвокат. Так почему же обвиняете его?
Упрек разозлил Шэрон, и она решила развеять иллюзии Сьюзи.
– Потому что знаю, что он совершил в прошлом.
Произнося эти слова, Шэрон не думала, что ее собеседницы захотят узнать больше, но ее бесило, что Сьюзи испытывает привязанность к человеку, уничтожившему ее семью.
Кэрол отреагировала первой:
– А что он сделал? О чем вы умалчиваете?
Шэрон понимала, что ей следует молчать, прикрывшись щитом профессиональной тайны. Она не имела права раскрывать информацию, полученную от обвиняемого. Но сейчас, выбитая из колеи событиями этого дня, она больше не была только адвокатом. Доспехи дали трещину. Две женщины, отдавшие сердца обманщику, укравшему личность другого человека, заслуживали правды, какой бы ужасной она ни была.
И она нарушила клятву. Рассказала, что Тома заперли в психушке за убийство двух сестер шести и одиннадцати лет рождественским утром. В связи с возрастом его признали условно ненаказуемым за совершенные деяния.
Сьюзи и глазом не моргнула, а Кэрол издала душераздирающий вопль.
– Чудовище! Он – чудовище!
– Не говори так, Кэрол.
– Вам легче, Сьюзи, он не ваш сын, у вас нет ничего общего с этим человеком…
– Да как ты можешь?.. Я считаю его сыном.
– А я ношу его ребенка! – рявкнула Кэрол, ударив себя по животу. – Питер… Том… Он во мне, и это невыносимо.
Сьюзи не смогла скрыть изумления. Кэрол металась по комнате и произносила слова о кошмаре и монстре, растущем внутри нее. Ее смятение потрясло Шэрон, и она поняла, что уже считает младенца племянником или племянницей. Она чувствовала близость с Кэрол, ей хотелось заключить молодую женщину в объятия, сказать: «У нас общий ад!» – преисподняя маленькой девочки, спрятанной под вешалками с одеждой матери, пахнущей фиалками. Шэрон испугалась, что вот-вот выдаст себя, и прогнала призрак, заговорив профессиональным тоном:
– Гена убийства не существует.
– Зато душевные болезни передаются по наследству, миз. Он не хотел ребенка. Разъярился, узнав о беременности.
– Кэрол, подумай обо всем в положительном ключе, – посоветовала Сьюзи. – Не принимай сгоряча бесповоротное решение.
– Я ненавижу этого ребенка! Слышите? Не-на-ви-жу! Одному Богу известно, как я хотела ребенка, а теперь заболеваю от одной только мысли, что это его ребенок…
– Он не совершил ничего дурного. Возможно, это твой единственный шанс стать матерью.
– Я прекрасно это знаю, Сьюзи. Но почему все мои романы так ужасно заканчиваются? Я проклята!
Шэрон беспомощно наблюдала за впавшими в отчаяние женщинами, которые перестали быть для нее чужими за несколько последних часов. Их судьбы соединил Том. Сьюзи пыталась успокоить впавшую в истерику Кэрол. Шэрон с трудом оставалась нейтральной; ей тоже хотелось утешить Кэрол, заорать: «Вы в ужасе? Я тоже. Вы от него беременны? Мы с ним одной крови…»
Осмелится ли она однажды произнести это вслух, глядя ему в лицо? Чем дольше она будет тянуть, тем сильнее разозлится Кэрол.
Молодая женщина прервала ее размышления:
– Я больше не хочу иметь ничего общего с этим человеком. Не обижайтесь, миз, но больше сюда не приходите. Судьба Тома меня не интересует. Я любила Питера.
Ошеломленная Шэрон взяла сумку, пиджак, вышла на крыльцо и дрожащими пальцами набрала номер вызова такси. Она первым же рейсом вернется в Сакраменто.
Кто-то тронул ее за руку, и Соренсен вздрогнула.
– Кэрол звонит брату, – сказала Сьюзи. – Может, он сумеет ее успокоить…
– Надеюсь, ей станет хоть чуточку легче. Она не заслужила всего этого кошмара.
– Держите меня в курсе дальнейших событий.
Питер или… Том – мне все равно – всегда был добр ко мне.
Вера Сьюзи в Тома выводила Шэрон из себя. Что заставляет эту женщину цепляться за образ идеального сына? Нет, она должна принять правду…
– В девять лет он хладнокровно убил сестер. В нем нет ничего хорошего, госпожа Бейкер.
– Ему было всего девять. В этом возрасте никто не осознаёт ни своих поступков, ни их последствий. Дети думают, что мертвые возьмут и встанут – как в кино.
– Я говорила с ним. У него нет угрызений совести.
– А я уверена, что полиция обвиняет его незаслуженно.
– Вы изме'ните мнение, если на суде будет твердо установлено, что он убил двух детей и Питера.
– Я подожду. Сейчас я не верю. Будете держать меня в курсе дела?
– Госпожа Бейкер, предварительные слушания состоятся через две недели, после чего я сложу с себя полномочия защитника.
– Вы тоже его бросите? Разве защищать людей – не ваша работа?
– Иногда это очень сложно. Кроме того, моя адвокатская контора находится в Сакраменто.
– Мне пора искать для него другого адвоката?
– Я сделаю это сама. Найду хорошего адвоката и пришлю вам координаты. Но и вам самой понадобится защитник. Том злоупотребил и вашим доверием.
Моментальный фотоснимок
– Десять… Девять… Восемь… – Маргарет сидела на кухне лицом к стене и медленно вела обратный отсчет. – Три… Два… Один…
Она обернулась, но глаз не открывала, наслаждаясь тишиной. Скоро крики детей эхом разнесутся по всем комнатам. Даже если она оттянет этот момент, ища, где они спрятались, через пять минут им надоест ждать. Каждую субботу дети играли в прятки – только на первом этаже: под столом, за дверью, диваном, круглым столиком…
Маргарет быстро нашла их, и ссоры возобновились. Она предложила вместе приготовить десерт. Они испекут два пирога – один для них, другой для гостей, которые придут сегодня вечером, Ричарда и его жены. Идея восхитила детей. Маргарет распределила обязанности, сказала, что один будет шоколадный, другой малиновый. Увы, спокойствие долго не продлилось… Дети кидались маслом и мукой, несмотря на попытки увещевания и окрики.
Она бессильно соскользнула на пол вдоль стенки холодильника; по щекам, припудренным мукой, потекли слезы. А «сражение» продолжалось, уделывая стены и пол.
– Что здесь происходит? – Раздавшийся голос немедленно заставил детей капитулировать. – Отправляйтесь по комнатам!
Рискуя испачкать одежду, Джон сел рядом с женой, обнял ее, покрыл поцелуями лицо и волосы.
– Я не понимал, как много у тебя работы по дому. Стирка, глажка, готовка, дети… Я подыщу тебе помощницу.
– Только взгляни на этот ужас! – пожаловалась Маргарет.
– Дети все приведут в порядок. Нет ничего лучше поучительного наказания.
– Я сама все сделаю.
– Нет, ты примешь горячую ванну и отдохнешь.
– Нужно приготовить ужин…
– Не тревожься. Беру все на себя.
– Прости меня. Нелепо, что я из-за пустяка развалилась на куски…
– Вытри слезы. Завтра ты первой посмеешься над этой «катастрофой».
17
«Оставайся там, Шэрон», – шептал он в щель между деревянными панелями, отбрасывавшими тень на густой ковер на полу спальни. «Мы поиграем в прятки, мама внизу считает до десяти. Если хочешь выиграть, не шуми». – Два черных глаза сверкали за приоткрытыми дверцами.
«Да, я хочу выиграть!» – ответила маленькая девочка, сидевшая в гардеробе, обняв колени. Низ платьев матери касался ее волос и щеки, от тканей исходил легкий аромат фиалок. Искусственный свет выхватывал из темноты босые ножки, одежда на вешалках напоминала безжизненных марионеток. Дверцы медленно закрылись. День угасал. Лучи света проникали через решетки, чертя странные подвижные геометрические фигуры на дамских нарядах. Створки сближались, ограничивая обзор. Еще несколько сантиметров, и они сойдутся вплотную…
Крик разорвал тишину зарождавшегося рассвета, отбрасывавшего бледный свет на мятые простыни, до пояса прикрывавшие два лежащих на кровати тела…
– Все хорошо, Шэрон, все хорошо, – повторял взлохмаченный Лиам, обнимая судорожно вздрагивавшую жену. – Ты дома, со мной.