– Возможно, будет правильнее скооперироваться с кем-нибудь из коллег, не отказываясь от дела?
– Вряд ли адвокат вашего уровня захочет обременять себя сотрудничеством с дебютанткой.
Марку нравилось слушать похвалы своему искусству ведения дел, которое позволяло ему убеждать самых недоверчивых присяжных.
– Зачем вы так упорно ищете другого адвоката? Пусть бы сам выбирал… Не сомневаюсь, от желающих поучаствовать не было бы отбоя. Признаюсь, меня удивило, что он выбрал вас.
Шэрон различила горькую нотку в последней фразе, но объяснения коллеге дать не могла, поскольку твердо решила утаить родство с убийцей. И дело было не только в ее карьере – она боялась навредить Лиаму.
Шэрон уже слышала шепоток в коридорах: «Шэрон Соренсен, супруга судьи Лиама Соренсена, сестра преступника, убийцы детей…»
– Как я уже сказала, ставка в этой игре – его жизнь, поэтому нужен лучший защитник.
– Считаете, он виновен?
– Обычно подобный вопрос люди нашей профессии не задают.
– Будьте уверены, я одинаково увлеченно защищаю невиновных и виновных, трачу всю имеющуюся в наличии энергию. А спросил из чистого любопытства, – добавил Уолбейн, кладя руки на подлокотники кресла.
– Я уверена в его виновности, – процедила она сквозь зубы.
– И не допускаете возможности подставы?
Шэрон молча опустила глаза.
– Лучше будет нанять частного детектива, – продолжал Уолбейн. – Он, возможно, сумеет раскопать детали, которые волнуют присяжных. Я могу просмотреть дело?
– Просмотреть?! Вы предложили свои услуги Кэрол Дженкинс, как только узнали об аресте Питера Мэтьюза, так почему колеблетесь сейчас?
Шэрон знала ответ: гордыня. Чтобы добиться желаемого, она должна убедить его, что отказывается участвовать в работе знаменитого адвоката, великодушно взявшегося за пустяшное для него дело. За внешним безразличием Соренсен угадывала желание защищать Тома. Он не уступал, как будто намеренно оттягивал принятие решения.
Демонстрируя свое превосходство, Уолбейн встал, давая понять, что встреча окончена.
– Я успел принять к производству другие дела. Сообщу о своем решении через несколько дней, мэм.
Он сделал ударение на последнем слове. Шэрон попрощалась. Она уже подготовила черновик сообщения, содержащий основные элементы дела. Уолбейн не будет разочарован.
Пятница, 7 мая 2021 года, 18:20
Сержант Эмерсет просунул голову – и чашку кофе – в приоткрытую дверь кабинета Кейт Хоулен.
– Ну как, довольна, что расколола Тома Ховарда?
– Я с ним еще не закончила.
Эмерсет нахмурился и протянул кофе своему лейтенанту.
– О чем ты говоришь? Дело в прокуратуре, предварительное слушание назначено…
– На понедельник. По убийству детей у нас имеются все составляющие. Но я хочу доказать и убийство Питера Мэтьюза.
– Биггинс вряд ли разделяет твою точку зрения, его смерть не имела ни малейшего медийного отклика.
– И тем не менее это убийство тоже должно быть раскрыто.
– Ты продолжишь расследование?
– Я получила разрешение на эксгумацию. Тело скоро перевезут в морг, – торжествующим тоном сообщила Кейт, смакуя горячий кофе.
– Ну-ну… Сгоревшее тело, пролежавшее в земле двадцать лет… Патологоанатом получит удовольствие. – Фред представил кости, лежащие на оцинкованном столе, и уткнулся в досье, чтобы не расхохотаться. – Я не понимаю, как Ховарду удалось без проблем покинуть «Миттертон».
– Случился пожар – наверняка по его вине. Там царил хаос, Фред.
– Я заглянул в истории болезни Тома Ховарда и Питера Мэтьюза. Что-то в них не так.
Кейт кивнула, готовая слушать дальше.
– Как я уже говорил, фотографий Мэтьюза и Ховарда в картах нет.
– Возможно, тогда это было не обязательно…
– Мы говорим не о доисторических временах. Фотографии должны быть. Как бы Том Ховард выдал себя за Питера Мэтьюза без его документов?
– Он заявил, что Питеру их вернули перед выпиской.
– Я уверен, что у него был сообщник. Человек, изъявший фото и передавший Ховарду документы Мэтьюза.
– То есть сотрудник больницы, – сделала вывод Кейт, поставив чашку на стол.
– Именно так.
– Но зачем этот человек помогал ему? Из корыстного интереса?
– Сомневаюсь. Материально Питер не мог его заинтересовать. Кого же ему удалось так обаять, что сообщник помог сбежать опасному психопату?
19
Маленькая девочка шла по длинному коридору второго этажа, крепко держась за руку мальчика. Тот остановился и толкнул дверь, ведущую в просторную комнату. «Нам нельзя тут играть», – сказала малышка. Не слушая ее, он обвел взглядом помещение и остановил свой выбор на шкафу. Раздвинул решетчатые дверцы. «Нас будут ругать», – робко произнесла девочка. Он взял ее ладонь в свою и усадил на дно шкафа. «Оставайся здесь, Шэрон, – шепнул мальчик в приоткрытые дверцы, отбрасывающие длинные тени на густой ковер на полу супружеской спальни. – Мы сыграем в прятки. Мама внизу считает до десяти. Хочешь победить – не шуми!» – «О да, я хочу победить!» – ответила девочка, вдохнув аромат фиалок, исходивший от одежды матери. Электрический свет, затемненный женскими юбками, падал на ее босые ножки. Дверцы медленно сходились, свет дня угасал, образуя на платьях затейливые движущиеся узоры. Поле зрения малышки сужалось, еще несколько сантиметров, и…
Крик разорвал тишину ночи. На Шэрон навалилось липкое оцепенение. В номере было душно. На место Лиама на кровати падал свет, разогнавший тени. Кошмар возвращался, каждый раз с новыми деталями, совсем как фильм в процессе монтажа с ненужными сценами и вездесущим, навязчивым присутствием Тома. Через несколько часов закончатся предварительные слушания, и он потеряет власть над ней. Работать с ним будет другой адвокат. Их пути разойдутся навсегда. Но чем больше они отдалялись друг от друга в реальности, тем агрессивнее он вторгался в пространство ночи, отравляя его своим присутствием.
…Перед зданием суда стояли протестующие с лозунгами: «Убийца детей», «Чудовище», «Смерть душегубу!». Журналисты с камерами и микрофонами ждали появления человека, обвиняемого в убийствах Майкла Истеса и Тима Мастерсона, а пока пытались задавать вопросы супружеской паре, которая поднималась по ступенькам лестницы. Шэрон, стоявшая у одного из окон третьего этажа, узнала родителей Майкла. За спиной скрипнула дверь, и она обернулась: Тома Ховарда в наручниках завели в маленькую комнату. Полицейские воспользовались скрытой от глаз публики дверью, чтобы избежать столкновений с разъяренными манифестантами.
Шэрон опасалась провокаций и решила держаться строго профессионально, не выдавая волнения.
– Вы не изменили мнение касательно системы?
– Я уже сказал, что виновным себя не признаю.
– Долг адвоката велит мне еще раз повторить: хотите избежать смертного приговора – заявите, что действительно совершили эти убийства.
– А что посоветует моя сестра?
Шэрон передернуло.
– У вас нет сестры начиная с двадцать пятого декабря тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.
Том сжал руки в кулаки.
– Что будет дальше?
– Судья наверняка сочтет доказательства убедительными и направит вас в суд присяжных.
– Я хочу знать, что будет с тобой? У меня пока достаточно денег, чтобы платить тебе.
– Я не смогу защищать вас, соблюдая объективность, и уже переговорила с одним из коллег, чтобы обеспечить законное право на защиту в суде.
– Я бы хотел, чтобы ты осталась. Если проиграешь, претензии предъявлять не стану.
В дверь дважды постучали.
– Пора.
Том последовал за полицейскими, а Шэрон пошла в зал. Заняты были все скамьи и проходы – в суд явились родственники и друзья жертв, журналисты и просто любопытствующая публика. Адвокат кивком поприветствовала Сьюзи Бейкер, устроившуюся в первом ряду, и с трудом сдержала удивленный возглас, заметив в глубине зала Марка Уолбейна. Адвокат криво улыбнулся.
Том сел рядом с Шэрон, опустил голову и уставился в пол. В этот момент, лишенный своего обычного высокомерия, он выглядел жалким. Раздались крики «Убийца!».
Последним появился судья. Он постучал молотком по столу, требуя тишины.
Прокурор начал излагать обвинения, а Том обернулся, чтобы обозреть публику. Его взгляд скользнул по Сьюзи, силуэтам полицейских, лицам родственников жертв и посмотрел в бледно-голубые глаза Харриет Моррис, матери юного Клайва. Она наблюдала за ним с того момента, как вошла в зал.
Судья выдержал паузу, сопровождавшуюся перешептываниями публики, находившейся во власти ужаса. Харриет одержала победу, когда подсудимый первым опустил глаза.
На заседании предстояло выслушать много свидетелей.
Шэрон, изумленная отстраненностью клиента, потянула его за рукав и шепнула:
– Смотрите на судью.
– Миз Соренсен, хотите высказать замечание?
– Нет, ваша честь. – Шэрон резко поднялась, злясь на свой промах.
Первой вызвали лейтенанта Хоулен. Она перечислила собранные доказательства. Судебный медик изложил научные аргументы. Получив слово, Шэрон указала на косвенный характер улик, отсутствие признания и вероятность попытки подставить ее клиента.
– Миз, будьте так любезны, приберегите ваши причудливые теории для процесса. Учитывая представленные мне утром доказательства вины господина Ховарда, это кажется мне неизбежным. Вы признаете свою вину или заявляете о невиновности, господин Ховард?
Том встал.
– Невиновен, ваша честь.
Публика зароптала.
– Да будет так! – заключил судья, готовясь закрыть заседание.
– Ваша честь, мой клиент просит освободить его под залог до начала процесса.
Послышались негодующие голоса из публики.
– В связи с тяжестью выдвинутых против него обвинений и склонности к побегу – напомню, ему удалось вырваться из психиатрической лечебницы, – я отказываю в просьбе. Он останется в тюрьме. Заседание закрыто.
Зал зааплодировал. Сьюзи Бейкер застонала. Полицейский приказал Тому протянуть руки, чтобы заковать его, и тот шепнул Шэрон: