– Мистер Уолбейн добился для меня свидания. Я счастлива тебя видеть…
Она говорила очень быстро, понимая, как мало у них времени. Том едва слушал. Он спрашивал себя, рассказала ли Шэрон Сьюзи об их родстве. Одна мысль прогнала другую, и он задался вопросом: «Зачем она пришла сюда?» Наступила тишина. Он удивленно поднял глаза на тонкую перегородку в следах от множества пальцев. Сьюзи с тревогой смотрела на него.
– Я… Я пришла повидаться… Мне нужно знать, как ты тут…
– Хотите, чтобы я рассказал вам о Питере? Ведь это его вы ищете.
– Ты больше не говоришь мне «ты»?
– Я отыграл свою роль. Вы для меня ничего не значите.
– Ты считаешь меня чужой, а я всегда относилась к тебе как к сыну…
– Ко мне? Я – фальшивка.
– Я знаю тебя, – мягко произнесла Сьюзи и положила ладонь на омерзительно сальное окно.
– Вы должны ненавидеть меня за восемнадцать лет лжи.
– Твоя ложь спасла мне жизнь. Скажи ты мне правду или оттолкни меня, я бы умерла. Меня пожалел не лжец, а ты.
Том приложил ладонь к стеклу со своей стороны.
– Ты не сердишься?
– Нет, но ужасно сожалею, что тебе пришлось нести этот груз одному. Все эти годы… Я могла помочь.
– Это было не так уж и трудно. Сначала я думал, что меня скоро разоблачат. Прошли годы. Моя фальшивая личность утверждалась и развивалась, но я все ждал разоблачения. От тебя. А когда понял, что ты никогда не встречалась с Питером, понял, что сумею заменить его. Мне казалось, я в безопасности… Я ошибался.
– Мистер Уолбейн хороший адвокат. Он добьется твоего оправдания.
– Ты считаешь меня невиновным?
– Я знала, что ты не убивал Питера, даже когда все утверждали обратное. Я не верю, что ты убил этих детей.
– Но сестер-то убил…
– Замолчи. Я уверена: ты не понимал, что делаешь. И кстати, тебя объявили не подлежащим уголовному наказанию.
Решительно, Сьюзи все ему прощала. Даже худшее. Как мать…
– А что Кэрол? У тебя есть новости о ней?
Сьюзи колебалась.
– Не стоит беречь меня от правды.
– Она избавилась от ребенка. И не хочет, чтобы я ей звонила…
Сьюзи подавилась последними словами. Она всегда была очень привязана к Кэрол. Разрыв отношений огорчал ее до невозможности. Том чувствовал, как она растеряна.
– Хорошо, что она так поступила. Прости, что страдаешь из-за меня.
– Не думай об этой чепухе.
Охранник за спиной Сьюзи объявил, что время свидания истекло.
– Ты не обязана возвращаться сюда. Питер мертв.
– Я здесь ради тебя. До скорого, Том.
Четверг, 20 мая 2021 года, 04:55
Девчушка шла по коридору второго этажа следом за мальчиком, который крепко сжимал ее ладонь в своей. Он остановился и толкнул дверь в большую комнату. «Нам нельзя тут играть», – сказала малышка. Он не ответил – внимательно оглядывал комнату. Остановил свой выбор на огромном стенном шкафе и распахнул дверцы. «Нас будут ругать», – не успокаивалась девочка. Он снова взял ее за руку и усадил на дно шкафа. «Оставайся тут, Шэрон, – шепнул он в щель между дверцами. – Мы поиграем в прятки. Мама внизу считает до десяти. Хочешь выиграть – не шуми». Черные глаза сверкнули. «Да, да, хочу!» – воскликнула девочка, вдохнув легкий аромат фиалок, исходивший от одежды матери. Платье и юбки напоминали марионеток на вешалках, свет из комнаты очерчивал босые ступни девочки. Дверцы медленно закрывались, день угасал. Лучи света вычерчивали на одежде странные геометрические фигуры. Еще несколько сантиметров, и дверцы закроются… Сейчас… Мальчик вышел в коридор и застыл у двери.
…Задыхающаяся Шэрон рывком села на кровати. Лиам приподнялся и обнял жену за плечи.
– Опять Том?
– Я вот-вот рехнусь! – рявкнула Шэрон, вспоминая, как напугали ее слова брата.
Она коротко пересказала мужу продолжение всегдашнего кошмара.
– Эти, с позволения сказать, спектакли – всего лишь плод твоего воображения. Том не имеет над тобой никакой власти.
– Я хочу, чтобы кошмары прекратились! Ты был прав, мне нужна помощь…
Она решила, что пойдет к психотерапевту, когда вернется из Сан-Диего.
24
В самолете Шэрон никак не могла отделаться от воспоминания, настигшего ее на рассвете.
…Ей четыре года, она стоит у приоткрытой двери и смотрит на грустную мать, которая сидит на кровати. Комната кажется огромной, как и кровать под белоснежным кружевным покрывалом, как шкаф с широкими решетчатыми створками, как туалетный столик с зеркалом в чугунной раме с плетеным узором.
Кто-то положил руки на плечи Шэрон и тихонько увел в сторону, шепнув на ухо: «Не слушай мамин плач. Идем, Шэрон». Он провожает девочку в ее комнату, и она едва поспевает за ним. Ей нужно утешиться, понянчить любимую куклу.
– Почему мама грустная?
– Она просто устала. Отдохнет, и все будет в порядке.
– Правда?
Том улыбнулся, показав дырку между зубами, и протянул ей щетку.
– Может, причешешь куклу?
…Шэрон охватила дрожь. Она совсем ничего не помнила из раннего детства, и ей стало не по себе. Она видела давнюю фотографию в местной газете, но не представляла Тома в роли брата. Защитника. Маленькая девочка любила его, и взрослой женщине становилось дурно при мысли о былой привязанности. Она прогнала мысли об утратившей значение близости и включила планшет, чтобы почитать.
В Сан-Диего, спустившись по трапу, Шэрон, как это ни странно, не почувствовала обычного недомогания. Она прилетела на встречу со старым другом отца Ричардом, передав сообщение через его медсестру. Три дня назад он перезвонил, чтобы условиться о свидании.
Его дом находился в уютном районе, где глаз радовали цветы на балконах и идеально подстриженные газоны. Старый доктор, в темных очках, сидел на скамейке, подставив лицо солнечным лучам.
…Ричарду на минуту показалось, что к нему идет Маргарет. Походка, элегантность, улыбка Шэрон напоминали о ее матери, но черты лица и взгляд были другими. Он дружеским жестом пригласил молодую женщину сесть.
– Вы очень изменились, дорогая, – сказал он и налил ей стакан прохладного лимонада.
– Разве вы меня уже видели?
Ричард снял очки, и Шэрон узнала взгляд его синих глаз.
– Это ведь вы подошли ко мне на маминых похоронах, – сказала она.
– Печальный был день…
– Мне всегда казалось, что вы тогда хотели мне что-то рассказать.
– Давайте вернемся к цели вашего приезда. Вы хотели поговорить об отце?
Шэрон кивнула. Ей не терпелось получить информацию о человеке, который знал родителей до трагедии. Когда все были счастливы.
– Вы общались, когда мы жили в Дулуте, верно? – спросила она, сделав глоток лимонада.
– Да. Я даже качал вас на коленях, детка! – сообщил он с грустным смешком.
– А Тома вы знали?
В голове у Ричарда крутилась масса вопросов. Что в действительности известно Шэрон? Что рассказать ей и о чем умолчать? Сердце билось все сильнее. Он молча кивнул.
– Вам известно, почему родители утверждали, что я их единственный ребенок?
– Джон, узнав о вашей амнезии, принял ее как дар небес. Он боялся, что пережитая драма нанесла вам непоправимую травму, от которой вы не сумеете оправиться. Я с ним не согласился. На мой взгляд, опасно оставлять подобную «мину» в подсознании. Я пытался уговорить его рассказать вам правду. Не сразу. Потом. Он меня… Послал. Вы совсем не помните Дулут?
В нескольких словах она описала Ричарду вернувшиеся воспоминания. Игру в прятки. Печаль матери. Заботливость Тома – до того, как он совершил непоправимое.
– О трагическом дне ничего?
– Нет.
Ричард задумчиво постучал указательным пальцем по колючему подбородку. Длящаяся амнезия Шэрон очень его удивляла.
– А что думала мама?
– Ваш отец хотел построить новую жизнь вдали от Дулута. Он решил вычеркнуть Тома из семьи. Маргарет пришлось гораздо труднее: она корила себя за то, что покинула Миннесоту, бросив сына.
– Полагаете, она все еще любила его? После того, что он натворил?
– Когда Тома заперли, я работал в психиатрической больнице «Миттертон» в Миннеаполисе и стал его лечащим врачом. Маргарет попросила, чтобы я держал ее в курсе его состояния.
– А в девяносто седьмом, когда он исчез, вы все еще занимались им?
– Да.
– И никогда не считали, что он мог убить Питера Мэтьюза и занять его место?
Доктор посмотрел Шэрон в глаза. Затем вкратце объяснил, какую роль он сыграл в побеге Тома, и продолжил, выдержав паузу:
– Я уже изложил факты лейтенанту Хоулен.
– Лейтенанту Хоулен?
Ричард провел рукой по лбу.
– Да, со всеми подробностями.
– Как отреагировали мои родители, узнав, что вы отпустили Тома?
– Они не узнали об этом. Я не сомневался, что ваш отец приложит все усилия, чтобы снова запереть своего сына.
– И вы не раскаиваетесь?
– Я был расстроен из-за Маргарет, но не стал рисковать – она могла поделиться с вашим отцом.
– Так было бы лучше. Вы хоть понимаете, что помогли психопату? – Шэрон встала. – Я узнала более чем достаточно…
– Останьтесь ненадолго, умоляю! – Ричард Стюарт схватил Шэрон за руку. – Сядьте. Вот так. Я должен рассказать вам кое-что еще. Двадцатого августа восемьдесят восьмого года я навестил вашу мать…
Моментальный фотоснимок
Дверь открыла Маргарет в платье с принтом «мильфлер». Сиявшая на губах женщины улыбка резко контрастировала с усталым взглядом окруженных морщинками глаз. Гостеприимная хозяйка провела посетителя в гостиную и спросила, что бы он хотел выпить. Возбужденная веселость женщины, явно подогретая алкоголем, побудила психиатра ограничиться содовой. Маргарет огорчилась, попыталась уговорить его, потом сдалась и взялась за бутылку односолодового виски, в которой осталось на две трети благородного напитка. Ричард остановил ее, крепко взяв за запястье.
– Мне кажется, вам на сегодня хватит, Маргарет.