– Не всякую дичь едят руками. Важную «птицу», например, едят глазами.
– Кредо незваного гостя: «Ничто съедобное мне не чуждо».
– Посмотреть хотя бы на одного сидящего для мебели среди вписавшихся в интерьер застолья.
– Как же не офанареть, если узнал, что в новом году ему ничего не светит.
– И в новогоднюю ночь время летит незаметно, если сидение за праздничным столом чередовать с простаиванием у стойки бара.
– Тому, кто тянется к застолью, земное притяжение не помеха.
– Очевидное – невероятное: Новый год увеличивает груз прожитых лет женщины и уменьшает ее возраст.
– Не так уж мы плохо живем, если еще можем встретить гостей хлебом и солью.
– Можно ли испытать райское наслаждение, питаясь за праздничным столом, чем Бог послал?
– Что вы мне пишете каждый день? До добра всеобщая грамотность на флоте еще никого не доводила. Вы еще читать на службе начните!
– Хорошо командир крейсера «Маршал Устинов» напоил проверяющего. А ведь мог в тюрьму загреметь. Кстати, было бы неплохо.
– Если я допущу вас до управления кораблем, то мы все попадем под трибунал.
– Родину любить надо! Она вам такую махину доверила! Утопите, сволочи, я ваши шкуры спасать не буду!
– Почему командир БДК-091 ходит такой довольный? Показать надо, как исправляется ситуация?!
– Что репы наморщили? Лучше ответьте, почему вымерли динозавры?
– И вообще, проведение стратегического командно – штабного учения оказалось на грани срыва из-за того, что эсминец «Безудержный» к нему не подготовился. У них в банных вениках оказалось не по 28 прутиков, как я приказывал, а всего по 16. Позор какой-то!
– Интересная закономерность: чем больше мы матросам развешиваем боксерских груш, тем больше мордобоев.
– Завтра выходные. Вам непременно должно хотеться чертовски поработать. Нет? Ленина перечитайте.
– Проверяющие поворачиваются к вам задней частью. Товарищи офицеры, не надо теряться!
– Что у вас за имиджевая политика такая? На дивизионном катере пьяный мичман – от штурвала не оторвать. На КПП – олигофрены с разинутыми ртами. Еще в спорткомплексе голые тетки! Есть ли у них звания-то вообще?
– У нас на эскадре всего три человека из 152 получили жилищные сертификаты. Почему мы не верим правительству?
– На полуострове Териберка произошла какая – то жуткая история между вертолетчиками и белыми медведями. Разберитесь немедленно с вертолетчиками!
– Как извести собак и кошек на боевых кораблях? Элементарно! Берутся три заместителя начальника штаба эскадры, у которых дети уже взрослые, – объясняется задача и ставится контрольный срок выполнения.
– Не знаете, чем занять подчиненных в законные выходные? Нет? Так и до глупостей докатиться можно.
– Ни черта не слышно. Кто виновная в этом сволочь?
– А у наших связистов хобби есть: русских моряков электротоком калечить.
Нет чтобы бабочек на иголки накалывать или в кино ходить.
– Это правда, что флагманского связиста признали идиотом? Нет? Жаль.
– Где связист? В госпитале с переломами ног? Слава богу, а я то думал, что опаздывает.
– Доклады некоторых офицеров штаба на подведении итогов напоминают мне короткие анекдоты типа: «Больно?» – «Ага» – «Вынуть?» – «Нет».
– У нас не авианосец, а баржа со случайно сохранившимися элементами, а мы представляем командира дивизии на адмирала, а командир корабля рвется в Академию Генерального Штаба вместо того, чтобы сухари сушить.
– Флот и по сей день является школой… Выживания.
– Проверить буй на отрыв усилиями 6-ти человек! Есть проверить буй на отрыв усилиями 6-ти человек! Буй на отрыв усилиями 6-ти человек проверен!!! Буй оторван.
– Новый Министр Обороны России А. Сердюков нанес первый ощутимый удар по Америке. При прочтении его биографии от смеха скончалось несколько десятков сотрудников ЦРУ.
– Цель большой приборки на БП (Боевом Посту) – разумное размещение верхней одежды, уборка ненужного хлама. В идеале – все это выбросить за борт.
– В этой телеграмме указано, кто кого выдрал, кто кого жизни лишил, кого током долбануло. Короче бред сивой кобылы и все мы педерасты.
– Прилетает сюда Путин и ему здесь все начнут показывать разные губы.
– Гласность у нас висит на втором этаже.
– Вот приедете в Западную Лицу, и вас там сразу поставят раком по стойке «Смирно».
– Сколько можно напоминать? Вы, или жуешь, или Вас нет.
– Радист, выньте микрофон изо рта и доложите, как положено.
– Мне анонимные звонки не нужны. Можете прийти анонимно и сказать.
– Как Вы понимаете пословицу «Лес рубят – щепки летят»? Это борьба за экологию и репрессии.
– Шестой! Есть шестой! Авезов, это ты? А, что, не видно, что ли?
– В стране развал, а Вы меня за какого-то матроса дерете.
– Кто здесь старший? Кто старший не знаю, а крайний всегда я.
– Центральный! Обнаружен самолет. Направление: справа – налево.
– Доктор! Где Вы были во время тревоги? Мы уже дали радио об аварии. Доктор: Я никакого радио не получал.
– Завтра на внешнем объекте работают 6 человек. Точнее, 4 человека и 2 курсанта.
– Я, как собака в звании контр-адмирала, ношусь за офицерами и мичманами дивизии ракетных кораблей по территории эскадры, а патруль прибывает только через 35 минут после моего приказания.
– Если матрос бездумно радуется жизни, то я настораживаюсь до тех пор, пока улыбка медленно не сползет с его лица.
– Я – начальник штаба эскадры, контр-адмирал, и то иногда вынужден думать.
– Иногда у меня возникают справедливые вопросы, но не потому, что я кого-то хочу мордой в дерьмо потыкать, просто мне интересно.
– Я пока не кусаюсь и ядом не травлю, я – пока добрый, но все это – впереди, слово офицера.
– А вы не зазнавайтесь, товарищ капитан II ранга, это я – вас, а не вы – меня.
– А я после утреннего ориентирования хочу видеть только тех флагманских специалистов, кого я хочу…
– Не забывайтесь, если я туда направляюсь, то это будет поездка по вашим телам на танке с мелкими гусеницами, чтобы было больнее.
– Я долго и упорно добирался до штаба бригады эсминцев, но им крупно повезло в этой бренной жизни – они успели самоликвидироваться.
– Не забывайте, если я не сдержусь и плюну-то сразу будет злорадная телеграмма по флоту с непарламентскими выражениями и мерзкими словами.
– Начальник штаба флота вчера ругал меня резкими словами с привлечением ненормативной лексики вызвавшей в моей душе чувство внутреннего протеста и обиды.
– Вы там не хихикайте, я окончательно еще из госпиталя не выписался, мне еще будут швы снимать, поэтому я пока не дерусь и не кусаюсь.
– Всем пора запомнить, что организация добрых услуг и профилактика изнасилований путем уговаривания «по согласию» не входит в перечень моих служебно – должностных обязанностей как командира оперативной эскадры.
– Раз сказали – нормально, два сказали – цыкнули, три – трахнули по черепу, четыре – сразу в морду. Вот вам и вся методология воспитательной работы, а вы мне пытаетесь лапшу с солитерами на уши вешать.
– Почему вы думаете, что сможете безмятежно спать под шапкой безответственности, а я буду вместо вас напряженно подпрыгивать?
– Уродов, которые не хотят стоять в нарядах, будем уничтожать.
– Целый год наши родимые подчиненные с превеликим удовольствием пробездельничали, время, от времени напяливая пожарные каски по самые уши и, пробегая перед нашими глазами и тут же, весело подпрыгнув, ныряя в укромные уголки, откуда мы их ни вилочкой не выковыриваем, ни ножичком не тыкаем. Откуда у нас тогда возьмутся апассионарии?
– А на замечательном ракетном крейсере 21-го века – люди дики и туземны.
– И вот, мичман Рак, со связанными руками – ногами доставляется как икона – богородица на гарнизонную гауптвахту, которая гостеприимно распахивает перед ним свои железные ворота и радушно заключает в свои тесные объятия суток на 5, и не отпускает его еще два раза по трое суток, так как старшине гауптвахты в интимной обстановке была преподнесена взятка, в народе именуемая магарычом. А по
возвращению на родное соединение, начальник штаба дивизии с добрыми усталыми глазами встречает мичмана Рака прямо на трапе и тут же объявляет ему еще 5 суток ареста за немолодцеватое приветствие корабельного флага и ласково поворачивает на обратный галс, вручив заранее подготовленную записку об аресте с пометкой о помывке в бане и продовольственным аттестатом. И тогда, после всей этой нудной и монотонной работы, мичман Рак не то, что юного тинейджера с плеером на ушах на территорию эскадры не допустит при несении дежурства на КПП, он от родной матери будет шарахаться.
– Вы должны бегать и суетиться, а вы все подставляетесь и подставляетесь – ну как этим не воспользоваться.
– Оперативный дежурный не должен выпускаться на арену до тех пор, пока с ужасом пялится на незнакомые термины и не научится читать лучше, чем Филиппок.
– А на крейсера «Петр Великий» старший помощник командира и командир БЧ-5 за целый месяц ни одного обхода корабля не совершили – так своим упорным ратным трудом они из крейсера древнегреческую скамповею склепают.
– Говорят, древние греки называли туалет «комнатой отдохновения», так вот – про мое посещение офицерского гальюна на эсминце «Безудержный» словами не скажешь, надо петь. Недаром именно на этом корабле командиру матросы в глаз заехали. В царское время офицеры после такого себе пулю в лоб пускали, а этот обошелся лишь тремя сутками отгула.
– Люди не должны ходить в инвентарных вещах по причалам, и тогда жизнь подлецов и негодяев станет невыносимой.
– ЗИП – это огромная работа, предмет непрестанной заботы хунвейбинов, завладевших кораблями (ЗИП – запасные инструменты и приборы).
– Кому непонятно, что когда я начинаю характеризовать деятельность любого офицера, он должен бойко ответить: «Я», быстро встать и густо покраснеть. Причем, если оценка его деятельности позитивная, то глазки должны радостно блестеть и выражать немедленную готовность к дальнейшим свершениям, а если деятельность оценивается, как обычно, негативно, то ему надобно нахохлить уши, чтобы по ним было легче попадать, а глазки виновато потупить вниз.