дер. Неудивительно, что они оказались подтянутыми. Ее работа ветеринаром означала, что она находилась в прекрасной физической форме. Это чертовски сексуально. Его член отреагировал на увиденное с немедленной благодарностью.
Линн задрожала, ее губы разошлись в бессознательном приглашении.
— Почему облегчение?
Он провел пальцами по ее бедрам, обводя низкую линию атласных трусиков.
— Ты напомнила мне, что, хотя отца больше нет, я не один. — Он подцепил большими пальцами резинку и сдвинул трусики вниз, чтобы отбросить их в сторону. В его груди раздался благодарный рык, когда он впитывал вид ее тела цвета слоновой кости, контрастирующего с темным покрывалом под ней. Ему нравилось открывать ее красоту, кусочек за кусочком. Вернее, слой за слоем. Словно собирать чувственную головоломку. — Вот почему я так хотел увидеть тебя снова.
Шумное дыхание вырвалось сквозь ее зубы.
— Чтобы не оставаться одному?
Кивнув, он опустил голову, чтобы прижаться мягким поцелуем к ее губам. В то же время он схватил нижнюю часть ее свитера.
— И чтобы узнать, была ли искра, которая зажглась во мне, настоящей или плодом моего горя.
— И что ты решил?
Он стянул с нее свитер, и его тело сжалось от яростного голода, когда он увидел лифчик с оборками. Она вела себя так разумно, столь рассудительно и приземленно. Вид этого соблазнительного кружева стал для него захватывающим сюрпризом. Как будто Линн открыла потаенную часть себя… часть, которой она никогда ни с кем не делилась.
И он отчаянно надеялся, что больше никогда и ни с кем, кроме него, не поделится.
Опасная мысль пронеслась у него в голове, когда он расстегнул бюстгальтер и позволил ему исчезнуть. Затем, странно дрожащими руками, он стянул с себя остатки одежды. Кир старался не торопиться. Он хотел насладиться каждой секундой, проведенной с Линн. Но его тело отвердело и болело от настойчивого желания обладать ею.
— Ты скажи мне, настоящая искра или нет, — прохрипел он, доставая из бумажника презерватив и кладя его на тумбочку.
Застигнув его врасплох, Линн потянулась, чтобы обхватить пальцами его напряженный член. Кир сдержал ругательство, наслаждаясь взрывом удовольствия. Ее прикосновения были нерешительными и медленными. Болезненно, восхитительно медленными, пока она тянулась пальцами к кончику его члена.
— Выглядит как настоящее, — поддразнила она.
Кир выгнул спину, наслаждаясь движениями ее пальцев, пока в глубине его тела не возникло знакомое давление. Он вот-вот опозорится. Мягко отстранив ее руку, Кир опустился на матрас и растянулся рядом с ней.
— Я надеюсь, что у тебя есть несколько собственных искр, — пробормотал он, прижавшись к ней. Трение создало бархатное тепло, которое вибрировало между ними, когда Кир запутался пальцами в ее волосах и поцеловал с откровенным голодом. Он застонал, ощутив ее вкус на своем языке. Сладкий, женственный соблазн. Вызывающий опьянение.
Время текло мимо, медленно и лениво, как падающий снег, пока Кир исследовал стройное тело Линн. Сначала пальцами, а затем губами. Он обнаружил, что поцелуй свода стопы заставляет ее хихикать, а на внутренней стороне бедра есть нежное местечко, которое приводит к вздохам удовольствия. Он впитывал аромат мыла, сохранившийся на ее коже, и мягкость ее грудей.
Наконец, подняв голову, он взглянул на ее раскрасневшееся от страсти лицо и припухшие от его поцелуев губы. Его сердце сжалось, сдавленное эмоциями, которые казались слишком сильными, чтобы поместиться в нем.
— Ты уже искришься?
Она обвила руками его шею, приподняла голову с подушки, чтобы прочертить дорожку поцелуев по его челюсти.
— Мне действительно нужно это говорить?
— Да, пожалуйста, — прохрипел он.
Линн обхватила его лицо руками, ее глаза казались темными и загадочными в мягком свете.
— Я не думала, что могу так пылать, когда на улице температура ниже нуля.
Он испытал острое удовольствие.
— Я хочу, чтобы ты сгорела в этом пламени еще до того, как закончится эта ночь.
Ее губы дрогнули.
— Кто-нибудь говорил тебе, что ты слишком честолюбив?
Перекатившись на нее, Кир вдавил Линн в матрас, переплетя их пальцы. Затем вытянул ее руки над головой и потянулся за презервативом. Быстро надев его на свой ноющий член, он устроился между ее раздвинутых ног.
— Как говорится, «чья бы корова мычала»?
Она тихо застонала, когда он вошел на дюйм в ее тело.
— Я не честолюбива, я страстно увлечена, — заявила она ему.
Он вошел еще на дюйм. Влажный жар ее тела обхватил его нежный кончик, ощущение стало невыносимо волнующим.
— Амбиции и страсть, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. Вести связный разговор становилось все труднее. — Пара, созданная в раю.
Она сжала его пальцы, откинув голову назад, когда Кир вышел и вошел еще на дюйм.
— Снова рай.
— Кажется, это слово ассоциируется у меня с тобой, — признался он. И это правда. Лежа на кровати в полумраке комнаты с мягкой и отзывчивой Линн под ним, он как никогда приблизился к раю. — Особенно когда ты в моих объятиях.
Она выгнула спину в безмолвной мольбе о большем.
— Забавно. Слово, которое приходит мне на ум, — это «опасность».
— Открывать себя другому человеку всегда рискованно, — с готовностью согласился он. — Готова ли ты рискнуть со мной?
В ответ она обвила ногами его талию, на ее лице читалось предвкушение.
Это оказалось единственным стимулом, в котором он нуждался. Удерживая ее взгляд, он глубоко погрузился в ее тело. Ее гладкая плоть прижалась к его члену, сжимая в мучительном блаженстве. Они застонали в унисон.
Покачивая бедрами, Кир опустил голову, чтобы поцеловать Линн с обжигающим желанием. Разве может быть что-то лучше? Так идеально дополняли друг друга эти противоположности. Прохладные простыни против горячей кожи. Твердые мышцы, прижатые к мягким изгибам. Низкие стоны и стук сердец.
Двигаясь вместе, они устремились навстречу небесам.
Нэш пришел в себя от раскалывающейся головной боли и не знал, где находится. Господи. Прошли годы с тех пор, как он терял сознание. Со времен учебы в колледже.
Лежа на жестком полу, он с тоской подумал о том, что хотел бы вернуться в те простые дни. В этот раз он все сделает по-другому. Не будет никаких бесконечных вечеринок и проспанных занятий. Нет. Он сосредоточится на футболе, и даже если не попадет в профессионалы, сможет найти место тренера или даже стать диктором на играх. Все, что угодно, только не возвращение в Пайк неудачником.
Нэш застонал, открывая тяжелые веки.
Темнота. Вот и все. Просто полная, абсолютная темнота. Что происходит? В гараже мало окон, поэтому внутри всегда царил мрак, но обычно там не бывало такой густой, удушающей неизвестности.
Подумав, не находится ли он в том странном состоянии между бодрствованием и сном, он моргнул. Все еще темно. Неужели он ослеп? Нет. Это глупо. Люди не слепнут от того, что слишком много выпили. Правда?
Если только он не проспал весь день и сейчас ночь.
С усилием Нэш очистил свой разум от затянувших его паутин и попытался вспомнить, где он находился до того, как потерял сознание.
Он смутно помнил, что провел день в баре, чиня туалеты. Трудно забыть это отвратительное занятие. А потом пошел домой, чтобы утопить свои печали в бутылке водки. А потом… Ах да, Челси ворвалась и накричала на него. Глупая женщина. Разве это его вина, что он не сказочный прекрасный принц? Она же не была идеальной. Кроме того, он едва мог позаботиться о себе, не говоря уже о ком-то еще.
Отбросив воспоминания о Челси, Нэш попытался сосредоточиться на том, что произошло после ее ухода. Он вспомнил, как зашел в ванную, а потом ничего.
Нет, подождите. Он стоял перед унитазом, когда почувствовал боль в середине спины. Его охватила паника, когда он наклонился, чтобы попытаться натянуть штаны. Тогда он ударился головой об угол унитаза и потерял сознание.
Он все еще в ванной? Нет. В той комнате слишком тесно, чтобы он мог вытянуться. И под ним был цемент, а не линолеум. Ледяной холодный цемент, который он ощущал с головы до ног, потому что лежал совершенно голый.
Его сердце колотилось о ребра. Черт.
Может ли он быть в морге? Он слышал ужасные истории о людях, которые умирали, а потом возвращались к жизни в машине скорой помощи или даже в отделении неотложной помощи. Может быть, тот, кто его нашел, решил, что он умер, и отправил прямо в дом смерти. Видит бог, местные власти представляли собой кучку неуклюжих дилетантов.
Затем он слегка тряхнул головой. Вокруг него возникло ощущение пространства. Как будто он лежал посреди огромного пространства, а не в тесной кабинке.
Нэш внезапно рассвирепел, несмотря на шокирующий холод. Неужели кто-то пробрался в его дом, пока он валялся в отключке, и притащил его сюда в качестве какой-то шутки?
Он был Нэшем Кордоном. Звездный футболист. Владелец бизнеса. Мужчина, который мог заполучить любую женщину в городе. Человек, которому все завидовали. Бормоча проклятия, Нэш заставил себя сесть. Он огляделся вокруг, не в силах пробиться сквозь пелену темноты.
Было холодно. Пронизывающий холод, слабый намек на ветерок, но ему не казалось, что он находится на улице. Он чувствовал тяжесть крыши над головой. Кроме того, если он находился под открытым небом, то должен был видеть небо. Под голой задницей он чувствовал разбитый цемент и слой грязи. Как будто здесь годами никого не бывало.
Где он оказался?
«Ад. — Это слово прозвучало в глубине его сознания. — Я в аду».
Дрожа не только от страха, но и от холода, Нэш поднялся на ноги и начал идти. Если он нужен дьяволу, то ему придется его поймать.
Его бравада длилась пять минут. Именно столько времени потребовалось, чтобы жестокий холод проник сквозь его обнаженную кожу и свел мышцы судорогой. Он споткнулся и чуть не упал. Черт, его ноги уже онемели, и он ужасно боялся, что идет по замкнутому кругу.