– Как ты добрался? Ничего серьёзного не произошло? – девушке не терпелось расспросить офицера о его путешествии. А заодно отвлечь от того факта, что она пришла не вовремя.
Правда, как сторонний наблюдатель, я видела, что Кайлу не было дела до опоздания. Он действительно соскучился по Грейси, и пятнадцать-двадцать минут, приплюсованных к нескольким неделям, вряд ли что-то меняли.
Наконец, после крепкого поцелуя, за время которого близстоящий поезд успел покинуть большой вокзал Войсдвига, пара отправилась к себе домой. Не буду вдаваться в подробности прогулки по городу. Тем более что почти всю дорогу я мысленно рассуждала об этом страшном старике и то и дело оглядывалась, чтобы ненароком не увидеть его взгляд прямо напротив своего. Во сне ведь так часто бывает: вдруг ни с того ни с сего охватывает мощный беспочвенный страх, и ты начинаешь бояться каждого тёмного закутка. Особенно когда сон осознанный… К счастью, под утро все наши эмоции стираются заботами нового дня, и многочисленные ночные сны постепенно забываются. Этим я себя сейчас и успокаивала.
Дома у Кайла (в квартире, которую они с Грейси теперь снимали) девушка помогла своему капитану распаковать вещи и приготовила весьма вкусный ужин. Чувствуя отголоски запахов, я даже пожалела, что это лишь сон – таким всё казалось вкусным.
– Так значит, у вас была вылазка в земли Северной Иллиосии? – закончив накладывать на стол, Грейси села вместе с парнем и приступила к ужину.
– У нас это называют «стратегической сборкой данных». Но да, фактически ты сказала правильно. Даже точнее… – и Кайл сделал глоток вина из своего бокала.
«Грозди Виктинского Подгорья» – самое дорогое из всех вин, известных мне! Да, действительно жаль, что меня сейчас не было с ними на самом деле…
– И что вы там нашли? – Грейси решила как бы невзначай разузнать все подробности командировки Кайла, и тот, несмотря на официальный запрет командования, всё-таки обмолвился парой слов.
– Северяне готовятся к войне. По крайней мере, судя по тому, что мы видели. Стягивают войска к границе. Прямо из Оргениума идёт целая колонна бронетехники. Не знаю, что будет дальше, но положение действительно становится неприятным…
Думаю, парень просто не мог держать эти новости в себе, вот и решил рассказать их хотя бы своей девушке.
– Но мы тоже стягиваем войска у северных рубежей. Обстановка накаляется с обеих сторон. Неужели все будут просто сидеть и ждать, пока кто-то первый не нажмёт на курок?
– Поэтому это должны быть мы, – произнёс Кайл, ещё раз подтягивая руку к бокалу.
– Да уж… Если бы я могла хоть как-то изменить ситуацию, то постаралась бы решить всё дипломатией. Всё-таки раньше мы были одной страной. Не может быть, чтобы мы…
– Грейси, раскрой глаза! – не донеся вино до губ, громко сказал офицер. – У нас слишком много различий, чтобы мы снова стали друзьями. Братские народы? Чепуха! В это уже никто не верит…
– Но ведь мы же с тобой живём под одной крышей… – тише прежнего произнесла девушка.
Кайл тут же успокоился и слегка улыбнулся.
– Да, ты права… Глупо спорить по пустякам. Будет ли война? Это одному Мессии известно!
– Давай лучше выпьем за нас с тобой. Чтобы мы расставались как можно реже… – Грейси предложила тост, и её спутник тут же поддержал его.
– Да, и чтобы жили долго и счастливо!
Звон бокалов раздался по всей комнате, и больше их разговоры не касались темы войны. Да уж, а я думала, что южане напали на нас без предупреждения. Хотя, кто его знает, этого Кайла? Вполне мог и соврать. Или ему соврали…
– Я нашла тебе красивый кулон из мориона. Как ты любишь, – после ужина Грейси уже было потянулась в тумбочку, но Кайл её прервал, нежно обняв за талию и уводя в сторону.
– Потом… Кулон может подождать. До завтра… – и, прижав свою девушку к себе, парень поцеловал её в губы. Робко и одновременно невероятно страстно.
Девушка ответила на его объятия… Положив руки ему на плечи, прижалась ещё сильнее… Ещё ни разу я не видела подобного вживую. Казалось, что сейчас меня уж точно не должно было быть здесь. Но я всё ещё стояла. Стояла и наблюдала, как двое влюблённых пытаются как можно скорее загасить огонь своей долгой разлуки.
Молодой офицер, не отпуская девушку со своих губ, снял с неё платье и, перебросив внимание на собственную рубашку, принялся расстёгивать многочисленные пуговицы. Я как заворожённая смотрела на всё происходящее, уже и не желая просыпаться. Чувства Грейси по-прежнему передавались мне, и через несколько секунд я сама буквально ощущала их на себе. Жар, крепость объятий, каждое прикосновение. Не в силах ждать, парень повалил свою любимую на кровать. Та была готова на всё. Сейчас. Всегда. Я даже слышала её дыхание, частое, прерывистое и тяжёлое. Такое же, как у меня. Внезапно, почувствовав на себе мягкое одеяло, я попыталась откинуть его, и вдруг поняла, что лежу в своей постели. Сон кончился…
Это ж надо! Из всех снов, что я видела, этот был самым жестоким. Сначала страшный старикашка, теперь эта сцена… В голове царила настоящая каша: тревога по вине таинственного незнакомца переплелась и заметно затмилась навязчивым, весьма сильным возбуждением, которое с возвращением в реальность никуда не исчезло. И что мне теперь со всем этим делать? Всё ещё находясь под впечатлением от увиденного во сне, я, к своему величайшему сожалению, вспомнила своего Брайна. Нет, уже не своего… Пусть он и оказался редкой сволочью, но одно время я даже была счастлива, встречаясь с ним. И где я теперь? Одна в своей постели, вечно одинокая, с целой кучей проблем и закидонов. Жизнь несправедлива.
Сегодня же пара! Точно, ложась вечером спать, я совсем забыла, что из-за каких-то там нагрузок и прочих непонятных мне проблем филологию перенесли на субботу. Но это показалось мне ложкой дёгтя в бочонке сладчайшего мёда, когда я вспомнила ещё один факт. Сегодня я иду на «Ангелов»!!! Да! До 31 октября пришлось ждать почти две недели, но оно того стоило!
Так-с, две последние новости наконец развеяли томное и совсем ненужное мне чувство, и я полностью отвлеклась на насущные дела. Сегодняшний день обещал стать коронным завершением октябрьской осени, и для этого от меня самой требовался немалый вклад в происходящее.
Обычная комбинация – завтрак, ванная, расчёска и родители, которые проснулись уже часов этак сто назад. Никогда не понимала людей, которые встают почём свет, когда есть возможность выспаться вдоволь… Впрочем, если они не лезут к другим, то пусть это будут лишь их проблемы.
Пара йогуртов, кофе – полкружки, и вот я уже надеваю свою зимнюю куртку (фактически, пуховик, но для того, чтобы называться пуховиком, она была слишком тонкой). С моей последней прогулки по парку и неудачной встречи с Дейвом Флеммингом прошёл уже не один снегопад, и наш город, радовавшийся долгожданной зиме не меньше меня, преобразился. Улочки и проспекты, домики и многоэтажки, купола, соборы, семь Агелидинских башен – всё покрылось яркой белизной ледяного покрывала, дождавшегося наконец своего часа. Да, может, это звучит несколько пафосно, но что взять с девчонки, с ранних лет обожавшей зимние пейзажи? Особенно они хороши в погожий день, когда сугробы на дорогах, снежные поля за городом и даже лёгкая изморозь на окнах искрятся в лучах невысокого северного солнца. Надо будет как-нибудь стих сочинить по этому поводу – я всё-таки студентка филологического факультета!
Ну, вы поняли, что в универ я сегодня решила пойти пешком. Лёгкий морозец, сменивший позавчерашнюю оттепель (снег тогда снова лип, и его было много…), придавал прогулке ощущение свежести, и в свой третий корпус я явилась в бодром расположении духа. В кой-то веки, как говорится!
Всего одна пара, причём по филологии – для меня это раз плюнуть. Только вот Айны опять не было на месте. За последние недели она, конечно, пропустила не так много лекций, да и практику всю проходила исправно, но всё равно на неё это было не похоже. Жаль, что я так и не могу с ней откровенно поговорить – всё время что-то мешает, и я отбрасываю наш разговор на потом. У людей вечно так…
– Сегодня мы изучим творчество поэтов и прозаиков начала девятого тысячелетия. Авангардные течения в литературе, порицания религиозных догматов и, конечно, работы необычного для своего времени писателя Моргана Джобса. Запишите годы его жизни…
Миссис Эриксон начала не самую любимую мною тему, но и не самую худшую. Я достала тетрадку и, бегло-бегло рассмотрев нашу аудиторию и всех присутствующих, занесла необходимую информацию на чистый лист – 7980–8052 гг. Из всей группы на сегодняшней паре присутствовало от силы человек семь или восемь. Думаю, на перерыве нас станет ещё меньше. Это и к лучшему – чем меньше народа, тем тише и спокойнее обстановка в аудитории. Да и кислорода побольше.
Дальнейшая лекция запомнилась мне главным образом обсуждением мыслей авангардных поэтов, споривших с тогдашними богословами по поводу существования Мессии. Да и вообще по вопросам актуальности всей церкви в целом. Как сказала Розмари, именно тогда в нашей стране зародилось течение прогрессивного атеизма. Интересно, а что бы было, если бы я родилась в то время? Наверное, присоединилась бы к ним – к религии я никогда не испытывала симпатии. Хотя… Нет, скорее всего, мне было бы всё равно, как и сейчас. Был Мессия, не было – к настоящему это не имеет никакого отношения. Верить или не верить – лишь вопрос твоего выбора.
– Морган Джобс стал одним из первых последователей и протагонистов этого течения, – последний странный термин преподавательницы я благополучно пропустила и продолжила с новой строки. – Ему тогда было всего двадцать-двадцать пять. Молодой и полностью уверенный в своих силах, он отстаивал идеи гуманизма и общественного просвещения, считая, что люди должны развивать науки и искусство, а не стоять на традициях тысячелетней давности. Чем же его биография действительно интересна? Достигнув преклонных лет, он переосмыслил буквально всё своё видение мира. Оставшись без близких, наедине с самим собой, Джобс стал считать первоосновой человеческой жизни не развитие общества, а личности самих людей. Их эмоции, воспоминания, смысл общения. В его последних стихах, наряду с грустными нотками, проскальзывают фундаментальные идеи семьи, доброты и любви. То, чего ему так не хватало в старости. Да и раньше тоже…