Сидевший за рулём мужчина, явно уроженец Рапании, тут же начал возмущаться, но я быстро сунула ему под нос пятьдесят фунтов, и он, всё ещё продолжая изображать недовольство, стал заводить мотор. Мне почему-то сразу вспомнились современные боевики и пресловутый сериал «Ночной проспект» с их погонями, слежкой и шпионскими миссиями. Только сейчас ситуация не располагала к смеху и иронии – надо было во что бы то ни стало отыскать подругу.
Таксист тронулся с места и, выехав на широкую улицу, понёсся вслед за каретой скорой помощи. Ту уже почти не было видно, но я изо всех сил надеялась, что мы её не упустим. Добравшись до западного выезда в купол, мы простояли некоторое время в очереди у шлагбаума (видимо, часть фанатов «Ангелов» потеряла надежду увидеть их ещё раньше и теперь столпилась у ворот), провозились с контрольно-пропускным пунктом и, наконец, выбрались на улицу. Хорошо, что куртка всё ещё находилась при мне: в этой суматохе я перекинула её через сумку, и во время концертных передряг она почти не мешалась. Вглядываясь сквозь вечерний мрак и мириады снежинок, хлопьями перелетавших в ярком свете фар, я знала, что она мне скоро понадобится.
Медицинская машина впереди становилась всё менее различимой за этой кружащей белой стеной, но тот факт, что она ехала к городской больнице на улице Зари, уже давал хоть какой-то шанс отыскать Айну. Водитель давил на педаль газа настолько сильно, насколько ему позволяли совесть и боязнь штрафов, но успеть вовремя нам не удалось. Как только я оказалась рядом с корпусами больничного комплекса, нужная мне машина уже исчезла из поля зрения. Что ж… Теперь оставалось только искать наугад.
– Спасибо, – впопыхах надевая свою куртку, я поблагодарила таксиста. Хотя бы за то, что он старался.
– Не за что, красавица! – и тот, переключая радио, умчался по своим делам.
Наверное, водитель неженатый и одинокий, или, может, просто бедный. А как ещё объяснить тот факт, что он назвал меня «красавицей»?..
Решая, какое из зданий выбрать первым, я прошагала мимо неприметных вспомогательных корпусов и остановилась возле первого попавшегося. Вход, да и половина окон, не были освещены, однако в регистратуре, кажется, ещё горел свет, так что я позволила себе начать проверку собственной удачи именно отсюда.
– Добрый вечер! Здесь кто-нибудь есть? – не заметив никого, я прошла в холл и попыталась привлечь к себе внимание.
– Да, слушаю Вас, – в одном из окон появилась светловолосая женщина и приветливо улыбнулась. Тем самым, наверное, давая понять, что ответит на любые вопросы.
– К вам не привозили недавно молодую девушку? Семнадцать лет, сур-ганская внешность. Её зовут Айна Чаттеджи. Думаю, она могла приехать даже пару минут назад.
Задумавшись, регистраторша подняла со стола несколько документов и, полистав содержимое, неожиданно для меня ответила:
– Да, она у нас. Буквально десять минут назад привезли. Числится в нашем диспансере уже несколько месяцев. Айна Чаттерджи, 8133-ий год рождения, верно?
– Да, это она! – надо же, я даже не думала, что мне так повезёт с первой попытки. – А вы не могли бы меня пропустить к ней?
Улыбка с лица женщины тут же пропала, и она с сожалением сказала:
– Увы, время посещения уже закончилось. Правила – с ними ничего не поделаешь… Но вы можете прийти завтра. Больных разрешают посещать уже с девяти.
На всякий случай записавшись в приёмную книжку, я попрощалась с женщиной и решила, что завтра непременно сюда приду. Прямо в девять часов! Увижу Айну, всё обговорю с ней и скажу, что она может рассчитывать на мою помощь.
И, уже приближаясь к выходу, я вдруг обратила внимание на неприметный стенд у окна. Большая надпись в его верхней части заставила меня застыть на месте и оцепенеть. «АОК». Теперь я узнала, что это означает… Агелидингский Онкологический Клинический диспансер.
Глава 7Глазами Айны
Мечтать. Как это порой заманчиво! Думать о чём-то желанном, надеяться на это всем сердцем. Грезить. У каждого из нас есть мечта. Только порой не все мы готовы признаться себе в этом. Кто-то мечтает о большом уютном доме, роскошном дорогом автомобиле. У кого-то в планах счастливая семья и дети, радующие своими достижениями изо дня в день. У некоторых – успех, карьера, богатство.
У меня тоже есть мечта. Ещё с самого детства, покинув родной дом, я мечтала путешествовать. Не важно, на чём и как. Просто сорваться с места и объехать весь наш мир. Побывать на фьордах Прибрежного Нордума, в изумрудных джунглях Эт-Смарагдуса, увидеть рисовые террасы Виктинского Подгорья и Западное побережье. Мчаться туда, где всё вокруг новое. Незнакомое. И каждый день, каждое утро твои глаза видят что-то впервые. То, о чём ты даже и не подозревал. Как жаль, что моим мечтам теперь не суждено было сбыться…
Я положила свою книжку на колени и потянулась, приветствуя восход очередного дня. Нового дня моей жизни. Вчерашний день был неплохим, и остаётся только надеяться, что сегодняшний станет чуточку лучше. В конце концов, о чём ещё можно теперь мечтать? Солнце бросило свои лучи прямо на мою кровать. Яркие, зимние, они упали на потрёпанное покрывало, мои руки и, конечно, книгу. «Путешествие Ричарда Смоуга» – я давно собиралась за неё взяться, но всё никак не могла найти время. Учёба, дела, заботы. Даже сейчас, когда это, казалось бы, должно было перестать меня волновать, я всё ещё действовала. Жила. Просто надеялась…
Неожиданно подступила боль. Слабая, но такая назойливая, неотступная. И надоедливая… Как же я от неё устала. Но так надо. Значит, в моей жизни ещё не всё завершено. Я положила в увесистую книгу закладку, остановившись на том самом моменте, когда Ричард добрался до высоких гор у западного края леса Дум. В 7585-ом году, кажется. Приключения! Вот что мне всегда было нужно. То, что до этого я находила лишь в книгах. Хотя какая разница? Не важно, переживаешь ты это мысленно или физически. Главное, что ты в этот момент чувствуешь.
Я встала с кровати и взглянула на свою соседку. Лола сладко спала, завернувшись в тёплое одеяло и улыбаясь во сне. Интересно, что ей снится? Если правитель Симеон, влюбившийся в неё после своего приезда в королевство Эль`мен Таин, то я буду несказанно рада. Девочка любит рассказы на ночь – жаль, что её родители теперь редко ей читают.
Что ж, раз здесь царит тишина, не будем развеивать её царство. Усевшись поудобнее на кровати, я мельком взглянула в зеркало и достала свой плеер. Конечно, мой не такой, как у подруги – только кассетный, но за несколько последних лет я даже его полюбила. А для той, кто редко привязывается к вещам, это значит многое. Вильгельм Редсен – хороший композитор. Именно его я и собиралась сейчас послушать. Приятная умиротворяющая музыка, которая хоть как-то отвлечёт меня от давящего ощущения в голове. Романтические мелодии всегда успокаивали моё сознание. «Лесная песнь», «Соната о прибое», «Кукушка». И, в особенности, моя любимая «Хвойная аллея».
Подруга редко слушала их со мной – по крайней мере, в последние годы. И я её понимаю: для такой бойкой и динамичной девушки, как Шейна, больше подходит мощная музыка. Музыка, призывающая к действию. Не то, чтобы я сама любила рок, но её пристрастия понимала как нельзя лучше.
Музыка заиграла в наушниках, и я прислонилась к стене. Сейчас надо отвлечься. Эта боль, головокружение, возникающая порой тошнота. Если думать о них постоянно, можно сойти с ума. Перестать жизнь той жизнью, которая тебе предначертана. И опять боль… Как давно я узнала о её причине? Кажется, в конце сентября. Не могу вспомнить число. Да и нужно ли? Лучше держать в своей голове приятные воспоминания, чем такие. Те хоть ненадолго позволяют перенестись в прошлое. Светлое прошлое. Когда всё ещё было возможно…
Неожиданно дверь в палату открылась, и в неё вошла медсестра. Миссис Барнабл – добрая и невероятно открытая женщина. Иногда мне казалось, что здесь все были такие. Конечно, я всегда считала себя оптимисткой. Но не замечать плохого, окружающего нашу жизнь, не могла. А тут… Думаю, всему причиной специфика этой больницы. Порою серьёзные болезни открывают людям глаза. Ломая, делают лучше.
– К Вам посетительница, – произнеся это, женщина осмотрелась и забрала с ближайшего стола грязную тарелку. – Она приехала ещё вчера, но сами знаете правила. Ждала тут с половины девятого.
Следом за ней вошла девушка, и я опешила… Шейна.
– Привет, – тихо сказала она, всё ещё не решаясь пройти вглубь палаты.
– Доброе утро, – ответила я, так же не зная, с чего начать этот разговор. Разговор, которого я так боялась.
Миссис Барнабл вышла в коридор, и я выключила тихую мелодию, остановив свою кассету.
– Ты ушла вчера так внезапно, – подруга шагнула в сторону моей кровати.
Я чувствовала её волнение. И понимая, что должна начать этот разговор первой, заговорила:
– У меня заболела голова. Я очень, очень хотела с тобой попрощаться, но врачи настояли, чтобы я поехала с ними.
Шейна нахмурила брови. Она делала так всегда, когда не знала, что сказать. Как именно сказать, если точнее.
– Но ты бы всё равно не объяснила, из-за чего она заболела, – и подруга остановилась, прямо перед кроватью.
– Но теперь ты знаешь. Ты узнала сама. И я рада. Очень рада, что мне не придётся больше от тебя это скрывать…
Я улыбнулась Шейне, и та, решившись, села рядом со мной. Если честно, я не была рада. Я не хотела этого, так скоро. Но пути судьбы неисповедимы.
– Когда всё началось? – еле слышно спросила она, обеспокоенно смотря мне в глаза.
– В тот день, когда я потеряла сознание в институте. Я узнала это вечером, – и, не дожидаясь следующего вопроса, ответила сразу. – Опухоль головного мозга. Глиобластома, если говорить научным языком.
Шейна тяжело выдохнула, но я взяла её за руку, чтобы та волновалась не так сильно. Вот этого я и боялась. Всё время.
– Это серьёзно? Почему ты мне не говорила???
В лучах восходящего солнца светлые белокурые волосы моей подруги искрились так, что она напоминала ангела. Вряд ли бы она обрадовалась такому сравнению – с её реалистическими взглядами – но наша суть ведь не зависит от того, знаем мы о ней или нет?