Оставив позади «Лодку на реке времени» и «Горящую стену», мы с Шейной ещё раз вспомнили те далёкие мгновения и наконец подошли к тому самому месту, откуда и начался тот прекрасный летний вечер.
«Новый мир». На мой взгляд, лучшая из картин Джека Бейкера. И самая большая – рамка занимала больше трети стены, так что переносить её в случае чего стало бы весьма сложной задачей. Но суть, конечно же, состояла не в размерах. Чёрные краски хаоса, первозданного космоса, без звёзд и света, подступали к центру пейзажа, грозясь поглотить всю картину. И именно там, в самом её сердце, художник изобразил крохотный островок жизни. Островок, символизирующий то, ради чего мы живём – надежду. Свежая зелёная трава на покрытой трещинами почве, а самое главное – высокий и яркий каштан, цветущий в этой темноте наперекор всему вокруг. Именно этот образ, увиденный мною ещё в детстве, помог поверить в то, что наша жизнь так просто не заканчивается. Не может быть бессмысленным существованием в пустом и жестоком мире. Возрождение и вечность – вот что ждёт каждого, кто в это поверит.
– Потрясающая картина, – шёпотом произнесла подруга. – Даже на меня, почти равнодушную к искусству, она производит небывалое впечатление… Сразу вспоминается то стихотворение, написанное Фредериком Стоком. Одноимённое, кажется. Жаль, что нет книжки, чтобы прочитать…
– Я могу, – и, в который раз за день встретив обескураженный взгляд Шейны, добавила. – Однажды ночью, пытаясь уснуть, я выучила его за пару часов.
И, стараясь произносить взятые из памяти слова не только правильно, но и красиво, я встала напротив картины.
Новый мир
Я шёл по миру как отшельник,
Сменялись судьбы, времена.
Ещё весна – уже сочельник,
И снова новая страна.
Но я не мог стоять на месте,
Мой дух желал ответ найти
На тот вопрос, что всем известен.
Зачем сюда пришлось прийти?
Где скрыт великий жизни смысл?
Пусть неприметной, как моя…
Сгонял я прочь миллионы чисел —
Имён веков и кличек дня.
Я шёл, но вечность не желала
Мне эти тайны раскрывать.
А мир тускнел, и стало мало
Того, что мог я вспоминать.
Вопрос повис в нелепых мыслях
И не давал покоя мне.
Я брёл, увязнув в новых числах,
Кромсая их в слепой борьбе.
А мир пустел, исчезли люди,
Не сразу, нет, но так легко.
Огонь горел, хлестали вьюги —
Искал ответ я всё равно.
И догорали звёзды неба,
Теряя силы для борьбы,
И по весне засохла верба —
Последний дух моей страны.
Мир умирал, и с ним та тайна,
Какую я мечтал раскрыть.
Ответа ждал многострадально,
Не мог вопрос я свой забыть.
И ураган из чисел старых,
Что гибли в пламенной тиши,
Разрушил твердь, небес не стало,
Лишь эхо смолкло впереди.
И, неприкаянный, забытый,
Вопрос швыряя в пустоту,
Я словно стал метеоритом,
Стремясь уйти скорей во тьму.
Но вдруг каштан, живой и старый,
На чёрством ветхом островке.
И на ветру желтеют травы
В разрытой хаосом земле.
Стоял он молча, одиноко,
Вдыхая свой последний час.
Но как же мог прожить он столько
И как во мраке не угас?
А может, в этом всё и дело —
Жить вопреки всему вокруг?
И то, что разумом владело,
Пустить по ветру стылых вьюг…
Не тратить вечность на вопросы,
Наполнив смыслом жизнь свою!
Ведь долгий век – удел утёсов,
А наш – на шатком их краю.
И старый мир исчез бесследно,
А обретённый мной каштан
Расцвёл, так чисто и победно,
Стерев следы увядших ран.
Скрепившись с найденным ответом,
Вопрос рассыпался до дыр.
И из клочка былого света
Родился снова новый мир.
Шейна долго стояла рядом и, не произнося ни слова, смотрела на картину. Интересно, о чём она думала? И какие эмоции рождались в ней сейчас? Как жаль, что мысли других людей скрыты от нашего взора. Даже самых близких…
– Да, приятно осознавать, что в мире есть что-то более значимое, чем то, что ты видишь вокруг себя каждый день, – наконец нарушала она тишину. – Да и ты меня поражаешь. Знать целую поэму наизусть, да ещё и просто так – всегда удивлялась возможностям твоего мозга!
– Да, я тоже, – коротко ответила я, ощутив лёгкое напряжение в переносице.
Наверное, рассказывать стихи перед публикой – не самый лучший способ не тревожить себя. Всё-таки в свои семнадцать я всё ещё волновалась во время таких выступлений. Пусть даже перед подругой.
– Я читала в биографии Стока, что они с Джеком Бейкером были близкими друзьями. Причём почти ровесниками. Не мудрено, что оба часто вдохновляли друг друга на разные идеи: картинами на поэмы, и наоборот.
– Я же говорю, – хлопнула меня по плечу спутница (и по совместительству недавняя слушательница), – тебе суждено стать самой известной и умной писательницей. Да и художницей тоже. И Лолу взять в ученицы!
Да. Это была моя мечта… Жаль, что наши желания не всегда совпадают с возможностями.
– И мне надо браться за ум. А то всё «Брайн, Брайн». В пропасть его глубокую! Выучусь, получу диплом и найду престижную работу. Да. И женюсь на Бенджамине Россе. Стану у него на подпевках. Нет, лучше главным продюсером! «Ангелы Кроноса» поют, а половина денег уходит мне. Чем не сказка?
– Сказка ложь, да в ней намёк, – поддержала я подругу в её грёзах.
Нам всем свойственно мечтать. Искать идеальную жизнь, нужных сердцу людей, свой рай. Рай, непохожий ни на чей другой.
Так мы простояли ещё несколько минут, обсудив многое из того, что обычно считали не столь важным. Согласитесь, порой бывает полезно делиться собственными мыслями и планами на будущее со своими друзьями и родственниками. Ведь наши близкие – именно те люди, которые в первую очередь способны помочь им реализоваться.
– Я в последнее время часто вспоминаю одну историю… Бабушка рассказывала мне её в детстве. Какая-то легенда о времени или что-то вроде того… – начала вспоминать Шейна. – Просто, я недавно про неё слышала или читала, но вспомнить название не могу…
– Может… – но договорить я не успела.
Взгляд подруги за короткое мгновение изменился, и она, взмахнув руками, принялась звать проходящего мимо мужчину из соседнего коридора.
– Ник! Ник Эндрюс! Это я, Шейна! – заметив его, моя спутница нарушила тишину, царившую в нашем мирном зале, и успокоилась только тогда, когда человек подошёл к ярко расписанному краской проёму у дверей.
– Шейна? Ничего себе! Не думал тебя тут увидеть! – мужчина выглядел лет на тридцать, может, чуть меньше. Высокий, смуглый, он взглянул на подругу, затем на меня, и я тут же его узнала.
– Николас?
– Айна? – от удивления он даже приподнял свои брови, дав понять, что меня он уж точно не ожидал сегодня увидеть.
Впрочем, больше всех здесь была обескуражена Шейна…
– Вы знаете друг друга??? – у неё, в свою очередь, глаза округлились настолько, что стали напоминать десятифунтовые монеты, парочка из которых до сих пор лежала в моей школьной коллекции.
– Я знаю всю её семью, – сказал Николас, улыбнувшись мне так, как делал это всегда. – Мы с Филиппом Чаттерджи общаемся вот уже… шесть лет! Он помнит меня ещё студентом. А я видел Айну ещё вот такой.
Выдав энергичный жест, он указал ладонью на нижний край одной из висевших рядом картин – «Лисёнка».
– Ничего себе, – подружка постепенно пришла в себя и, когда удивление спало окончательно, обратилась уже ко мне. – Это ведь он помог мне найти пристанище для той совы! Кстати, – и снова она переключилась на Ника, – как её состояние?
– Всё хорошо. За эти недели заметно окрепла и набралась сил. Правда, я не был там уже пару дней. Но ты можешь сходить к нему сама, он будет рад. Элиос даже дал ей имя – Зофия. В честь нордумской верховной богини мудрости.
– Оу, а я хотела назвать её Снежинкой… – и подружка, как будто встретив своего дальнего и горячо любимого родственника, стала расспрашивать нашего друга обо всём на свете.
Вот уж не думала, что Шейна знакома с Николасом! Теперь понимаю, почему он ей так понравился. Надёжнее человека и не найдёшь! Ещё когда я училась в школе, он часто помогал маме с магазином, расфасовывая и распределяя товары, завлекая покупателей, подменяя её на рабочем месте в случае чего. Не удивительно, что однажды он помог и Шейне!
– Я и не думал, что вы с Айной подруги…
Николас предложил всем пройтись по галерее, заодно объяснив, что около получаса назад хотел встретиться тут с одной своей знакомой, но она так и не пришла.
– Девушки – весьма неадекватные создания, – как ни странно, эта реплика прозвучала от моей подруги. – Кто их поймёт!
– Да уж, – посмеялся своим заразительным смехом наш общий друг. – Однако учитывая, что ей давно за пятьдесят, и мы всего лишь хотели решить одну финансовую неурядицу, то потеря не так велика, как кажется.
А теперь засмеялись уже мы.
Нежданные встречи с приятными людьми – вот что делает наши дни запоминающимися! Оставив позади любимый и уютный зал, мы отправились в следующий коридор, на этот раз увешанный портретами одного из известнейших художников прошлого тысячелетия – Квинта Тореса. «Дама над рекой Ритты», «Воин», «Огненный взгляд», «Бог и Мессия» – все они промелькнули рядом с нами буквально за мгновение. Так сильно мы были увлечены беседой. Ну ничего – в следующий раз обязательно рассмотрю их получше! В конце концов, в одиночку я могу сюда прийти когда угодно, а вот так, как сейчас, увы, не всегда…