– Я знаю. Поэтому прошу тебя не волноваться из-за этого. Пожалуйста, Шейна, – и я медленно взяла в руку её дрожащую ладонь, на которую она так и не надела перчатку. – Давай забудем об этом. О больнице, болезнях и разговоре у реки. Оставим в своей памяти лишь сегодняшнюю прогулку по галерее и нашу картину. Пусть этот день будет именно таким.
Её молчание поглотило мои мысли. Я не знала, что она ответит, и боялась. Так, как никогда раньше.
– Хорошо. Я постараюсь. Только пообещай мне, – и глаза Шейны блеснули в темноте набережной, вместе с огнём уличных фонарей отразив все её переживания. – Если с тобой что-то случится или ситуация изменится, то ты не станешь молчать. Расскажешь мне всё. До последней строчки.
– Обещаю.
Молчать… Я знала, что так будет лучше. Внушала себе это. Но она должна была знать. Скрывать всё от Шейны – не выход. И сейчас я пообещала говорить ей только правду. Пообещала прежде всего себе.
Прошло ещё какое-то время, и мы решили отправляться домой. Я не знаю, каким сегодняшний день останется в моей памяти. И что в первую очередь я буду вспоминать. Да это и не важно. Время само всё покажет.
– Жаль, что я не могу у тебя остаться… Мои тетради лежат дома, а утром – уже понедельник. Но завтра непременно жди меня в гости, – подруга поцеловала меня в щёку и обняла на прощание.
Не знаю, стало ли ей лучше после этого разговора. Но мне – точно.
– Обязательно. Попрошу маму приготовить твой любимый салат.
Шейна посмеялась и, поднявшись по ступеням, помахала мне рукой.
– До завтра!
Минута, и она скрылась за одним из тёмных домов, стройным рядом стоящих по всей улице. Моей родной улице.
А меня ожидали мои родители. Мама, с её душевными разговорами и чаем, лучшие сорта которого она всегда оставляла для меня, и папа, готовый часами рассказывать о своих путешествиях по дальним и малоизученным странам нашего континента. Однажды он побывал даже на южном архипелаге Кей-Сток[14], о чём вспоминал почти каждую неделю. Их истории и рассказы изо дня в день вселяли в моё сердце надежду. Надежду на то, что однажды и моя жизнь станет такой же захватывающей. Даже теперь.
С каждым прожитым днём слёзы удаётся сдерживать всё сложнее, но сейчас плакать не хотелось. Слишком тихим и спокойным было это место, где всего пару минут назад мы с подругой молча наблюдали за подступающей ночью.
Я ещё раз проводила реку, что постепенно окрашивалась в тёплые золотые цвета бесчисленных городских фонарей, и взглянула на противоположный берег. Часовая башня, такая высокая, возвышалась над тёмными силуэтами старинных фасадов, маня к себе и одновременно пугая своим величием. Семь часов вечера. Время сегодняшнего дня подходило к концу. Секундой стрелки на них не было, но минутная и часовая, казавшиеся неподвижными, неумолимо двигались вперёд, с каждой минутой всё ближе и ближе подводя мир к новому дню. Рассвету, который всегда следует за любым закатом.
Я смотрела на часы не так долго. Ещё в детстве внушила себе, что ни к чему хорошему это не приводит. Я уже тогда понимала, что может нас ожидать… Жаль, но я не могу рассказать об этом Шейне. Не сейчас. Она сама найдёт ответы на все свои вопросы. И дай Бог, чтобы я в этот момент всё ещё была рядом с ней.
Думая над тем, как далеко способны увести нас наши собственные решения, я покинула безмолвную набережную и наконец-то направилась домой.
Глава 8Меняя будущее
Я не могу остановиться, не могу успокоиться. Не в состоянии просто сесть и расслабиться. То, что происходит в моей жизни, не назовёшь иначе как сумасшествием. Будто бы это и не со мной – иногда я так надеюсь, что вижу очередной сон наяву и вот-вот проснусь, оказавшись в той жизни, которой и должна жить. И не будет никаких убийств, таинственных стариков и пугающих часов. Не будет волков, назойливых детективов. И не будет Айны, умирающей из-за её болезни… Нет, со мной рядом вновь окажется весёлая и жизнерадостная сур-ганская девушка, готовая в любой момент развеять тоску и тревогу, улыбнуться, легко и непринуждённо, и отвести туда, где все заботы исчезнут, не оставив от себя и следа…
Слишком многого хочешь, Шейна Андерсен! Мечты… Зачем они вообще существуют? Мы тешим себя иллюзиями, надеясь на лучшее, а в итоге не получаем ровным счётом ничего. И страшная сила, имя которой разочарование, вгрызается в наши сердца, разрушая надежды изнутри. Может, и вовсе не мечтать? Никогда не задумываться о будущем, живя лишь настоящим? Жизнь стала бы куда легче! Но нет, я не права… Тогда мы точно опустим руки, даже не зная, в какую сторону нам двигаться вперёд.
Итак. Рассуждая над тем, почему мои идеи снова зашли в тупик, я перешла старинный городской мост, возвышающийся над ледяным саваном реки Ритты, и передо мной вновь предстал центральный район Агелидинга. Всё те же серые остроугольные дома – ошмётки древних камней, когда-то лежавших в глубинах остывающих вулканических гор. Тот же асфальт, покрывшийся трещинами и витиеватыми бороздами даже на такой важной улице Времени. И та самая башня, бой которой заставлял меня нервно вздрагивать каждый раз, когда я оказывалась в здешних краях. Порой я слышала удары её часов даже в своей постели. Ночью, дома, на улице Совы, хотя и понимала, что это невозможно. Что ж… Наверное, я действительно накаркала, и теперь лишаюсь рассудка…
Но раньше времени я этого делать не собиралась. Перейдя улицу в неположенном месте (за неимением положенного в зоне досягаемости), я разглядела нужную мне вывеску и, спустя полтора часа долгой ненужной прогулки, наконец-таки добралась до мастерской «Феникс». Наверное, сегодня вечером я это даже отмечу: ноги и дурная голова не могли привести меня сюда аж с прошлого месяца!
На счастье, магазинчик был открыт. Тихо войдя внутрь, я прикрыла за собой дверь (несмотря на жару внутри я бы не хотела, чтобы дорожку у входа занесло снегом) и осмотрелась: оценивающе и пристально, в который раз отметив, что не смогла бы тут работать и за самые большие деньги. Казалось, что часов стало ещё больше – кроме карманных и обычных будильников прибавилось ещё с полдюжины каминных экземпляров, больших настенных часов, а к ним – ещё и громоздких деревянных исполинов, которыми, ко всему прочему, можно даже и человека убить. Если в нужный момент толкнуть в его сторону…
– Здесь есть кто-нибудь? Мистер Ливингстон?
И правда – заходишь в магазин, а тут – никого. Бери что хочешь! Надо бы ему быть поаккуратнее, а то ещё зайдёт внутрь какой-нибудь «часовой маньяк», и пиши пропало.
Я обошла несколько столиков, заваленных частями различных механизмов (не только часов, как вы помните), и в который раз обратила внимание на впечатляющую заводную сову, блестящую и переливающуюся в лучах холодных неоновых ламп. Эх, почему я так бедно живу? Даже сову из металла не могу себе позволить! Что за жизнь!..
А работа у Элиоса действительно кипит – с момента моего последнего визита столиков стало гораздо больше. Мастер даже поставил один пляжный, пластмассовый, притом ещё и розового цвета, и тот оказался аж увешан грудой золотистых шестерёнок и цепей. Да… А моя судьба, наверное, работать в каком-нибудь офисе…
Позвав хозяина ещё раз, мне захотелось присесть и передохнуть после прогулки, но не тут-то было – столиков в помещении имелось превеликое множество, а вот стульев – ни одного. Именно поэтому я и решила зайти в соседнюю комнату. Нет, а что? Заодно, может, удастся докричаться до мистера Ливингстона, если он тут не заснул часом. Или не напился от одиночества. Хотя последнее с его внешностью в моей голове упорно не вязалось.
Соседнее помещение, если и не шокировало меня, то весьма и весьма удивило. Никакого хлама – ни заставленных столов, ни мусора, ничего! Один большой деревянный стол, на вид антикварный, и стопка бумаг, скреплённых какой-то железной держательницей в форме когтистой лапы неизвестной науке птицы. И всё! Нет, в сторонке наблюдалась дверь в ещё одну комнату (сколько их тут было, я даже побоялась представить), но это место поразило меня сразу же. Оказывается, когда надо, Элиос может быть и чистюлей. Хотя, на мой взгляд, лучше бы он поменял эти помещения между собой – мало кто из покупателей будет рад видеть захламлённые витрины прямо у порога…
Решив скоротать минуты ожидания, я незаметно наклонилась к одинокому столику, выпиленному из ценной и очень редкой агровакской сосны, и взглянула на бумаги. «А парень ещё необычнее, чем я думала», – пронеслось в голове, когда я поняла, что половина документов из стопки были написаны явно не в этом столетии. Какие-то старые записи, зарисовки, даже пара слов на языке Эль`мен Таина. «Sec`ude-weir keps infant fos Lif». Что бы это значило?.. Перестав сдерживать любопытство, я стала листать дальше, страницу за страницей, но по-прежнему мало что понимала из написанного. Ещё пара минут, и на последних листах мне наконец попался первый качественный рисунок. Большая сова, стилизованная под эмблему, смотрела на меня прямо из центра пожелтевшей от времени страницы, а снизу я увидела надпись, выполненную красивым расписным шрифтом.
Печать Совы
7056
«Печать совы»? Никогда о такой не слышала. Да и год мало с чем вязался в моей памяти. Если это вообще был год, а не что-то другое.
– Что вам здесь нужно?
Как я не люблю, когда кто-то за моей спиной вдруг меня окликает! В этот раз от неожиданности я дёрнулась так, что бумаги, всё ещё остававшиеся у меня в руках, вихрем отлетели в сторону и разлетелись по всей комнате. Медленно и величаво падая на пол…
– А, Шейна. Не ожидал тебя сегодня увидеть… – и Элиос, неожиданно появившийся позади, присел, чтобы собрать выпавшие документы.
Да и я решила не оставаться в стороне: опустившись на корточки, так же стала собирать старинные бумаги, надеясь, что спустя столько лет они сумеют пережить сегодняшнее знакомство со мной.
– Извините, я не хотела сюда заходить, но никого не было на месте, так что… Вот, – я передала последний листок, тот самый с совой и надписью, и мистер Ливингстон бережно положил их на стол.