– Ничего страшного. Я сам виноват, что не уследил. Раз ты зашла в эту комнату, мог зайти и кто-то ещё. Впредь буду осторожнее.
Сегодня мастер выглядел немного хуже, чем в прошлый раз. Как будто не спал уже пару-тройку дней. Сонный взгляд, убегающий куда-то в сторону, лицо, почти такое же уставшее, как у меня, и волосы. Мне даже показалось, что он вообще не выходил из своего магазина дней этак пять.
– Ты, наверное, хотела проведать свою сову?
– Да, – ответила я, ещё раз изобразив на лице сожаление по поводу произошедшего. Так, на всякий случай – не хотелось бы, чтобы он вдруг выставил меня за дверь. Добро-добром, а перегибать палку никогда не стоит.
– Пойдём за мной, – и Элиос указал на дверь, ведущую в ещё одно неизвестное мне помещение.
Отряхнув пыль с колен, я последовала за ним. Неловко как-то вышло… Но как бы то ни было, а копаться в старинных документах мне даже понравилось. Главное – вовремя заметать следы. Напомни себе об этом в следующий раз, Шейна!
Третья комната уже не напоминала ни магазин, ни пустующее помещение, в котором я только что побывала. Самая настоящая лаборатория! Микроскопы, замысловатые приборы, диковинные механизмы, циферблаты, промасленные шестерёнки – в общем, вы, наверное, поняли, что со своим словарным запасом и образованием я не сумею описать все нюансы этого места в полной мере.
– Нравится? – и Элиос улыбнулся такой искренней улыбкой, какой, наверное, когда-то улыбался сам Мессия (да простят меня епископы всех храмов). – Я владею этой мастерской уже семь лет. Семь с половиной, если точнее. Приятно, когда любимое хобби становится делом всей твоей жизни. А ведь мог бы сейчас быть священником…
И почему я не удивилась его словам? С его внешностью работать там – самое очевидное и логичное решение. Решив, что лучшей возможности расспросить парня о его прошлом мне не представится, я только лишь успела произнести короткое «А откуда вы родом?», когда с громким криком из-за шкафа на меня вылетело серо-коричневое нечто. Вот уж чего я точно не ожидала! Всё случилось буквально за секунду: большая и громкая птица за считанные мгновения добралась до меня и принялась кружить над головой, старательно избегая столкновения с руками, которыми я всячески пыталась от неё отгородиться. Наконец, растрепав крыльями волосы, с радостным кликом она села прямо на моё левое плечо. Я и глазом моргнуть не успела! Сова же, оказавшись моей давней знакомой, удобно расположилась на «подстилке» из старой зимней куртки и довольно заухала. Не так громко, как кажется, но с этого места я смогла бы услышать даже её дыхание…
– Я вижу, она тебя узнала, – и Элиос бегло попытался снять незваную соседку, но та лишь захлопала крыльями. Видимо, давая понять, что в ближайшее время менять насест не собирается.
– Я тоже…
Мне нужно было время, чтобы прийти в себя, а Снежинка, как я её назвала, уже чувствовала себя как дома. Даже легонько поклёвывала мои растрёпанные волосы, которые теперь напоминали не «каре», а какой-то «иллиоский веник». Моему появлению ещё никто не был так рад!
– Как видишь, крыло в порядке. Она сама тебе продемонстрировала. Хорошо бы её отпустить на волю, но, думаю, это может подождать до весны. Пусть окрепнет и наберётся сил.
– Да, – стараясь не дать сове склевать все мои пряди, ответила я. – Зиму лучше пережидать дома в тепле, чем в холодном лесу под тоннами падающего снега.
Сова громко крикнула, как бы подтверждая мои слова, и сильнее вцепилась в куртку. Что ж, прощай моя последняя зимняя униформа…
– Давай я всё же её сниму.
И только Элиос протянул руки к Снежинке, как та, резко вспорхнув и окончательно превратив мою причёску в ничто, перелетела через всю комнату, укрывшись на самой верхней полке массивного деревянного шкафа. В самом дальнем и недоступном углу комнаты.
– Она сама себе хозяйка, – и у меня даже хватило сил громко рассмеяться.
Правда, когда я рассмотрела своё левое плечо, мне было уже не до смеха, но что такое пара царапин для потрёпанной временем куртки? Да и такой же девушки…
– Ну вот. Теперь ты сама видишь, что с ней всё хорошо. Ты вовремя принесла её тогда. Ещё бы сутки, и всё.
– Страшно подумать, кто мог с ней такое сотворить…
Мастер задумался буквально на мгновение.
– Не стоит об этом думать. Браконьеров у нас много, безрассудных и жестоких людей – ещё больше. Важнее то, что всё худшее позади. Поверь, твой добрый поступок тебе ещё зачтётся когда-нибудь.
– Хотелось бы. Чем быстрее, тем лучше, – ответила я, решив не вдаваться в дискуссии по поводу справедливости высших сил, если таковые есть. Я-то давно определила для себя, что наша жизнь наказывает всех без разбора – в том числе и самых праведных. Да и верить во что-то незримое и устаревшее – глупое занятие. Но, сами понимаете, распространяться по этому поводу я не собиралась. – Что ж. Если Вы не против, я пойду. Мне ещё надо к экзамену готовиться, а до полуночи всего семь часов.
Элиос понимающе улыбнулся (мне даже показалось, как-то сострадательно), и предложил проводить меня до самого выхода. Уже у двери, несколько раз обдумав, я всё-таки решилась задать интересующий меня вопрос:
– Скажите, а что такое «Печать Совы»?
Мастер застыл на месте, однако удивления не выказал, явно вспомнив, как нагло я шарила в его бумагах минут пятнадцать назад.
– Устаревший термин, которым называли древний рыцарский орден.
– А, – с умным видом я закивала головой, – вымершее королевство и его тайны?
– Да, в самую точку, – и он открыл передо мной дверь. – До скорого, Шейна.
Уж и не знаю, что такого в этой «Печати», но Элиос как будто переменился. Правда, за время беглого прощания я не заметила сколь бы то ни было существенного отличия от «Элиоса – пять минут назад», но эту тему он вряд ли обсуждал со своими знакомыми за чашечкой чая. Что ж, впредь не буду болтать лишнего. И доматывать всех ненужными вопросами.
А на улице уже успело стемнеть… Вот за что я не люблю зимние вечера – их почти не бывает. Стоит сумеркам только-только начаться, когда бац! И вокруг стоит непроглядная тьма. А ведь впереди полярная ночь…
В этот раз я решила не испытывать свою судьбу и дождаться автобуса, чтобы как можно раньше вернуться домой. Но удача как будто решила меня оставить – я встала на остановке и прождала почти полчаса, а нужного маршрута так и не появилось. Изредка проезжали микроавтобусы с 5-ым и 1-ым номерами, но мне они не подходили по той простой причине, что двигались с заездом в купол Вильяма. А что я там забыла кроме потерянной половины своего испорченного концерта?
Снег шёл и шёл, седым дворником заметая улицу Времени и все прилегающие к ней переулки. Неправильным дворником, который изо всех сил старается на веки вечные покрыть город беспросветной белой бахромой и скрыть под ней всех его обитателей. Что же, у него это неплохо получалось. Учитывая, что на снегоочистительную технику в этом году выделили не так много средств, не удивлюсь, если к февралю под тоннами льда скроются все семь башен Агелидинга. И начнётся новый ледниковый период.
Но выход есть всегда. Вот и я, решив не мёрзнуть под холодными ветрами дольше положенного, предпочла сократить свой маршрут, насколько это представлялось возможным. Серый 6-ой автобус, возможно, когда-то покрашенный в яркий белый цвет, подъехал так незаметно, что я едва обратила на него внимание. Он-то мне и нужен! Да, пускай до дома я на нём не доберусь, но вот доехать до своего универа – запросто! А уже оттуда дойду своими ножками до двадцать восьмого дома по улице Совы.
Так я и поступила. Запыленный салон, ставший мне временным пристанищем, хмурые и уставшие лица пассажиров, ещё раз напомнившие о нелёгкой участи жителей столичных городов, даже тихая музыка, едва различимая из-за рычащего двигателя внутреннего сгорания, будто желающего выпустить весь свой жар на свободу – эта картина знакома нам всем с далёкого детства.
Обыденность нашей жизни удручает… Зашкаливает, до невозможного, погружая в пучину будничных дней. Нет, не серых – этот цвет хоть кого-то может обрадовать. Повседневность не имеет оттенков – её пелена лишь гасит краски окружающего мира, с каждой неделей делая их всё тусклее и тусклее. Вот из жизни исчез радостный жёлтый цвет, за ним яркий оранжевый, потом – живой зелёный и умиротворяющий голубой. Мир теряет свои тона. Становится для нас лишь окружающим пространством. Зоопарком, тесные клетки в котором – наша дорога с работы до дома. А затем исчезают и чёрно-белые цвета, не оставляя после себя ровным счётом ничего. Мы часто задаёмся вопросом, как из весёлых жизнерадостных детей вдруг получаются такие несчастные и безразличные ко всему взрослые? Вот так – переставая видеть краски своей собственной жизни.
Чем же я отличаюсь от всех остальных? Ничем. Абсолютно такая же блёклая обывательница, коих в нашем городе несколько миллионов. Вы можете встретить меня по дороге в школу или на работу и пройти мимо, даже не заметив моего присутствия. И так каждый день, год за годом. Я обычный человек – вам не зачем обращать на меня внимание. Вам всё равно. Так же, как и мне.
Знаете, раздумья играют с нами злую шутку: разгораясь в сознании голодным лесным пожаром, превращают стандартные трудности в проблемы, а те, в свою очередь, в настоящие трагедии. Я сама себя выжигаю. Мучаюсь на откровенно пустом месте. Знаю. Но ничего поделать не могу. К счастью, сегодня мне хотя бы хватило ума выйти из автобуса в нужный момент – иначе бы тот увёз меня далеко на юг. А мне там уж точно делать нечего.
Лучше бы я зубрила сейчас историю Северной Иллиосии! Пускай так, чем рассуждать о всякой чуши и портить себе настроение. Как там сказано в Священной Книге? «Пустивший в своё сердце уныние первым продаёт душу Дьяволу». Хотя кому нужна моя душа – даже самый рядовой демон предпочтёт что-нибудь другое…
Проходить через парк Листа, как когда-то в свой День рождения, не имело смысла. А принимая во внимание тот неприятный факт, что там произошло, я вообще опасалась подходить к его границам ближе, чем на сто метров. Вот что делает с нами телевидение!.. Улица Совы – палуба моего родного корабля. Жаль, я никогда не считала себя обитательницей капитанского мостика. Шагая в темноте дороги, одиночными кругами освещённой слабым светом почерневших фонарей, столбы которых давно покрылись пылью и коррозией, я старалась не останавливаться и уж тем более не обращать внимания на п