Алите вспомнился разговор с альдом Кирхилдом. Именно такое снадобье и попросила ее приятельница по академии для того, чтобы сбежать от мужа. Видимо, оно неплохо подействовало, учитывая, сколько тот проспал.
Хлопнула дверь, послышались уверенные шаги.
– Вы вернулись!
– Мне удалось кое-что разузнать, – откликнулся Киллиан Ристон. – Но поговорим позже, сначала надо навестить семью Карин Лекут. А бант у тебя, кстати, все-таки развязался.
– Наверное, когда была в архиве… – Али бросила взгляд за спину, где вместо пышного банта повисли широкие атласные ленты, напоминающие крылышки стрекозы. – Шут с ним!
– Нет уж, – возразил градоправитель, приближаясь. – Нужно поправить. Стой смирно!
Алита закусила губу, почувствовав на шее его дыхание. Завязывание лент потребовало у Киллиана гораздо больше времени, чем у девушек в лавке, да и зеркал, чтобы наблюдать за процессом и оценивать результат, здесь не имелось. Оставалось лишь порадоваться тому, что свидетелей происходящего не было.
Стоило об этом подумать, как скрипнула дверь.
Глава 28
Вошел тот самый дежурный, которого Алита видела в первый день своего пребывания в Бранстейне. Сначала он спал, затем относил ее вещи в карету Ристона. Али не сразу, но все же вспомнила его имя – Энар.
Тот, несомненно, тоже узнал ее и не без любопытства уставился на представшую перед ним сцену. Хорошо, что бант был уже практически готов. Вот только со стороны, пожалуй, могло показаться, будто Киллиан помогает девушке одеться.
– Э-э-эхм… – Вошедший захлопал глазами. – Простите, если помешал. Я не знал, что здесь кто-то есть. А как там альд Нодор?
– Его сейчас лучше не беспокоить, – быстро ответила Алита. – Едва ли он скажет что-то полезное. Вы лучше займитесь кражей.
– Кражей? – удивился собеседник.
– Да. У альды Брилент украли кошелек. Вот, я все записала, а тут изображение воришки, правда, полного сходства не гарантирую – никогда не любила рисовать, да и описание имелось лишь приблизительное.
Али вложила в руки Энара бумаги, заверенные подписью потерпевшей. Если тот и хотел возразить, то присутствие градоправителя помешало. Подчиненному альда Нодора оставалось лишь покивать и с тоской покоситься на дверь кабинета начальника, роль которого так неожиданно взяла на себя столичная выскочка.
– А где же остальные представители доблестной Службы Правопорядка? – саркастически осведомился Киллиан Ристон.
– Так сегодня же выходной, – пробормотал Энар, явно мечтая провалиться под деревянный пол, выкрашенный унылой светло-коричневой краской.
– В городе произошло убийство! Люди близки к панике! В довершение всего начались кражи! О каких выходных днях может идти речь в такой обстановке?! Вконец распоясались!
Устроенная градоправителем выволочка заняла всего несколько минут, но Энар побледнел как полотно, а затем, на каждом шагу извиняясь, помчался опрашивать народ и искать вора.
– На чем мы остановились? – невозмутимо поинтересовался Ристон, оборачиваясь к Алите.
– На том, что нам нужно идти к родителям Карин, – отозвалась она. Неуверенно покосилась на дверь. – Если, конечно, вы не собираетесь еще разочек заглянуть к моему начальству.
– Нет, – поморщился Киллиан. – Ни к чему. Все, что он мог бы нам рассказать, я уже выяснил.
– У его племянника?
– Не только. Там вся семья была в сборе. Моего появления на их пороге они, конечно же, не ожидали.
– Могу себе представить.
– Идем скорее! – поторопил ее собеседник.
Оказавшись на улице, Али уже не в первый раз подумала, до чего же невелик этот город. После столицы с ее широкими площадями, мрачными окраинами и лабиринтами переулков казалось, будто его можно целиком обойти всего за час. Вот и сейчас им даже не понадобилась карета для того, чтобы добраться до дома семьи Лекут.
Дверь открыла та же горничная. Все члены семьи оказались на месте, и альда Лекут даже нашла в себе силы для того, чтобы спуститься в гостиную. Черный креп траурного платья оттенял ее бледную кожу, чуть тронутые сединой светлые волосы, и Алите подумалось, что старшая дочь была похожа на мать немного больше, чем младшая.
– В мой прошлый визит я не успел выразить вам свои соболезнования, – произнес градоправитель, и Али снова за последние дни увидела его другим. Не властным и самоуверенным хозяином, привыкшим к поклонению окружающих, а тем, кому действительно небезразличны Бранстейн и его жители. Именно из-за этого он и рассердился на Энара и прочих нерадивых работников Службы Правопорядка. Впрочем, их тоже можно понять. Каждый растеряется, столкнувшись с хладнокровным убийством в столь идиллическом месте, как приморский курортный городок.
«Он все еще кандидат в подозреваемые, – напомнила она себе. – Если его ночное появление в мокрой одежде не мой странный сон, то откуда же Ристон вернулся? Ах, поскорее бы Илне удалось добыть ключи!»
– Вы что-то хотели узнать? – спросил у Алиты отец Карин. Сейчас он смотрел на нее уже не совсем так, как в поезде. По-прежнему настороженно и недоверчиво, однако не без затаенной надежды в глубине серых глаз. – Мы готовы ответить на все ваши вопросы.
– Как так получилось, что в тот вечер вы не заметили, что гувернантка вернулась домой без Карин? А как же ужин? Вы не удивились тому, что ее нет за столом?
– Ужин… Я в тот день задержался в конторе, там и поел. А девочки не всегда ужинают с нами, иногда предпочитают трапезничать в малой гостиной наверху или в своих комнатах.
– Выходит, вы заметили ее отсутствие только утром?
– Да, горничная обнаружила, что Карин нет в комнате. Тогда мы обратились с вопросами к ее гувернантке. Та ответила, что вечером вернулась домой одна.
– Но почему?
– Карин убежала от нее, – объяснил альд Лекут. – Девочка не впервые такое проделывала. Зашла в магазин, выскользнула оттуда через черный ход и была такова. Время от времени она так же обманывала гувернантку, говоря, что приболела или что ее ждут в другом месте, где надо быть по поручению родителей, – со вздохом добавил он. – А порой подговаривала сестру, приятельниц и горничных подсобить. Моя дочь считала, что она уже достаточно взрослая. Ей не нравилось, что ее никуда не отпускают без присмотра.
– Вот как… – задумалась Али. – Могу ее понять. В академии тоже все жаловались на излишний, по их мнению, надзор.
– Но ваши подруги по учебе владели магией! А моей дорогой Карин ничто не могло помочь… И меня – меня, ее отца! – не оказалось рядом, чтобы ее защитить!
Альда Лекут прижала к лицу обшитый кружевами платочек и горько зарыдала.
– Почему я не зашла к ней в комнату тем вечером? Почему я не заглянула проведать ее, как делала каждый вечер, когда она была маленькой? Неужели я тоже считала, будто она чересчур взрослая для этого?
Подождав, пока супруги немного успокоятся, Алита снова заговорила:
– Альд Нодор сказал, якобы вы подозреваете какого-нибудь чужака.
– Разве местный смог бы такое сделать?!
– Я пока не слишком-то с ними знакома…
– Вот и молчите, коли так! – снова залилась слезами мать Карин.
«Похоже, больше ничего полезного мы от них не узнаем», – сказала себе Али, но все же, чуть помедлив, решилась задать еще один так и вертевшийся на языке вопрос:
– Что вы знали об отношениях вашей старшей дочери с молодыми людьми?
– Ей было еще рано с ними встречаться!
– Но это не значит, что они ее не интересовали, – робко добавила Алита, но ее слова не долетели до ушей безутешных родителей.
– Пойдем поищем гувернантку, – шепнул ей Ристон, и, пробормотав слова прощания, они тихо выскользнули из гостиной.
Али оживила в памяти слова Гунды Брилент. Та сказала, что лучше, когда родители оставляют мир живых раньше детей, хотя, разумеется, нередко бывает наоборот. Каждая женщина, вступая в брак, должна быть готова к тому, что одного или нескольких из будущих детей ей придется похоронить, и лишь редкие счастливицы проживают всю свою жизнь, не потеряв от трудных родов, болезней и несчастных случаев ни единого ребенка.
Но у семьи Лекут получилось иначе. Их дочь достигла совершеннолетия и стала почти взрослой. Она мечтала вести светскую жизнь, танцевать, кружить головы. Наверняка втайне представляла себе свадебное платье, которое ожидало ее в уже близком безоблачном будущем. Девичья судьба должна была подхватить Карин свежим весенним ветром, увлечь за собой, закружить в самом прекрасном в мире танце расцветающей юности и первой любви, но обманула, бросив в холод и беспросветность заброшенной шахты.
– Почему, ну почему такое происходит?… – выдохнула Алита, оглядывая полутемный коридор в поисках горничной или хотя бы звонка, которым ту можно вызвать.
– Мне казалось, ты уже привыкла, ведь в столице преступления случаются куда чаще, – ответил Киллиан.
– К такому невозможно привыкнуть! – Али подняла на него покрасневшие от невыплаканных слез глаза. – Нельзя, нельзя привыкать!
– Я знаю, – мягко произнес он, привлекая ее к себе. – Но разве тебя не учили, что удерживать дистанцию между собой и тем, что произошло с жертвой, необходимо, иначе твое сердце попросту не выдержит? Тише, тише, тише…
– Но я ведь разговаривала с ней в тот вечер! Я видела ее так близко, как вас сейчас! И если бы не вы… – Алита всхлипнула, упираясь ладонями в его твердую грудь. – Она вышла из дома, чтобы поговорить со мной, и на мне вина за случившееся тоже лежит, как вы не понимаете?!
– Однако после встречи с тобой она направилась куда-то еще! – напомнил ей Киллиан, слегка встряхнув за плечи, чтобы привести в себя. – Помни об этом! Мы должны знать, что делала Карин Лекут дальше и для встречи с кем пришла в шахту!
– А если она туда и не ходила? – предположила Али. – И даже не собиралась! Может быть, ее отвезли в карете?
– Ты забываешь, что напрямую к шахте подъехать нельзя, – заметил Ристон.
– Остаток пути ее могли нести на руках, и тогда придется вернуться к версии альда Нодора, будто ее чем-то одурманили. Или связали. Но тогда остались бы следы от веревки.