едному победному финишу, а московское «Динамо», фактически потерпев фиаско, тогда же и выбыло из гонки.
В ту пору, правда, никто не мог упрекать футболистов московского «Динамо» и тренера Бескова в том, что они заняли в чемпионате страны не первое, а второе место. Более того, серебряные медали, добытые командой после нескольких лет кризиса, поблескивали воодушевляюще. И чемпионат 1968 года рисовался динамовцам Москвы и их болельщикам в самых радужных тонах. Целый ряд специалистов и журналистов футбола теперь уже прямо связывал с московской командой «Динамо» серьезные надежды на то, что периоду единовластия киевлян в чемпионате страны приходит конец.
Однако дальнейшие события не подтвердили этих прогнозов. Сезон 1968 года для московского «Динамо» начался с серии оглушительных поражений. Поначалу казалось даже, что команде вообще не выбраться из нокдауна и так-таки до конца сезона пребывать в аутсайдерах, но мало-помалу она выкарабкалась в середину таблицы, а на финише чемпионата буквально вырвала пятое место! Птица Феникс возродилась из пепла, стартовый кризис, конечно, тотчас получил свое объяснение, причем теперь спортивная пресса отдавала должное уже не только футболистам и тренеру, но и руководителям динамовского клуба, которые в тяжелые дни не потеряли веры в Бескова.
Возвратимся, однако же, к матчу динамовских команд Москвы и Киева 1 июля 1969 года и укажем, что он был проигран хозяевами поля, разумеется, не только потому, что игра происходила не в Лужниках, а на Центральном стадионе «Динамо». Да и вообще, рассматривая проблему «родного поля», я имел в виду лишь некоторые особенности психологической подготовки спортсменов, в равной степени касающиеся футболистов и пловцов, легкоатлетов и велогонщиков. Укажу также, что и в дальнейшем, размышляя о том, что происходило, по моим наблюдениям, с московской командой «Динамо», я буду соотносить все исключительно с закономерностями спорта вообще, спорта как такового, а не только футбола. Не исключаю, впрочем, что я располагаю не всей информацией о том периоде. В футболе ведь, как и в театре, не всегда доподлинно известно, отчего такой-то игрок (как и такой-то артист) сыграл хуже или лучше и т. д. и т. п. Но так же, как театральному критику негоже, вероятно, отправляться за кулисы для установления этих обстоятельств в частных разговорах, не стоит скорее всего заниматься подобными расспросами и спортивному обозревателю. Перед ним на протяжении многих лет один за другим разворачиваются спортивные спектакли, и, сидя в зале, то бишь в ложе прессы, он должен стремиться уловить закономерности всего процесса.
Если отбросить психологическую сторону подготовки к матчу 1 июля, он был проигран московскими динамовцами прежде всего «исполнительски», то есть из-за неумения осуществить собственные замыслы. Говоря об этом, я отдаю себе, конечно, отчет в том, что, и полностью реализовав свои замыслы, хозяева поля тоже могли потерпеть поражение — и притом отнюдь не случайно. Могли потерпеть его, даже имея в своих рядах Яшина (к тому времени еще не оправившегося от травмы), а также при условии хорошей формы Козлова, который вышел на поле во втором тайме, но после двухмесячного лечения был далек еще от своей лучшей игры.
Ведь против московского «Динамо» выступала, бесспорно, сильнейшая в ту пору команда. Таким образом, речь идет не столько о практическом результате этого матча, сколько о творческом, то есть таком, о котором московские динамовцы, даже уходя с поля побежденными, могли бы сказать: «Что ж, мы сделали все, что могли, но соперник был лучше. А его ворота просто неуязвимы».
Однако же факты в данном случае состояли в том, что защита чемпионов два или три раза давала москвичам возможность взять киевские ворота, хотя, надо сказать, окончательный счет матча 2:0 и в малой степени не отражал тех возможностей, которые, в свою очередь, предоставляла соперникам защита москвичей. Между тем структурно московские динамовцы избрали в первом тайме откровенно оборонительное построение и лишь впоследствии, в стремлении отыграться, увеличивали последовательно число форвардов с двух до четырех. Это активное построение они с самого начала, между прочим, применили против чемпионов в первом своем матче с ними, на киевском поле. И те, кто видел этот матч по телевизору (либо просматривал отчеты о нем), припоминают, наверное, что борьба в нем была равной (а кое-кто даже склонялся к тому, чтобы отдать предпочтение москвичам). Но вот незадача: отчего же на поле чемпионов Бесков и его футболисты отважились дать им «встречный бой», а на своем поле на это не решились?
Любители футбола помнят, что старт 1969 года у московских динамовцев был как две капли воды похож на прошлогодний и что, таким образом, ко дню своего первого матча с чемпионами им, собственно, нечего было терять. Впрочем, подготовились они к нему самым тщательным образом. И, кстати сказать, в удачном для них исходе этой борьбы я склонен видеть психологический стимул, позволивший московским динамовцам миновать опасную зону предварительного турнира.
Ничья же во втором матче с киевлянами была для москвичей заманчивой вдвойне. Ибо при всей нелегкости тогдашнего их положения у них не могла не теплиться где-то надежда, что в финале им удастся, быть может, достичь прошлогоднего результата, а там УЖ, в 1970 году, ни за что не повторить печальных ошибок 1968—1969 годов. Словом, два очка из четырех возможных, отобранные у киевлян в предварительном турнире (и переходящие в финал!), казались Бескову во всех отношениях важной целью, которую он и пожелал достичь, играя 1 июля с чемпионами с откровенной установкой на ничью.
Но не было ли это решение для самого Бескова некой внутренней капитуляцией? И как сообразовалось оно с его прежними взглядами? Эти вопросы представляются уместными, если учесть, что речь идет об одной из самых ярких и самобытных фигур на нашем тренерском небосклоне.
На матч 1 июля против московского «Динамо» киевляне вышли в лучшем своем (к этому дню) составе.
Построение выражалось цифрами 1 + 4 + 4 + 2, и Маслов не был, наверное, огорчен тем, что московские динамовцы избрали такую же расстановку. Ведь тем самым инициатива как бы заведомо отдавалась чемпионам, особенно если учесть, что в отсутствие Яшина из одиннадцати записанных в протокол московских игроков максимум три-четыре могли сравниться по классу с киевскими. Мне показалось даже, что, желая укрепить своих соперников в правильности их замысла в основном обороняться, киевляне прибегли к некоторым (вполне законным, впрочем) приемам из области «тактики нервов». Так, на разминке москвичи могли увидеть, что, в то время как полузащитники Мунтян и Боговик изящно перебрасываются мячом в центре поля, их коллеги Серебряников и Сабо старательно упражняются в ударах по воротам вместе с форвардами...
Надо сказать, что и сам вышедший на поле состав московского «Динамо» немало удивил знатоков. Ведь тренер Бесков никогда не делал прежде упора на защиту (хотя и придавал ей важное значение), а кроме того, располагал в тот день, как показали дальнейшие замены, не двумя, а четырьмя форвардами, ибо, в конце концов, когда необходимо было уже отыгрываться, направил на подмогу Еврюжихину и Семину еще двух нападающих — вначале Козлова, а затем Ларина. Удивление знатоков вызывала, однако, не сама расстановка 1 + 4 + 4 + 2. Известно ведь, что тем, кто умеет это делать, она дает возможность не только эпизодически контратаковать, но и прочно овладевать инициативой. Поражала прежде всего смелость Бескова, никогда прежде не интерпретировавшего этот вариант. Между тем в нем есть свои тонкости, на изучение которых нужно время.
Прибавьте к этому, наконец, что киевское «Динамо», в частности, особенно поднаторело за годы своего чемпионства именно в одолении подобных вариантов, ибо в тот период отечественные команды выходили против него, как правило, и на своих полях обороняться (исходя из того практического соображения, что с чемпионами и ничья хороша). Но вот матч 1 июля начался, и уже спустя несколько минут всем стало ясно, что у хозяев поля проигрышная позиция. Конечно, в игре бывают случайности, и я допускаю, что бесчисленные атаки киевлян могли и не дать результата (натолкнувшись, скажем, на великолепную игру вратаря). Но такое случается очень редко, и не на это ведь рассчитывал Бесков! Проигрышная же позиция москвичей проистекала вот из чего. До замены Гаджиева форвардом они применяли игру с так называемым «чистым диспетчером», в роли которого и выступал Гаджиев. В соответствии с нею он был освобожден при откате своей команды назад от персональной опеки кого-либо из соперников, чтобы действовать главным образом позиционно (то есть прикрывая какой-то участок, либо на перехватах мяча).
Но диспетчер — это прежде всего распределение, розыгрыш мяча, конструирование игры. Гаджиев, однако, с этой ролью не справился. Впрочем, мне трудно винить в этом самого игрока. Не могу сказать и того, чтобы он был наглухо прикрыт кем-то из киевлян, хотя это при желании могли бы, наверное, сделать и Боговик, и Сабо. Но они присматривали за другими игроками и Гаджиева, казалось, не замечали. Почему же? Разве они не понимали, что Гаджиев — диспетчер? Не знали, что такую фигуру необходимо нейтрализовать прежде всего? Отнюдь.
Диспетчер «Динамо» Гаджиев попал 1 июля 1969 года в переплет, весьма схожий с тем, который пережил тот же Авруцкий, с той лишь разницей, что Авруцкого испытывали не в столь ответственном матче — и притом против значительно более слабой команды. Кроме того, Авруцкому хоть не мешали маневрировать в центральных районах площадки! Гаджиева же просто вытеснили отсюда. Нет, не соперники, а собственные партнеры, боровшиеся за центр с киевскими полузащитниками. В результате большую часть проведенного на поле времени он обретался где-то на левом фланге, впритык к боковой черте. И, даже получив мяч, чаще всего не мог начать отсюда сколько-нибудь плодотворного конструирования контратаки. Здесь сыграло, конечно, какую-то роль и то, что в техническом репертуаре Гаджиева не было безошибочно точного длинного паса — с фланга на фланг, либо через треть, половину площадки, сразу на выход форварду. Наконец, и желая помочь обороне, Гаджиев в условиях матча с киевским «Динамо» был совершенно беспомощен. Киевляне ведь пасуют точно, на перехватах у них особенно не разживешься, а отбирать мяч из-под ног Гаджиев (бывший форвард) тоже