– Где машина? – спросил Миша.
– Она припаркована на заднем дворе, ближе к частному пляжу… – пролепетала я.
– Идем! – потянул меня за руку парень.
– У меня нет с собой ключей от задней калитки.
– Так и у меня нет! – беспечно отозвался Миша.
– И как мы…
– Через забор!
– Через забор? – ахнула я. – Но это же…
– Моветон?
– Прекрати! – рассердилась я, крепче сжимая ладонь парня.
Миша остановился у высокой изгороди.
– Ты когда-нибудь делала это?
Я скрестила руки на груди.
– Нет! Зачем?
– Все когда-то должно происходить в первый раз. – С этими словами Миша с легкостью подхватил меня на руки и подсадил на забор. Все было как во сне. С высоты изгороди я успела разглядеть наш большой участок, полный танцующих людей. Перемахнув через забор следом, Матвеев оказался рядом со мной в кустах.
– Что мы делаем? – вопросила я.
– Моветоним, – рассмеялся Миша.
– Ты такой дурак! – вспыхнула я.
Мы уселись в мамину машину – новенький кабриолет «Фиат». Я поправила зеркальце, вглядываясь в темноту. Завела автомобиль, негромко включила радио. Фары осветили старое дерево с торчащими из земли могучими корнями.
– Пристегнись! – скомандовала я.
– Вау, нас ожидает «Форсаж»? – отозвался Миша, пристегиваясь.
– Совсем не смешно! – Я была слишком сосредоточенной. Внимательно смотрела в зеркало, когда сдавала назад…
Наконец мы выехали из дачного поселка на дорогу, огибающую горы. Миша насмешливо поглядывал на меня сбоку в то время, как я вцепилась в руль.
– Ощущение, будто я принимаю внутренний экзамен в ГАИ, – демонстративно зевнув, сообщил парень.
– Заткнись, пожалуйста! – прошипела я, миновав очередной виток серпантина.
– Обожаю тебя за вежливость, – снова развеселился Матвеев, припомнив нашу первую встречу. – Ты должна сказать: «Заткнитесь, пожалуйста!»
Я быстро взглянула на парня. Миша некоторое время молчал, глядя на полупустую дорогу, а затем важно произнес, будто и вправду был на экзамене:
– На следующей развязке поверните направо!
– Издеваешься?
Миша молча опустил мягкую бордовую крышу «Фиата» и прибавил громкость на радио. В этот момент там играла старенькая песня Pieces группы Sum41».
– Моя любимая, – довольно сообщил он. Затем скомандовал: – А теперь поворачивай направо – и педаль в пол!
– Что? – растерялась я.
– Не шучу! – серьезно сказал Матвеев, делая музыку еще громче. – Моветонить – так на полную катушку. Уля, давай же! Вперед! – выкрикнул парень.
Я нажимаю педаль газа до упора и подставляю лицо ветру.
Глава одиннадцатая
Это была самая темная южная ночь. Фары то и дело выхватывали из темноты скалистые горы. Извилистая дорога уводила все выше, в то время как внизу шумело море. Упрямый ветер играл волосами. Я изредка отрывала взгляд от дороги и поглядывала на довольного Мишу. Впервые в жизни я вела машину на такой скорости. Впервые в жизни меня охватил дикий восторг! Впервые в жизни я одновременно смеялась и кричала от страха…
Припарковавшись у начала темного леса, я первой выбралась из машины. Звенящую тишину нарушал доносившийся издалека редкий шелест шин.
– Куда мы приехали? – спросил Миша, следом за мной хлопнув дверью «Фиата».
– Ты спрашивал о моем любимом укромном месте… – начала я, тайком смахивая с глаз проступившие от нашей поездки слезы.
– И ты привезла меня в ночной лес? – хмыкнул Матвеев. Затем заметил, как я тру глаза. – Погоди, дуреха, ты что, плачешь?
– Мне было так страшно! – с восторгом произнесла я. По-детски шмыгнула носом. – Но так круто, как никогда раньше!
Миша искренне рассмеялся, и от его теплого смеха в сердце заплескалась нежность.
– Ты только, пожалуйста, не увлекайся! – весело проговорил Матвеев. – Это была всего лишь необходимая тебе встряска. Поняла?
Я закивала, а потом осмелилась взять парня за руку и повела в глубь леса.
– Здесь когда-то был большой парк. С лавками и фонтанами. А в глубине его стояла красивая усадьба, – начала я, не оборачиваясь. – Потом в советское время из нее сделали летний лагерь. А в девяностые и его прикрыли. С тех пор тут редко кто гуляет. Извилистые аллеи и дорожки давно поросли травой. Саму усадьбу заколотили досками. Стоит теперь одиноко красивое заброшенное здание… А отсюда до моря рукой подать. Растут здесь преимущественно акации и сосны… Но самое невероятное, что есть в этом парке – это небольшой горный водопад.
Я наконец обернулась и встретилась с Мишей взглядом. Парень улыбнулся, а я продолжила:
– Это место никак не отмечено в туристических путеводителях, поэтому там и днем-то никого обычно нет. А ночью… – Я замолчала, оглядывая черный тихий лес. – Ночью, если честно, я тут ни разу не была. И в это время суток кажется, что здесь столько неразгаданных тайн…
Из леса донеслось глухое тревожное уханье совы. В кромешной тьме мы осторожно ступали по мягкой траве. Миновав заколоченную старую усадьбу, прошли еще чуть дальше, пока не услышали грохот воды.
– Ну вот, – пробормотала я, глядя на водопад, – он хоть и небольшой, но очень красивый. Это то самое мое любимое укромное место, о котором ты спрашивал.
Миша, не проронив ни слова, первым двинулся к водопаду. Холодные струи с большой высоты падали вниз и с шумом разбивались о землю.
Мы уселись на большие камни и уставились на воду. Сюда через густые кроны деревьев проникал бледный лунный свет. Обняв колени, я думала о той самой встряске, которую устроил Миша. Кажется, мне действительно было это необходимо. Что-то я стала делать слишком много безрассудных вещей с тех пор, как встретила Матвеева… И, сказать по правде, это меня совсем не расстраивало. Наоборот, будоражило и волновало. Я осторожно покосилась на Мишу. Уже привычно с удовольствием оглядела его профиль. Матвеев тоже повернулся ко мне и посмотрел в глаза. И мое глупое сердце снова разорвалось на клочки.
Что ж, я в самом романтичном месте на земле. С парнем, от которого почему-то срывает крышу… Я только хотела открыть рот, чтобы поблагодарить за встряску и поведать страшную тайну о своей влюбленности, как Миша спросил:
– Слушай, я пойду отолью?
Я криво улыбнулась. Вот тебе романтичное место и подходящий момент рассказать о своих чувствах.
– Конечно, – пробормотала я.
– Ваше пиво на вечеринке, и этот водопад еще плещется… Я сейчас!
Миша ловко соскочил с высокого камня и вскоре спрятался в деревьях. Я осталась одна. А это уже не так прикольно, как, будто невзначай касаясь плечом, сидеть с понравившимся парнем. Сразу все шорохи стали слышаться громче и отчетливей. Издалека донесся тоскливый птичий крик. Я подняла голову. Сверху ветви, словно изогнутые рога, упирались в звезды. Когда спустя несколько минут я услышала хруст веток под ногами, даже немного напряглась. Хотя кто это мог быть, кроме Миши? Но почему-то стало тревожно. Я слезла с камня, подошла к водопаду и подставила руку под колючие холодные капли…
– Вот и я, – вынырнул из темноты Миша.
– Привет! – Я рассмеялась и брызнула водой в парня. Матвеев тут же последовал моему примеру.
Когда мы снова уселись на камни, Миша проговорил:
– Правда, очень необычное место. Спасибо, что привезла меня сюда. Вообще, за все спасибо. Я так тебе благодарен…
– Не за что, – негромко отозвалась я.
– У тебя классная бабушка! – внезапно сказал Матвеев.
– Да, я знаю, – улыбнулась я.
– А твои родители – они вообще приедут?
– Тебе мало моих родственников? – рассмеялась я. – Приедут… Но они редко дома бывают. Я с отцом в последний раз вообще на Новый год только виделась. Мама на майские в гости приезжала. У папы много работы, он часто в командировках. У мамы длинный отпуск летом, поэтому она все время проводит рядом с ним. Мама работает учителем младших классов.
– Здорово, – отозвался Миша.
– Да, наверное. Хотя она долго не могла войти в семью. Поначалу все знакомые ей косточки перемывали из-за того, что она встретила такого завидного жениха, как мой папа. После того как мама удачно вышла замуж, со многими так называемыми подругами потеряла связь. После замужества она вообще могла не работать, отец даже на этом настаивал… Но мама бросить любимую профессию не смогла.
– Как по-разному сложилась судьба у Золушек, – усмехнулся Матвеев.
– Ты это о чем? – насторожилась я.
Миша помолчал, не отводя взгляда от водопада, а затем неуверенно начал:
– Ну я ведь тебе рассказывал, что моя мать вышла замуж за состоятельного парня… Молодого бизнесмена.
– Ты всегда знал, что у него нелегальный бизнес? – перебила я.
Миша покачал головой:
– Нет, откуда? Когда совсем пацаном был, вообще в его дела не вникал. Тем более он ни в чем мне не отказывал. За границу не вывозил, это да. Времени не было. Да я и не стремился. Ходил в музыкалку, с парнями группу свою организовали, в футбол играл… Вообще все хорошее, что было у меня в детстве, я увидел благодаря отчиму. Единственное, что делала мама, – целовала на ночь. А когда повзрослел, давала деньги на сигареты. Такая вот забота. Поэтому я себя немного неуютно чувствую в вашем доме: столько женского внимания… От тебя, от сестры твоей, от бабушки… Я теряюсь. И меня будто чувством дежавю накрывает. Так же неловко мне было в первый раз, когда отчим подарил машинку на радиоуправлении. Я такую до этого только по телевизору видел. И до сих пор не понимаю, как реагировать на такое. Если что, извини.
На это откровение я только слабо улыбнулась.
– А у отчима нет своих детей?
– Не-а. У него какие-то проблемы по этой части. Может, из-за этого он так прикипел ко мне. Мы раньше особо и не ссорились. Он делал на меня ставку, хотел, чтобы я стал его наследником… А потом я выбрал музыку, и он страшно из-за этого взбесился. В универе я узнал, что помимо легального бизнеса он по уши погряз в темных делах. Вот так все разом рухнуло. Моя недавно наладившаяся идеальная и беззаботная жизнь закончилась. Но вот этот промежуток времени, когда мама вышла замуж и я наконец обрел что-то вроде настоящей семьи до выпускных классов, – самый счастливый период в моей жизни.