Как только я поправилась, мы зарядили Мишин телефон… По номеру, с которого со мной связался Леша, я не смогла дозвониться: абонент вне зоны доступа. Смартфон с временной сим-картой, которую купил Матвеев, был пуст. Никаких других контактов. На память мне остались пара наших совместных селфи да рифмованные строчки в заметках. Которые я сразу заучила наизусть.
Геля крепко обняла меня за плечи.
– Папа с тобой хочет поговорить, – сказала сестра.
– Подыскал мне нового мужа? – спросила я угрюмо.
– Не исключено, – туманно отозвалась Геля.
Глядя на мое нахмуренное лицо, сестра рассмеялась:
– Нет же! Я пошутила. Ничего подобного.
– Ты знаешь, о чем он хочет поговорить?
– Знаю, – кивнула Ангелина, – и хочу, чтобы ты на это согласилась.
– Заинтригована, – грустно проговорила я.
Отец устало откинулся на спинку кожаного офисного стула и, оттолкнувшись, откатился назад. На несколько секунд закрыл глаза. Молчал. И я молчала, опустив голову. Нервно теребила подол платья. Папа до сих пор сердился на меня из-за «интрижки с музыкантом», как он называл случившееся. «Посмотри, до чего он тебя довел!» – качал головой отец, пока я страдала, укрывшись пледом с головой.
Я же по-прежнему злилась на него из-за истории с итальянцем. Папочка не ожидал, что я могу сбежать перед их с мамой приездом. Конечно, в пагубном влиянии на свою умницу-дочь он винил только Мишу, который меня «поматросил и бросил».
– Вижу, тебя немного отпустило, – неуверенно начал отец.
– Немного, – согласилась я. В последние дни я правда старалась вернуться к прежней жизни. Если бы не Поля с Пашей, которые постоянно звали меня на пляж, я, наверное, до сих пор лежала в кровати и пялилась в потолок. Но мне не хотелось пугать родственников, им и так досталось из-за этой истории. Особенно переживала бабушка, ведь ей очень понравился Миша и это она меня отпустила с ним… А в итоге Матвеев довел ее внучку до нервного срыва. «Как же так? – восклицала бабушка. – Я никогда не ошибаюсь в людях!»
– Я купил билеты и забронировал гостиницу в Испании, – проговорил отец.
– Почему не в Италии? – не удержалась я от колкости.
– Ульяна, прекрати! – поморщился папа. – Дочь, что с тобой? Не узнаю… Ты словно колючий ежик. От Гели нахваталась? Или же от этого… твоего…
Имени Миши он даже произносить не хотел. Я обиженно молчала. Папа резко встал со стула и заходил по своему кабинету.
– Ну прости меня! – наконец громко произнес он. – Прости! Прости! Мне уже и от мамы влетело.
Он проговорил это таким обиженным мальчишеским голосом, что я не смогла сдержать нервный смешок. Отец остановился и растерянно посмотрел на меня.
– Ульянчик, ты пойми… Я же как лучше хотел…
– Для себя? – подняла я брови.
– Для тебя в том числе! – вздохнул отец. – Хочется же, чтобы у тебя все хорошо было. Что за мальчишек ты себе выбираешь? Сопляки, у которых одно на уме. Сама понимаешь!
Отец смутился.
– И тот твой Рустам…
– Руслан, – поправила я.
– Был тебя точно не достоин.
Я только тяжело вздохнула. Что отрицать? Папа прав. Руслан тот еще…
– А Миша… Как он с тобой поступил? Разве так можно? Еще и вбил тебе в голову какие-то глупые вещи. Я не узнаю свою Улю…
Я только ниже опустила голову. Больно, больно, очень больно при одном упоминании о Матвееве. Мысли, словно раскаленные камни, обжигают голову.
– Что с Испанией? – глухо спросила я.
– В октябре там будет проходить международный танцевальный фестиваль. Есть твоя номинация. Поедешь?
– А учеба?
– На всю поездку уйдет всего пара недель. До сессии еще далеко. Ты же умная девочка, быстро наверстаешь. Перепишешь лекции, отработаешь пропущенные семинары… Тебе ведь это легко дается?
Я кивнула.
– Позанимаешься в танцевальном зале, отвлечешься…
– Но бокс не брошу, – предупредила я.
– Дело твое, – кивнул отец, – только одну не отпущу. Бабушка с тобой полетит. Ты ведь знаешь, как она любит тапас и сангрию.
– Знаю, – улыбнулась я.
Отец подошел сзади и обнял меня за плечи.
– Забудешь его.
– Забуду, – согласилась я. А саму так и не покидала мысль, что Миша жив и обязательно вернется. – Пап, я правда не умею выбирать себе парней?
– Абсолютно верно, – проговорил отец. – Может, мне все-таки как-нибудь помочь тебе с выбором жениха?
– Может, – снова кивнула я. – Как-нибудь и поможешь…
Глава девятнадцатая
В августе воздух стынет. Ночи уже по-осеннему холодные, и небо такое звездное. Мне нравится приходить в это время на дикий пляж и смотреть, как белые барашки мчатся наперегонки, чтобы разбиться о тяжелые скалы. И желтая трава гнется под натиском ветра. Поднимаешь голову и смотришь на черное, украшенное звездами небо. В эту минуту кажется, что ты один на один с этим миром. Вокруг ни души… Август – последний месяц в году, когда кожа пахнет морской солью.
В сентябре, как обычно, охватывает приятная тревога. Четвертый курс бакалавриата. В середине учебного года меня ждет финальная сессия, а потом написание диплома… Мне нравится ехать из университета до дома в автобусе, рассматривая по пути светлые, залитые сентябрьским солнцем дома. Только в сентябре последние лучи греют так тепло и ласково. Нравится после пар встречаться с Полей и идти с ней и Наткой в кафе. Пить там горячий чай с мятой и смотреть в окно, в которое накрапывает осенний дождик. Нравится пропадать в танцевальном зале. Люблю приятную боль в мышцах после занятий…
В октябре мне нравится Барселона. С узкими улочками, маленькими площадями, вымощенными камнем, и самым уютным экскурсоводом – моей бабушкой. Нравится паэлья из морепродуктов и освежающая сангрия. Нравится величественный собор Саграда Фамилия, от одного взгляда на который захватывает дух. И, конечно же, нравится сцена. Я отдаюсь ей целиком. Если можно выплеснуть в танце всю боль, которая то и дело возвращается ко мне, я это делаю. Ненадолго, но все же избавляюсь от нее. И, конечно, нравится получать из рук почтенного жюри награду. Никогда не ставила перед собой цель стать победителем, но быть лучше всех в эту осень почему-то тоже нравится.
В ноябре я люблю наши традиции собираться вечером у кого-нибудь в гостях и играть в покер. Лучше всех из нас играет Поля, хотя до этого Ковалева жаловалась, что не может понять и запомнить правила. Но блефовать ее Гоша научил. Когда мы встречаемся у Полины, к игре подключается ее двенадцатилетний сосед, и им с Ковалевой нет равных. Правда, ближе к одиннадцати вечера на кухне появляется мать Гоши и гонит его в постель, напоминая, что покер не детская игра. И лучше бы мы в бар в пятницу вечером сходили, а не портили ей ребенка…
В декабре мне нравится наблюдать за холодными багровыми закатами. Нравится предновогодняя суета. И даже к зачетам готовиться нравится. Помогать одногруппникам подтянуть хвосты и чувствовать себя кому-то нужной. Нравится долго бродить с друзьями по магазинам и выбирать родным подарки. Нравится слушать препирательства Долгих и Ковалевой на тему: «Что подарить твоей маме?» и «Поля, какая разница, давай быстрее, я уже тут в куртке вспотел!».
В январе мне нравится на несколько дней перед экзаменами вырваться в родной дом. Нравятся эти январские плюс десять. Бабушка права: зимнее море – сказочное. Нравится трепаться до ночи с Гелей о том, что Кирилл, лучший друг Стаса, наконец принял ее заявку в друзья. И теперь она ставит ему лайки на все фотографии и донимает в личных сообщениях. Нравится болтать со Стасом по видеосвязи, когда у нас раннее утро, а у него уже поздний вечер. Нравится сидеть с бабушкой у того самого фортепиано, к которому с лета никто так и не прикасался, и теперь честно и открыто рассказывать обо всем, что беспокоит. «Ты помнишь, что нет на свете ничего, что человек не мог бы пережить?» – спрашивает бабушка. И я киваю: «Помню!» Удивляюсь самой себе: неужели действительно пережить можно все? Прошло ровно полгода… Еще летом мне казалось, что я вот-вот сойду с ума. Но все-таки никому из близких не признаюсь, что время от времени мониторю новости и вздрагиваю от каждого звонка в дверь.
В феврале мне нравится писать диплом и посещать районную библиотеку. Нравится тишина, умиротворение, запах книг и концепция моей дипломной работы. Я отказываюсь от приглашения девчонок сходить в бар или клуб. Мне это не нужно. Теперь я люблю уединение.
В марте нравится планировать свое будущее. Я на пороге новых открытий. Меня здесь ничего не держит. И я не понимаю, правда ли в это верю или просто утешаю себя этим. Тем не менее каждый день просматриваю в интернете программы магистратуры и мечтаю изучать доисторическую археологию Ближнего Востока. Эта тема приближена к моему диплому, который уже практически готов. Я с головой ушла в учебу, и мой научный руководитель удивляется, как я все успеваю… А что тут успевать? С утра тренировки, а вечером учеба. Других интересов у меня больше нет.
В апреле мне нравится по-весеннему вкусный воздух и впервые за долгое время щекочущее счастьем чувство: «Все впереди…»
– Юль, мне кажется, что ты зациклилась на своем Валере, – сердито проговорила Ната, когда мы вышли из университета. – И не зря Анастасия Арсеньевна на тебя наехала… Предзащита в мае, у тебя помимо введения вообще что-нибудь для диплома есть?
– Да знаю-знаю! – огрызнулась Юлька. – Ну что я могу поделать, если мне этот дурацкий диплом вообще в голову не лезет? Девочки, а может, я тему неудачную выбрала?
– Может, ты просто влюбилась по уши? – засмеялась я.
– Может, и так, – счастливо закивала Юля, а Ната только закатила глаза. – Вот я даже завидую Ульке… Никаких душевных потрясений. Сиди себе да грызи гранит науки…
– Да уж, – вздохнула я, – просто счастливица.
– Нет худа без добра, – продолжила разглагольствовать Юля. – Без любви диплом быстрее пишется.
– У Ули он и с любовью отлично написался бы, – встряла Ната. – Она ж не ты, не прогульщица!..