Четыре ноль две. (Да, все еще 4:02). Пока Марч направлял катер на север вдоль берега, Келп занялся белым медицинским халатом, извлеченным из бумажного пакета. Встряхнув нарядом, одолженным сегодня из клиники в центре города, Келп произнес:
— Мы не должны опоздать.
— Но и промокнуть ты тоже вряд ли хочешь, — заметил Марч, — поэтому я двигаюсь не быстро. Не волнуйся, мы успеем.
По-прежнему 4:02.
— Уже четыре часа, — посмотрев на часы, заявил Градец. — Спущусь вниз, чтобы встретить его.
Четыре ноль три, в конце концов. Тини вышел из-под трассы, поближе к забору. Справа от него стояли машины, а несколько из них с дип номерами. Охраняемые ворота располагались подальше, там за авто. Часовые еще не знали, что их ожидает, но очень скоро ситуация измениться.
Наконец, появилось такси — желтая комета стрелой вынырнула из-под ФДР трассы, скользнув возле его левого локтя, и резко остановилась в нескольких сантиметрах от забора. Двое охранников в легком недоумении наблюдали, как пыль десятилетий мягко поднялась в воздух и медленно обволакивала такси и окружающих.
— Почему бы нам просто не протаранить забор? — предложил Дортмундер.
— Три доллара восемьдесят центов, — ответила ему мама Марча, постучав по счетчику свободной правой рукой.
— Во время, — пробормотал Тини сам себе и остановился позади авто.
— Не здесь, — сказал Келп, присматриваясь к стене на южной стороне паромной станции, пока Марч удерживал лодку на неспокойных волнах.
— Говорил я тебе, что у нас есть время, — напомнил Стэн.
Дортмундер проворчал и оплатил по счетчику плюс пятьдесят центов чаевых.
— Транжира, — прокомментировала мама.
Дортмундер, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, вышел из такси и приблизился к воротам. Мама Марча включила сигнал «не работаю», что было частью плана.
— Диддамс, — представился Дортмундер, а когда охранник с недоверием посмотрел на него, добавил: — Посол ожидает меня.
Охранник долго консультировался с листком бумаги в своем блокноте, где стояла только одна запись: «Диддамс — 16.00».
— Все верно, — согласился он наконец-то и распахнул незапертые ворота.
Тини открыл левую заднюю дверь такси и заревел так громко, чтобы быть услышанным охранниками у ворот:
— Завезите меня на 47-ю.
Как только Тини начал влезать в салон, мама закипела:
— Убирайся отсюда, — закричала она достаточно громко, чтобы ее заметила охрана, чайки и трафик на ФДР трассе. — Разве не видишь, что я «не работаю»?
Дортмундер сделал вид, что не слышит криков позади себя, вошел на территорию паромной станции. Впереди виднелись старые толстые доски паромного причала, в самом конце которого болталась судно, а голова Келпа выглядывала из правого нижнего угла. Так часто изображали себя художники на фресках героической тематики. Как раз во время появившийся из «Гордость Вотскоэка», Градец развеял иллюзию автопортрета.
Охранники с растущим интересом наблюдали за огромным, напоминающим гору мужчиной и сварливой женщиной-таксистом, которые выкрикивали нелестные замечания в адрес друг друга. Вдруг злющая женщина ударила мужчину-гору в челюсть, а он ответил ей хуком с правой, в результате чего она ударилась о сетку забора.
— Эй, — прокричал один из охранников, а скала-мужчина продолжал наступать на маленькую леди, грозно приподняв плечи.
Тини нанес еще один удар кулаком, мама Марча — нет.
— Ты зря ударила меня, — заявил он и отошел назад.
— Эй, ты там, стой! Прекратите!
И двое охранников покинули свой пост, бросаясь на защиту маленькой леди.
Дортмундер и Градец пожали друг другу руки. Хозяин сказал, что рад видеть того снова; гость поблагодарил и ответил взаимностью. Градец посмотрел вверх и объявил, что погодя сегодня чудесная; Дортмундер согласился. Градец признался в своей любви к Нью-Йорку; Джон ответил, что в таком старом городе еще можно найти несколько позитивных вещей, не считая населения и правительства. Боковым зрением Дортмундер отметил очередное появление автопортрета.
— Почему бы нам не подняться на борт, — предложил Дортмундер.
— Отличная идея, — поддержал Градец. — Мы подготовили для вас кое-какую литературу. Немного, чтобы не перегрузить вас информацией.
Тини схватил охранника А и ударил им охранника В.
Келп вскарабкался на корабль и на минуту остановился, чтобы привести в порядок свой халат — на белом цвете видна вся грязь — и быстро зашагал вперед. Марч направил судно вверх по реке, планирую сделать круг возле острова Рузвельта.
Градец с Джоном зашли в тесный лифт и поднялись наверх.
Келп проскользнул в открытую дверь и нашел лестницу именно там, где и говорил Дортмундер.
— Хватит дурачиться, — решил Тини. Бросив охранников, он повернулся к маме Марча и произнес: — Завези меня в аэропорт Кеннеди.
— Аэропорт! — закричала женщина в маниакальном удовлетворении. — Почему ты не сказал это сразу? Залезай!
Тини так и сделал — даже люди нормальных размеров испытывают трудности, чтобы попасть в недешевые объятия нью-йоркского такси — мама Марча села за руль и убрала сигнал «не работаю». Пока ошеломленные охранники смотрели на них, открыв рты, такси развернулось и уехало.
— Тини, я вынуждена включить таксометр, — предупредила женщина, — иначе мне грозит штраф.
— Все в порядке, — ответил Тини. — Ты можешь вычесть это из твоего удара по моей физиономии.
— Ах, ты разве почувствовал что-нибудь, — спросила удивленно мама.
— Я услышал, — ответил Тини. — Этого было достаточно.
Градец еще раз познакомил Дортмундера с Ласком и Терментом. Диддамс кивнул женщине и пожал руку мужчине, затем к нему пришла запоздалая мысль — и он пожал руку и женщине, после решил идти «ва-банк» и кивнул также мужчине.
Келп, придерживаясь отличной карты и подсказкам Дортмундера, свободно и быстро продвигался по коридору, дальше от офисов, где Дортмундер и персонал Градеца изобретали новый народный танец. Он открыл дверь в импровизированную лабораторию, где должна была находиться кость Святой Ферганы. Настоящая.
Но, к несчастью для Келпа, она как раз находилась в процессе испытания. Джон Мицкельмусс поднял глаза на незваного гостя — мужчину в белом халате, пришел к очевидному выводу и кивнул. Келп кивнул в ответ.
— Мицкельмусс, — представился работник, протянув руку. — Джон Мицкельмусс, Кембридж.
— Келли, — сказал Келп. — Джон Келли, Парк-Слоуп.
— Извините, но я не слышал о такой школе, — засомневался в коллеге Мицкельмусс.
Келп сразу и не понял, что они говорят об образовании. — Небольшое учебное заведение, очень специализированное.
— Я очень плохо разбираюсь в американских школах, — произнес вежливо Мицкельмусс, взвалив всю вину на себя. — Просто делаю рентгеновские снимки, — добавил он, махнув на кость и оборудование. — Вы можете забрать ее на некоторое время.
— Не торопитесь, — заверил Келп и подкрепил свои слова улыбкой с подтекстом.
— Это не займет много времени, — заверил его Мицкельмусс улыбаясь, и вернулся к своим обязанностям. Келп наблюдал.
Дортмундер, Градец, Ласк и Термент обсудили визы, проживание, достопримечательности, климат, курсы валют и национальную кухню. Налог на выход из аэропорта был затронут, но на нем решили не акцентировать внимание.
Стэн Марч сидел за рулем неработающей лодки и праздно наблюдал, как высокие канатные дороги покачивались между Манхэттеном и островом Рузвельта: красные авто болтались на черных кабелях, черт возьми, прямо в воздухе. Дорога по воздуху. Как в Швейцарии. Отсюда хороший вид на город. Надо как-нибудь привезти сюда маму, вытащить ее в кои то веки из такси.
После того как Тини и мама Марча выполнили свою часть работы на сегодня, она завезла его в пустой дом на Риверсайд-драйв. Ж.К. была до сих пор в отпуске. Возник короткий спор об оплате, но женщина всегда умела отстоять свою точку зрения в любой дискуссии.
Джон Мицкельмусс отрегулировал свет, положение стола и угол камеры. Другой парень, Келли, сидел возле колб и горелок, передвигая их взад-вперед. У Мицкельмусса мелькнула мысль, что новичок, схватив лабораторное оборудование двумя руками, просто играет с ним в «крестики-нолики». Это мысль показалась ему настолько невероятной, что он сразу же отверг ее. Подняв голову, ученый тепло улыбнулся Келли:
— Еще минутка.
— Эй, без проблем, — ответил Келли. — Знаете, — сказал он, — эта вещь вон там пахнет как кофе.
— Это и есть кофе, — заверил его Мицкельмусс. — Боюсь, не самый качественный, но все же лучше чем ничего. Я скоро заканчиваю.
Дортмундер продолжал интересоваться экскурсоводами, переводчиками, автобусным сообщением со столицей и круизами по реке Варье. Он должен был тянуть время, чтобы Келп успел подменить кость. Главным условием успешно выполненного плана было то, что Вотскоэк не должен был догадаться о махинации с реликвией вплоть до последующих событий. Вот почему Тини и мама Марча отвлекали внимание охраны, когда Келп пробирался на корабль. И по этой же причине Дортмундер усыплял бдительность остальных, чтобы Энди мог уйти незамеченным с настоящим бедром. Сам же Келп должен был притаиться на лестнице рядом с большим фойе и ждать, когда Дортмундер предположительно с Градецом Краловцом и непременно на лифте спуститься вниз. Затем Градец должен был пожелать своему гостю успехов и уехать наверх аналогичным способом — на лифте. После Дортмундер должен был привлечь внимание охранников на выходе, тем самым давая Келпу возможность уйти с корабля незамеченным, добраться до конца пристани, где его ожидал Марч на моторной лодке.
Четко. Безупречно. Проще простого.
— Еще секундочку, — произнес Мицкельмусс, все более хмурясь.
Он регулировал специальный лоток, на котором намеревался отправить кость в рентгеновский аппарат. Келп маленькими глотками пил настоящий кофе и размышлял о том, почему бы ему просто не отправить в «отключку» этого иностранца с помощью какого-нибудь тяжелого предмета. Это было бы, конечно, неожиданным завершением «дела», но с другой стороны, если этот паренек не закончит с установкой и не сделает чертов рентгеновский снимок, то именно так он и поступит. У Келпа заканчивалось терпение. Дортмундер продолжал забалтывать персонал и Градеца.