— Как всегда, свободно, — Кеннет кивнул на лунку под флажком. — Готова?
— К чему? — с опаской поинтересовалась я. — Что нужно делать? В гольф играть?
— Нет уж, у тебя рука тяжелая, клюшку мы тебе не дадим, — усмехнулся он. И про гольф знает! Сколько же земных фильмов смотрел? — Будем доставать из этого отверстия игрушки.
Я наклонилась и присмотрелась к лунке. Точно, внутри пестрели плюшевые лапы и хвосты! Класс. Вот это, я понимаю, призы.
— Доставать… Как из автомата с механическими граблями? — вспомнилось детство золотое. — Только наугад?
— Именно. И не граблями, а заклинанием притяжения.
— Разве магия воздуха не самая сложная?..
Неспроста тут всегда свободно.
— Я очень постараюсь осилить, — наигранно вздохнул Кеннет и понизил голос: — Ты, главное, представляй. Ни у кого не вызовешь подозрений, если ладонь выставишь так.
Он показал, я изобразила нечто подобное. Да-да, точно, конспирация! Вон сколько народа смотрит. Будто на празднике больше ничего интересного нет. Одна парочка на нас так загляделась, что промазала струей воды совсем мимо мишени, угодив в соседей. Те завизжали и врезали ответно, в другой палатке кто-то с перепугу налетел на веник, и тот немедленно повторил, сбив своих хозяев. Остальным веникам это понравилось и… Через секунду танцевальная палатка ходила ходуном, рядом разгоралось водоструйное сражение. Ой, мамочки!
— Давай, сосредоточься, — подмигнул Кеннет, словно рядом не творилось невообразимое. — Задай направление, я подхвачу.
Вдох, выдох… Смогу. Звучит-то довольно легко. Направление, да. Вверх? Наверняка вверх. Как самолеты, взлетающие, мощные, потрясающе быстрые. Раз — и взлет! Любопытные взгляды липли к спине, жгли, как свежие горчичники, мешая сконцентрироваться. Я оглянулась: несколько парочек встали неподалеку и жадно наблюдали. Заняться больше им нечем? Стоп, не отвлекаться! Я представила себе мысленно самолет, потом — бумажный самолетик, резной и красивый, летящий мне навстречу. Ничего не произошло. Ни с первой попытки, ни с третьей.
— Никак, — рассердилась я. — А просто руку туда сунуть можно?
— Неспортивно, — весело ответил Кеннет.
Я продолжила стараться. Пятая попытка провалилась, как и десятая. Спинной мозг посылал сигналы, сердце отстукивало ужасно громко, выставленная ладонь затекла. Я опустила ее и выдавила:
— Не могу…
— Направление задай точнее, — подсказал Кеннет.
— Не в том дело! — Я нервно заозиралась. — Здесь… ну… Много всех.
— Ага, — подтвердил он спокойно. — Они безобидные, не обращай внимания.
Да наплевать мне на угрозу покушения, когда целая толпа обступила! Кеннету не понять… С детства на виду. Сначала — отец-магнат, потом — годы с владыкой, после — звездный статус в университете. А я… Даже у доски отвечать боялась. Потому что все смотрят! Следят. Оценивают. Прямо как сейчас!
Так. Надо взять себя в руки… Я же читала доклад про виверн, я смогла, сделала, и теперь смогу. Кеннет сотворит заклинание на раз-два, если я перестану тупить. Иначе выйдет, что он не справился с заданием на какой-то вечеринке! Причем из-за того, что новая девица трусиха и балласт. Ведь на меня не только смотрят, но и сравнивают с…
Сзади шумно зашептались, любопытные парочки уставились куда-то за мою спину. Я обернулась и увидела ее — Марису. В роковом красном, с вырезом чуть ли не от бедра и помадой в тон, подчеркивающей пухлые губы. И в остальном полный набор: идеальные локоны, невероятного сияния колье на длинной шее, кажущиеся бесконечными ноги. Вот как и что тут можно сравнивать?.. Захотелось просочиться в ту самую лунку — к игрушкам. За Марисой вышагивал Зюзер, важный и надутый как индюк. Правда, на безопасном расстоянии. И с подозрительно красной щекой. Ну, хоть не с четырьмя дырками во лбу!
Кеннет следил за их приближением со странной усмешкой. Я зачем-то вновь разгладила юбку и нервно сглотнула, отчаянно надеясь, что они пройдут мимо. Зря.
— Вы уже все? — осведомилась Мариса и красиво повела плечом.
Кеннет галантно посторонился, она лениво взмахнула рукой, шустро подоспевший Зюзер тоже. Из лунки выскочила плюшевая пчелка — круглая и лупоглазая. Крутанулась в воздухе, выписав сумасшедшее сальто, и приземлилась в ее подставленную ладонь.
— На, — Мариса ткнула пчелку мне в руки, — а то сколько можно.
От неожиданности я ее взяла, толком не сообразив, что делаю. А когда сообразила, уже стояла, как идиотка, с лупоглазой пчелкой перед затаившей дыхание толпой. Нет-нет-нет… Не стану швыряться, хоть и очень хочется!
— Спасибо, — проворковала я. — Это так мило с твоей стороны.
— Не напрягайся, — бросила она, — при выгорании вредно.
И пошла как ни в чем не бывало дальше. Замешкавшийся Зюзер ринулся следом, соблюдая дистанцию. Кеннет проводил ее задумчивым взглядом и пожал плечами. Интересно, а можно запихать эту пчелку обратно в лунку?.. Если уж нельзя запихать ее кому-то в…
Сверху громыхнуло, под крышей шатра раскрылись зонтики салюта, складываясь в буквы: «С возвращением!» Зазвучала торжественная музыка, посыпались воздушные шары. Красные, зеленые, фиолетовые, черные, белые… Цвета всех факультетов, кроме прорицательского! Народ захлопал в ладоши. Точно… Сюрприз, который готовила Мариса! Совсем я забыла про него. Кеннет усмехнулся и щелкнул пальцами по парящему рядом черному шарику, тот отлетел к палатке с вениками. На сцену опять выбежали ведущие, гости потянулись туда — шумно и весело. Нам тоже надо, наверное…
— Мило, — сказал мне Кеннет. — Но наверняка это еще не все.
Шары оседали разноцветным ковром, толпа у сцены плотнела. Протискиваться нам не пришлось — люди расступались сами, я вышагивала на неведомом автопилоте и так сильно сжала пчелку, что услышала писк. Блин, она еще и пищит! Музыка стихла, но рукоплескания прекратились, лишь когда заговорил ведущий:
— А ведь этого прекрасного вечера могло и не быть! Просим подняться сюда того, кому мы обязаны тем, что магия снова с нами!
Кеннет направился к сцене, увлекая меня за собой. Что?! Я отчаянно затормозила, протестующе мотая головой. Он сжал мою руку крепче, притянул к себе и шепнул в ухо:
— Это ненадолго.
— Я тут подожду…
— Нет, — заявил он бескомпромиссно и уже тише добавил: — Одной тебе оставаться нельзя, могу не уследить.
Из-за покушений?! Да, но… Только не на сцену, нет-нет-нет! Она приближалась, сердце бешено билось о ребра, ноги немели и отказывались идти. Но Кеннет тащил вперед, практически на буксире. Я завертела головой, перед глазами поплыли затертые мутными кругами лица. Этот гад здесь?.. Вот бы прямо сейчас прибил! Чтобы не мучилась…
Дальше было как в тумане: размытые силуэты, ярко освещенная сцена, голос ведущего. Поздравления и речь о том, что справедливость уже начала торжествовать и скоро обязательно доторжествует. Ироничные ответы Кеннета, что, поступая правильно, закон порой приходится немного нарушить. Оглушительный стук крови в висках, мое прозвучавшее имя. Так и сказал: «Вы знаете, это Лёна. И без нее у меня бы ничего не получилось». И взгляды, взгляды, сотни взглядов! Душила паника, картинка менялась рывками. Лысина ведущего бликовала, как отполированная, шатер кружился, смятая в руках пчелка страшно пучила глаза. Потом на сцену вышла девица из женского сообщества, виновато пробормотала, что не все предсказания одинаково полезны, и протянула Кеннету синий шарик. Зрители засвистели, воздух кончился. На сцену побросали и другие шары — пестрые, круглые, рябящие. Хлоп! И красные обрывки по сцене. Я попятилась к краю. Желудок лип к позвоночнику, среди палаток выделялся спасительный значок. Туалет! Кеннет взял шарик у предсказательницы, я слезла со сцены и смешалась с толпой.
Не помню, как добралась. Наконец-то помещение со стенами! Замкнутое пространство с зеркалами и раковинами, череда дверей. Я нырнула в последнюю. Заперлась, привалилась спиной и отдышалась. Все. Я в домике. В домике. Одна! Трясло, в ушах стоял звон. Всюду мерещились лица и лопающиеся шарики, от страха мутило. Сердце колотилось отбойным молотком, сплюснутая пчелка смотрела куда-то вовнутрь себя. Я сползла по двери на пол, обхватила колени. Ужас! Порой в кошмарах снилось, что я стою на сцене. В реальности это оказалось хуже, гораздо!
Я ущипнула себя за руку, чтобы почувствовать еще что-то, кроме беспомощности и оцепенения. Знаю, что делать в подобных случаях. Прикрыть глаза, дышать ровно, считать удары собственного сердца, постепенно замедляющиеся. Успокоюсь. Пройдет. Скоро пройдет. Липкий страх отпустит, и я смогу выйти. Потом.
Извне протопали шаги, чей-то кулак бухнул об дверь. Я подпрыгнула, сердитый голос спросил:
— Лёна, ты там что, просто так сидишь?
Кеннет! Ну да, конечно. Нашел меня по кольцу. Я встала на ноги и, отряхнувшись, отперла дверь. Он вошел тут же — хмурый и сердитый. Сложил руки на груди и как рявкнул:
— Ты что творишь?! Нашла время сбегать и прятаться!
Нижняя губа задрожала, на глазах навернулись слезы.
— Нет, ты! — высказала я. — Ты что творишь? Сказала же: не хочу на сцену!
— А чтобы тебя грохнули, хочешь? — прищурился Кеннет. — Защитные заклинания на расстоянии действуют не очень.
— Я испугалась…
— Я тоже! За тебя. Нарезала куда-то внезапным зигзагом.
— Не надо было меня на сцену тащить.
Дверь распахнулась, на пороге замерла девица, ошарашенно хлопая глазами.
— Занято! — крикнули мы хором.
Она пискнула и ретировалась. Кеннет закрыл за ней дверь и сказал мне:
— Стеснение стеснением, но не убьют же тебя там. В отличие от безлюдного укромного угла.
— Я не специально. Я не смогла…
— Чего не смогла? Это всего лишь вечеринка.
Он не понял. Совсем не понял, ни капли. Стало обидно до слез.
— Знаешь, я и не притворялась, что душа компании и светская львица. Не стоило меня приглашать!
Кеннет вопросительно изогнул бровь, я шмыгнула носом. Черт, я вправду произнесла это вслух? М-да. Ну и свидание.