— Далась тебе эта баня! — авторитетно отвечает хозяйка кафе, уверенная в преимуществах своего бизнеса.
— Что-то в этом есть… — не унимается Соня и с надеждой глядит на Нонну. — Что-то мистическое…
Нонна неопределенно поднимает брови. А Лосева продолжает обругивать затею. Но не из вредности, Лосева добрая, а с целью уберечь непутевую Соню от ошибки:
— Ага, чистилище на выезде…
— Да, и «Инфернал», между прочим. Все не случайно, — поддерживает ее Нонна. Хотя напрасно, подруга увлечена собственной баней:
— А потом, это ведь недорого, — гнет свою линию Соня.
— Как хотите, — хлопает пухлыми ладошками по столу Лосева, — а я из лагеря скептиков. Ну кто в баню ходит? Работяги всякие, тетки разные.
— Мне тоже не нравится смотреть на чахлые груди старух, — вступает Юля. Тоже не из вредности, а только чтобы не молчать.
— А ты не смотри, — предлагает Нонна.
Юля демонстративно надувает огромный пузырь жвачки, а Лосева между тем гнет свое:
— А у меня здесь — чистота, милые юные лица, интеллектуальные беседы.
— Это кто же здесь, кроме нас, ведет интеллектуальные беседы? — Соня обводит взглядом молодежь в зале.
— Неважно! Вы создаете атмосферу, и люди подтягиваются.
— Это неважно, что твоя баня в рабочей слободке. Наоборот, это хорошо. Может быть, открыть там салон черной и белой магии? — Нонна уже в лагере союзников — с Соней и баней.
— Лучше парикмахерскую, — язвит Юля и получает от Сони легкий подзатыльник.
— Не ссорьтесь, девочки. Одно другому не мешает.
— Да. И маму твою возьмем работать, Нонна. Пусть гадает на кофейной гуще. И кофе тут же будем продавать.
Лосева качает головой:
— Кофе — это пищевые продукты. На него своя лицензия.
— Ничего, главное — верить! — провозглашает Соня. — Можно и на растворимом гадать, я из дому принесу.
— Ну что, Сонька? Костлявая рука голода отступает? — Нонна потирает руки.
— Как пойдет. Пока что денег много надо. Опять придется занимать. Ну, как наставлял нас кормчий и учитель Карл Маркс, прибыль зависит от первоначального вложения.
— Товар — деньги — товар, девочки, — Юля немногому научилась у предприимчивой мамаши, но это выражение запомнила.
— Нет, — у Сони своя картина мира. — Деньги — товар — деньги — штрих.
— Кстати, про штрих. Расскажи-ка нам, откуда деньги-то у тебя?
— Ну, денег, конечно, нет. Но их надо найти. Собственно, для этого я вас всех сегодня и собрала. Надо искать деньги.
Лосева встает.
— Начинается. Если нет денег, то какая же баня? Пойду поработаю.
Она уходит за стойку, а подруги молча смотрят друг на друга.
— Юль, может, мама твоя что-нибудь даст? — предполагает Нонна.
Юля разводит руками:
— Мама раз уже дала на Воропаева. А он ее обул. Обул в резиновые боты.
— Ты тоже будешь в бизнесе. Можно сказать, это для тебя!
— Издеваешься? Нет, маман считает, что она выполнила свой материнский долг. И в чем-то она права.
Юля поправляет на себе белую футболку с надписью: «Моя дочь — молодец!». У этой футболочки своя история. Лариса Константиновна прислала однажды посылочку. В гулком зале Главпочтамта очередь стояла длиной в железнодорожный состав. Юля даже заснула стоя, пока добралась до заветного окошка. Почтальонша вручила небольшой сверток и взяла с Юли за доставку одну тысячу триста сорок пять рублей. Сорок пять Юля добирала мелочью. Хорошо, что в машине оставался бензин, а Сонька получила большие деньги за фасад крупного банка, и у нее можно было одолжиться. Под бесчисленными слоями макулатуры оказался крошечный пакет, а в нем эта самая футболка. «Моя дочь — молодец!».
— С тех пор как она подарила мне квартиру, у нее по отношению ко мне нет больше никаких серьезных финансовых обязательств. Кстати, хочу заметить, квартира приобретена на ее имя. Она так давно не живет в России, что по-прежнему считает, что здесь можно прожить на пятьсот рублей в месяц. Зато у меня есть футболка.
Юля достает из кармана новый пластик жвачки и, отправив его в рот, глубокомысленно жует.
— Я всегда знала, что жвачка помогает думать, — ехидничает Сонька.
— Сонька, не язви, — Нонна, как всегда, на страже всеобщего покоя.
— Чего вы смотрите? Не даст маман. Денег не будет.
— Так, минус один вариант. А что твой шеф? — обращается Нонна к самой Соне. — Мощный строительный магнат?
— Не даст.
— А почему? У него тоже негативный жизненный опыт?
— В его жизни тоже был козел Воропаев, — отвечает Юля.
— Ну не даст, и все. Просто у него принцип, — нехотя говорит Соня.
Вообще хорошо иметь принципы. Однажды Соня застала своего начальника играющим на полу своего кабинета в детскую игру. По мотивам народной сказки, «По щучьему велению», кажется. Бросаешь кости и передвигаешь на поле фишки. Зрелище было еще то: трое полнеющих и лысеющих мужчин — строительный магнат и два его компаньона — в одинаковых белых рубашках (пиджаки давно уже сброшены) на полу с азартом режутся в «Емелю». Видимо, пресытились саунами и горными лыжами.
— Игорь Тимофеевич, — смиренно позвала Соня. Но шеф даже не взглянул на нее.
— Емеля был идиот! Братцы, честное слово.
Компаньоны активно закивали.
— Мне бы такое «по щучьему велению», — размечтался первый.
— Известное дело! Ты бы уж такого захотел! — хохотнул второй.
— Да ладно. Ничего особенного. Виллу на море да бабу с ногами.
— Игорь Тимофеевич, — снова окликает шефа Соня.
— Чего?! А, это ты? Чего тебе?
— Я за проектом пришла…
Шеф ткнул пальцем в сторону Сони:
— Вот тебе, кстати, баба с ногами. За каким проектом?
— Мне сказали, что для меня есть работа.
Шеф наморщил лоб:
— А? Есть. Вон, рулон на столе.
— Спасибо… Игорь Тимофеевич…
— Я!
— Может, вы мне в долг дадите в счет этой работы?
Соня тряхнула рулоном.
— Речи быть не может! — отрезал магнат.
— Простите…
И Соня, опозоренная, вышла. Припала спиной к двери и нечаянно услышала диалог:
— А чё ты ей не дал денег-то?
— А принцип у меня такой! В долг не даю.
Помнится, история эта ненадолго выбила Соню из колеи. Она разочаровалась в богачах. Но депрессия длилась недолго, пришли деньги по второму проекту, завертелся красивый роман с Жориком, инцидент забылся. А сейчас вот вспомнила. Баня навеяла.
— Принцип у него такой, — объясняет Соня подругам…
— Да. Неприятный человек, — принципиальные люди пугали Нонну.
А Юле было плевать: «Человек как человек».
— По-твоему, в долг не давать — это нормально? — Соне до сих пор было обидно.
— Почему бы нет? У каждого свои причуды, — Юля качает головой и смотрит на подруг, как на маленьких детей.
— Что?
Юля кивает на Соню.
— Шеф у нее — жлоб, заказчики — козлы, любовники — альфонсы, муж… Боюсь подумать, кто у нее муж.
— Ладно, успокойся, — огрызается Соня.
— Я спокойна.
— Вот и успокойся!
— А я и не волнуюсь!
— Не ссорьтесь, девочки! Я придумала. Я попрошу у доктора Дроздова.
— Ты?
— Скажу, что мы там будем снимать скрытой камерой, как наши клиенты будут приезжать с девочками.
— Никаких клиентов с девочками! — кричит Соня, а Юля шипит с деланным ужасом:
— С мальчиками?!
— Никакого разврата!
— Ну, это понятно. Но Дроздову-то скажем, что будет разврат. Он любит быть около разврата, хотя и не марается. Испытывает острый теоретический интерес. Мне он точно даст.
Соня протягивает ей мобильный телефон:
— Звони.
Нонна нехотя берет его в руки, но потом отдает Соне:
— Что, звонить?
— Ноник, не ломайся!
— Да что звонить? Ехать надо, брать его тепленьким.
Нонна встает с недовольным выражением лица. Подруги продолжают сидеть.
— Чего расселись? Поехали.
— Ты серьезно?
— А то нет…
Роскошная квартира с богатыми лепными потолками. Здесь, в лучших традициях практикующих врачей девятнадцатого века, принимает доктор Дроздов. За антикварным столом, уставленным дорогой оргтехникой, сидит секретарь — женщина-мышка с не запоминающимся лицом.
Соня, как самая бесстрашная и заинтересованная в этом деле, надвигается на секретаршу:
— Здравствуйте. А доктор у себя?
Мышка профессионально интересуется:
— Вы к нему втроем?
Юля делает из жвачки пузырь, который лопается прямо в лицо секретарше, и говорит, картинно опираясь на антикварный стол:
— Понимаете, милочка, мы много лет уже живем втроем, а детей все нет и нет. Вот я и думаю, может быть, это потому, что мы все трое девочки?
Нонна и Соня прыскают, а секретарша невозмутимо ждет объяснений. Соня уточняет:
— У нас действительно важный вопрос к доктору.
— Доктор сначала принимает по одному.
Соня толкает Нонну к логову Дроздова:
— Ну, иди, Ноник. С богом. Умри, но не давай поцелуя без любви.
— И без денег не возвращайся. Скажи ему, козлу, что сначала деньги, а потом ты подумаешь, — шепчет в ухо Юля.
Нонна идет к двери. Секретарша вскакивает и занимает оборону между Нонной и дверью.
— Как вас представить?
— О! Это мой любимый вопрос. Представьте меня в душе…
Нонна отодвигает верную секретаршу и, перекрестившись, сама заходит в кабинет.
Нонки не было долго. Соня и Юля заснули, притулившись друг к другу на громадном кожаном диване. Мышка с невозмутимым видом цокала по клавишам компьютера и слушала знойные мелодии латиноамериканского танго. Нонна так никогда и не рассказала, о чем беседовала со знаменитым сексологом, но когда вышла из кабинета, то прижимала к груди большой конверт, перевязанный кружевной подвязкой, а вслед ей летел голос доктора Дроздова:
— Нонна! Вы — нимфа! Вы — женщина из Камасутры! Надежда на встречу с вами не умрет никогда!
Нонна посылала воздушные поцелуи и кричала в ответ:
— Спасибо вам, доктор. Я очень скоро верну вам долг. Будьте здоровы!