— По каким?
— Не знаю, Карина, лапонька, не знаю.
— Можешь ему позвонить?
— Не могу. У меня нет его номера мобильного. Можешь посмотреть у меня в телефонной книжке, — он протянул ей свой сотовый.
Карина всмотрелась ему в глаза. Врет? Вроде нет. С чего бы ему врать. Если только этот Максим не беглый преступник.
— Ладно, — с досадой произнесла она. — Когда он вернется?
— Завтра.
— Мне он нужен сейчас! — воскликнула Карина.
Ого, вот это страсть, подумал Костя. И как она может об этом думать после вчерашнего?
Он опять вспомнил, как сгинула Алена, как медленно затворилось распахнутое окно, и ему вдруг захотелось убежать и напиться еще раз, но теперь уже как следует, чтобы провалиться в кому на пару дней… Нет, нельзя. Надо жить. Бери пример с Максима: он вообще капли в рот не берет, что бы ни случилось.
— Карин, лапа, я тебя умоляю: подожди до завтра.
— Ну, ладно… — невеселая Карина совсем поскучнела. — Тогда рассказывай дальше. Сколько ему лет, чем занимается?
— Возраста не знаю, как-то не приходило в голову спросить. По-моему, лет двадцать. А чем занимается…
Насчет этого Максим давал предельно ясные инструкции: никому не говорить. И его можно понять. Скажешь об этом девушке, а она только фыркнет: «И что, этим можно зарабатывать?!»
— Чем занимается — тоже не в курсах. Спроси у него сама, если хочешь.
— Ну, он, кажется, нормально зарабатывает. Ведь это он подарил Алене тот дорогущий альбом с репродукциями? Я сегодня проверила по Интернету: пятнадцать тысяч рублей! Или у него родители такие богатые?
— Насколько я знаю, он живет не с родителями.
— Он очень странный.
— Да ты что, серьезно?! — усмехнулся хозяин.
Из соседней комнаты донесся стук.
— Чего это он? Пойду, посмотрю.
Костя приоткрыл дверь комнатки, просунул голову внутрь:
— Ты че делаешь, охламон?
— Когда она уйдет? — с отчаянием прошипел Вадим. — Я в туалет хочу!
— А в чем проблема? Иди.
— Не пойду! Не хочу, чтобы она меня видела!
— Ну, терпи!
— У меня кишка сейчас лопнет!
Костя молча схватил Мельникова за шиворот и вытолкнул из комнаты.
— Это Вадик, — представил он.
— Здрастьте… — угрюмо и с вызовом произнес Вадим.
Карина бросила на толстяка короткий взгляд, кивнула ему, возвела глаза к потолку и о чем-то задумалась.
Мельников поплелся в уборную, опасливо поглядывая на гостью.
Вскоре Костя и сам пожалел, что выпустил Мельникова из комнаты. Как это часто случается с компьютерными маньяками, желудок Вадима был напрочь расстроен неправильным питанием. И вскоре из туалета донеслись душераздирающие звуки, которые Вадим кое-как пытался заглушить, спуская воду из бачка.
Карина сморщилась и побежала к выходу. Костя догнал:
— Карин, лапунь, приходи еще!
— Завтра приду.
— Оставь номер, я тебе позвоню, когда Максим будет.
— Не надо. Я зайду сама.
Последняя попытка заполучить телефончик красавицы провалилась.
Уже открыв для Карины дверь, Костя заметил, что в ее руке зажат маленький черный mp3-плеер, который при желании можно использовать и как диктофон.
Гостья вышла так быстро, что Костя не успел ничего спросить.
Старенький фильм неожиданно оказался отменным, хотя и был типичным андерграундным проектом, без бюджета, «звезд», выдающихся спецэффектов и всего такого. Максим все два часа просидел, будто в трансе. Странно, что в родном отечестве, да еще в начале 90-х, такое кино вообще кто-то мог снять.
Действие «Мира с двойным дном» происходило в 1993 году в маленьком провинциальном городке. Четверо школьников из этого города искали своего пропавшего одноклассника и неким образом угодили в параллельный мир, удивительно напоминавший их родной город — те же помойки, обшарпанные дома, разбитые фонари и светофоры и т. д. В этом параллельном мире обитали одни подростки, которые к тому же не старели, — этакий остров Питера Пэна на новый лад. Четверо путешественников вступили в борьбу с местными узурпаторами, нашли много новых друзей, отыскали своего пропавшего одноклассника… словом, обычная сказка, если бы не одно обстоятельство. Сценарий писал какой-то маньяк, помешанный на крови и увечьях и ненавидящий детей, а режиссер, видимо, решил воспроизвести этот кровавый бред в мельчайших подробностях. Столько убитых подростков Максим видел разве что в печально известной японской кинодилогии «Царь горы», но и там bodycount был намного меньше. За пальбой и мельтешением трудно было разглядеть некие «идеи» или «мысли», но концовка просто била наповал. Она была точь-в-точь такой же, как в «Питере Пэне»: подростки вернулись в свой мир и стали скучными, никчемными взрослыми.
По щекам Эллы, похожим на половинки крупного яблока, даже побежали слезинки. Максим еле удержался, чтобы не слизнуть одну.
Из прохладного фойе кинотеатра «Люмьер» вышли в зной и духоту, держась за руки. Надо было где-то побыть до начала эмо-феста, и Максим поинтересовался:
— Не знаешь, где тут можно посидеть в спокойной обстановке?
Он был уверен, что Элла покажет ему какое-нибудь кафе, но девушка отвела его в скверик. Странный скверик. Здесь не было ни дорожек, ни скамеек, только деревья и трава. Кое-где валялись куски бетонных свай. На один из них и уселись, предварительно запасшись мороженым.
В скверике было безлюдно, только два-три парня в желтых робах прохаживались между деревьями и собирали бумажки с помощью длинных палочек с заостренными концами. В фильме «Мир с двойным дном» в униформе того же цвета щеголяли приспешники самого главного злодея.
— Что за кренделя? — поинтересовался Максим.
— «Санитары города».
— Дворники, что ль?
— Ну, не совсем. Есть такая компания, «Третья планета». Кинотеатр «Юпитер», разные торговые центры — это все ихнее…
— Я представляю, чем занимается «Третья планета». Обычная корпоративная секта. Когда принимают на работу — мурыжат разными тестами на интеллект, даже если ищешь работу грузчика. Заставляют учить гимны. А верх идиотизма — когда сотрудников собирают по выходным и заставляют играть в разные психологические игры. Ужоснах. А вот про «Санитаров» не слышал. Типа это их собственная служба по очистке города от мусора?
— Угу. Туда берут только студентов.
— Дай угадаю: от городской администрации они за это ничего не получают?
— Угу. Это же как реклама компании.
— Хорошая реклама, — согласился Максим. — Во-первых, дают работу студентам, во-вторых, город чистят. Так и ловят свежие души.
— Корпорации — это зло, — заученно произнесла Элла.
Повторять чужие слова и лозунги — зло еще большее, мысленно усмехнулся он.
— А ты сам где работаешь? — этот вопрос был неизбежен после того, как Максим неосторожно проявил такую глубокую осведомленность об обычаях «Третьей планеты».
Он решил сказать правду:
— Абсолютно нигде.
— А откуда у тебя эти деньги?
— Выиграл, как и айпод.
— Правда? — удивилась Элла. — Где?
— Хе! Так я тебе и сказал! Секрет. А то все побегут выигрывать.
— Ты выиграл тысячу долларов? Круто!
— На самом деле гораздо больше, Эллочка. Но признайся: тебе же на самом деле плевать, сколько у меня денег? Ты же не из тех, кто ведется на бабки.
— Угу, — сказала она.
— А почему же ты написала мне?
Она пожала плечами. Наступила какая-то нехорошая пауза.
Элла смотрела куда-то в сторону, будто бы потеряв интерес к Максиму.
— Подожди здесь, я схожу, принесу еще мороженого, — попросил он.
А вот теперь момент истины. Одно из двух: когда он вернется, она либо будет здесь, либо исчезнет навсегда.
Она сказала:
— Не надо. Не уходи.
Хотела произнести что-то еще, но не смогла, оказавшись во власти тех самых пьянящих секунд.
Для Максима самым сладким в отношениях с каждой новой девушкой был не секс, и даже не первый поцелуй, а несколько секунд перед первым поцелуем. Когда уже ясно, что он сейчас произойдет, — но еще не произошел. А может и не произойти, если кто-то в последний момент остановится и свидание закончится как обычная дружеская встреча. Невероятные мгновения. Тишина, легкое оцепенение, прилив адреналина, холодок, сближение губ, словно бы нечаянное… Потом губы смыкаются на минуту или дольше, по телу растекается чувство тепла и эйфории. Дальше участники любовной игры ненадолго отрываются друг от дружки, чтобы занять более удобное положение и прочнее слиться в единое. Второй поцелуй, третий и так далее — это хорошо, но уже по-другому и не так остро. Спелое яблоко надкушено, первый укус самый сладкий, потом вкус притупляется.
Максим придвинулся к Элле и поцеловал ее в липкие от мороженого губы. Девушка угадала намерения парня и подалась ему навстречу. Большая грудь Эллы приятно уперлась в грудь Максима, вызвав легкую дрожь в его теле.
Целовалась она, кстати, не особенно хорошо. Жадно хватала губы Максима своими большими губами и обсасывала кожу вокруг его рта. Поцелуй не поцелуй, но ощущения вполне ничего. Милая Эллочка, милая…
Услышав шаги, Максим открыл глаза и оторвался от девушки.
Двое «санитаров» шагали прямо к ним, держа свои пики остриями вверх. Несмотря на разницу в комплекции — один поздоровее, второй пожиже, — оба какие-то одинаковые, и не из-за униформы. Скорее, из-за выражения лиц, которое Максим называл «корпоративной надменностью».
Подошли почти вплотную. Максим вопросительно посмотрел в лицо тому, что был покрепче: мол, чего тебе, мил человек?
— Отдыхаете, молодые люди? — свысока осведомился тот.
— Верно подмечено.
Плечистый «санитар» хотел еще что-то спросить с тем же надменно-снисходительным видом, но второй, дохленький, не выдержал и нетерпеливо воскликнул:
— Здесь нельзя мусорить!
— С какого хрена? — Максим сделал вид, что удивился.
— С такого, что запрещено.
— А с какого хрена запрещено? Вы ж все равно все уберете.
— За разбрасывание мусора штраф.