— А откуда ты знаешь, что я обожаю, когда меня царапают?
— Больной! Озабоченный! — она захныкала — деланно, как хнычут дети, когда выпрашивают сладостей. — Что тебе от меня нужно?
— Последний раз показываю, — он притянул её к себе, схватив за затылок.
На этот раз она вообще не сопротивлялась. Максим даже не ожидал, что всё будет настолько несложно.
Ближайшие минут двадцать пронеслись, как лёгкий обморок. Они просто лежали на диване и целовались. Карина совсем размякла, она принималась постанывать и извиваться, когда Максим покусывал её за ушки, целовал в шею или в запястья.
Потом он спустился чуть ниже, задрал футболку, долго облизывал и ласкал животик.
— Теперь спинку! — сказал он, переворачивая Карину лицом вниз. — А то она обидится, что ей меньше достанется.
В действительности это был лишь предлог, чтобы расстегнуть лифчик.
И всё было отлично до тех пор, пока Максим не попытался расстегнуть юбку Карины. Девушка тут же оторвала его руки от себя. Он несколько раз повторил попытку, но Карина действительно была против.
Ладно — значит, ещё не время. Максим вернулся к ласкам.
— Ну хватит меня мучить… — простонала Карина, но не сладостно, а так, будто ей причиняли боль. Максим понял: она хочет его, но что-то непреодолимое её останавливает, и от этого ей плохо.
Он потянулся к её губам, но девушка отстранилась.
— Не надо. Давай успокоимся… — печально попросила она.
— Я спокоен.
Он и сейчас смог бы успокоиться, только зачем. Какая разница, сделают ли они это сейчас или, скажем, завтра, — ведь вопрос уже решён. Она хочет его, а он её… Осталось только завершить дело.
Карина вырывалась из его объятий. Вырвалась, села на диване, плотно стиснув ноги и опустив голову. Максим обнял её сзади, положил голову на плечо:
— Что не так? — шепнул он ей в ушко.
— Всё не так, — кажется, она была близка к тому, чтобы заплакать. — Максим, я… я не могу. Пожалуйста, не мучь меня больше. Не надо, Метёлкин.
Что, игра проиграна? Не может быть. Всё ещё можно вернуть, нужно оперативно убедить девушку, что заниматься сексом на пятый день знакомства — это не распутство, а совершенно нормальное явление, особенно с таким нежным и привлекательным парнем, как он.
Он стал нежно оглаживать её грудь. Карина опять оторвала от себя его руки.
— Макс, пожалуйста. Я не буду.
— Дело во мне?
— Нет, во мне. И в тебе тоже, немного.
— Я слушаю, милая.
— Ты скоро уедешь…
— Не скоро.
— Скоро, не скоро. Всё равно уедешь.
— Ну и что? Тебе же хорошо со мной.
— Хорошо, — согласилась она.
— Я могу сделать так, что будет ещё лучше.
— Я знаю.
— В чём же дело?
— А ты как думаешь?
— Я думаю, ты просто ерундишь. Я читал в одной книжке, что-то там про Древний Рим: один раб долго домогался одну рабыню, а она от него бегала. Он всё думал, в чём же дело? А она ему однажды призналась: до тебя я была наложницей и вынуждена была принадлежать другим мужчинам. То есть ей было позорно, что она не девственница.
— Ну вот, ты почти угадал.
— В каком смысле?
— У меня то же самое, что и у неё. Только наоборот.
На осознание ушло несколько секунд.
— Так ты девственница?
— Хочешь сказать, это незаметно?
— Никогда бы не подумал. Ты такая…
— Какая?
— Красивая.
— И что? Думаешь, меня никто никогда не домогался? Так умело, как ты, — конечно, никто. А так — постоянно. “Девушка, а пойдём ко мне в гости, здесь недалеко!” Или вообще: “Девушка, вы работаете?” Всех бы убила! Что ты ржёшь?
— Так ты девственница! — он радостно смеялся, уткнувшись лицом ей в спину. — Я уж испугался, что ты мальчиков не любишь!
Она тоже засмеялась:
— Ну, если бы я их не любила, я бы их совсем не любила!
Максим поцеловал Карину в тыльную сторону шеи, рукой отодвинув её косу. Сейчас нужно было сказать что-то очень красивое, чтобы последнее слово осталось за ним.
— Да, я всё понимаю, Карик. Тебе нужен твой единственный. А я не могу им быть. Ведь я и правда скоро уеду.
Она обернулась к нему, погладила по щеке:
— Ты так всё понимаешь… А может, никуда не уедешь? Останешься.
— Нет. Уеду, как только завершим наше дело. Это единственное, что меня здесь держит. Твой город — это моя маленькая сказочка. А если я останусь, сказочка превратится в обычную бытовуху.
— Но ты же всё равно хотел начать новую жизнь. Ведь так? Ты можешь остаться здесь… и начать всё с нуля.
— С нуля? — он упал на диван лицом вниз, вытянул ноги. — Начинать с нуля слишком поздно. Если уж ты сказала мне свою тайну, я тебе скажу свою. Возьми у меня в заднем кармане паспорт.
— Ну, взяла. — Карина открыла книжечку, листнула одну страничку и замолчала, всматриваясь в дату рождения.
— Тебе двадцать восемь? — громким шёпотом спросила она.
— Ага. Через два года тридцатник. Мне даже подумать об этом страшно.
— Ты не выглядишь на двадцать восемь! Максимум на двадцать!
— Я от природы очень молодо выгляжу, бывает такое явление. Да и с чего бы это мне стареть, если я не курю, не пью и не работаю. Знаешь, это удобно. Везде, где есть скидка для студентов, я говорю: а я студент. Только студенческий дома забыл. Обычно прокатывает.
— А чего тебе эти скидки? У тебя же есть нормальные деньги…
— Они скоро кончатся.
— Ещё заработаешь.
— Ты не понимаешь… Я никогда ничего не зарабатывал на геймерстве.
— Как? А твой выигрыш на чемпионате?
— Выигрыш, хе… Большую часть выигрыша я отдал спонсорам, по условиям контракта. Они меня вывозят на чемпионат — я отдаю восемьдесят процентов выигрыша. И налоги выплачиваю. Осталось чуть-чуть, только губы помазать.
— А откуда же у тебя столько денег? Ты же соришь деньгами, как мусором…
— Квартиру продал. У меня родители умерли, Карик. Вернулся с чемпионата — а их уже похоронили. Папаня принёс домой какой-то палёной водки… У обоих сердце не выдержало, они ж старенькие у меня были. Я не сильно плакал. Знал ведь, что этим кончится…
Карина молча гладила его волосы.
— Я решил продать квартиру и уехать. Всё равно куда. Что будет дальше — понятия не имею. Играть я больше не буду, я так решил. А хорошей работы у меня никогда не будет. За всё в этой жизни нужно платить, Карик. За свои пятнадцать минут славы я буду платить до конца жизни. Любой начальник отдела кадров в любой организации тебе скажет: если у человека в двадцать восемь лет нет опыта работы на какой-нибудь серьёзной должности, с точки зрения работодателя этот человек — труп. А опять грузчиком или носильщиком в морг я не пойду. Быдловская работа — это не для меня.
Карина молчала.
— Давай-ка по домам, Карик. Думаю, эти двое не расстроятся, если мы уйдём прямо сейчас.
— Наверное… — тихо и безразлично согласилась девушка.
Какое-то время ушло на приведение себя в порядок. Одёрнуть одежду, проверить, всё ли везде застёгнуто. Карина обновила смазанную помаду, глядя в большое зеркало в прихожей.
— Я красивая? — спросила она, повеселев. Ей очень нравилось смотреть на своё отражение.
— Ты божественная.
— Поэтому ты на меня запал?
— И поэтому тоже.
— А ещё почему?
— Обещай, что не будешь меня бить.
— Максимка, за кого ты меня принимаешь?! Я, кажется, знаю, что ты хочешь сказать: сначала решил меня цинично соблазнить и выкинуть, а потом запал всерьёз, так?
— Почти. Мне Костя пари предложил, что я не смогу тебя соблазнить.
Она снисходительно засмеялась:
— Ох, несчастный Костя! Он на этой теме просто повёрнут. И что, ты согласился?
— Да, а что такого?
— Теперь, значит, ты проиграешь пари?
— Значит, да.
Максим зашнуровал кроссовки. Он и Карина вышли на площадку, осторожно прикрыв за собой дверь.
— М-да, — Карина укоризненно пощёлкала языком. — Мило-мило. Ну, ты хотя бы оценил меня как женщину. А то есть такие дураки, которым подаёшь себя на тарелочке, а они и то не берут.
— Например?
— Например, я на одном сайте знакомств нашла объявление: “Познакомлюсь с девушкой, которая поможет мне быстро потратить тысячу долларов”…
Максим моментально вернулся в тот день, когда он ехал в электричке и изучал анкеты претенденток, прошедших первый отсев. Среди них должна была быть и анкета Карины. Почему же он её совсем не помнит? Помнит Горную Лань, какую-то там Императрицу, а Карину — нет. Наверное, её анкета была среди тех, которые он удалил, не просматривая, — потому что решил остановиться на эмо-гёл по имени Элла. Решил, что красивая девушка — это слишком банально…
— …В купальнике, и в выпускном платье, и в мини-юбке, и в любимом халатике, коротеньком таком, — перечислила Карина. — И он мне даже не ответил. Не дурак ли?
— Дурак, — согласился Максим.
Они вышли из подъезда. Геймер спросил:
— Где здесь ближайшая стоянка такси?
— Хочешь меня на машине довезти?
— Да. Хочу поскорее домой, на боковую.
— Да, я тоже. — Карина вынула мобильник. — У меня где-то был записан номер. Сейчас вызову сама.
Машину ждали минут десять. Стояли, обнявшись, — скорее как брат с сестрой, чем как любовники.
— Завтра увидимся? — спросила Карина.
— Обязательно. У нас же расследование.
— А зацепочек больше нет…
— Новые найдём.
— Ты сам веришь в это?
— Ну, я же должен верить хоть во что-то.
Из окна такси Максим увидел человека в серой куртке. Из-под капюшона был виден только подбородок. Человек стоял, сунув руки в карманы. Максим показал ему средний палец.
…Когда они расставались, Максим поцеловал Карину в щёку, по-дружески.
Домой пришёл с пакетом, набитым банками и бутылками. В квартире было темно. На цыпочках Максим вошёл в комнату Мельникова.
— Ни от чего не отвлекаю? — прошептал он.
— Да вроде нет, — ответил Вадим, апатично созерцая фотографию ласкающих друг друга девушек. Он зависал на каком-то порносайте. Ладно, хоть смотрит порнуху про баб, а не про геев. Зря Костя волнуется.