— Ты тоже мог погибнуть. Все мы рано или поздно умрем, — она с желанием подставляла лицо моим пальцам.
— Иди ко мне, — протянул руки к вампирше.
Она подалась вперед, и я притянул ее к себе точно маленькую девочку, обнял с нежностью, стараясь не давить на рану, которую я ясно чувствовал в правом боку Флэйрин. После ее слов, я не знал, как начать с ней разговор о Зейроне и том, что случилось в «Вечерней Звезде». Я очень не хотел, чтобы Флэй подумала, будто я пришел к ней только из-за того, чтобы она помогла мне найти Зейрона и других выродков. Но, ведь это было почти правдой! Именно Зейрон стал истинной причиной моего визита, а вовсе не желание видеть Флэй, хотя я много думал о ней и был бы рад встрече.
— Ты, страдаешь, Флэй. Тебе нужна кровь. Свежая человеческая кровь поможет скорее заживить рану, — полушепотом сказал я.
— Да, мне это нужно. Я пила сегодня кровь одного раба, — прижимаясь ко мне, ответила она.
— Это несколько другое: их кровь почти мертва. Сами они обескровлены, не живут, а существуют без солнца и нормальной пищи. Тебе нужна сильная, живая кровь. Например, моя, — я повернул ее голову так, чтобы губы вампирши оказались напротив уже знакомой ей шеи. Терять кровь сейчас перед очень вероятным боем с Зероном и не только им, было очень нежелательно, даже глупо, но я не мог поступить иначе. Слишком потрясла меня Флэйрин, тем что она сделала (в том числе и для меня), и потрясла тем, как жалко она сейчас выглядела.
— Райс, боюсь, что ты станешь не моим любовником, а другом, — прошептала она, щекотно лизнув мою кожу.
— Разве это нельзя совместить? Моя любовница в первую очередь должна быть мне надежной подругой, — я погладил ее волосы. — Позже, я спрошу тебя о чем-то очень важном и неприятном. Эта причина тоже привела меня сюда.
Вампирша поначалу не придала значение моим словам. Сейчас ее в первую очередь влекла кровь — кровь мага, имеющая для ночных охотниц особое значение. Не думаю, что моя кровь слишком отличается от крови другого человека, ведь это просто красная питательная жидкость в Райсмаре Ирринде. С момента появления в этом теле Астерия, вряд ли она слишком поменялась по составу. Однако вера в чудодействие крови мага может иметь большую силу, как и любая иная сильная вера.
— Спасибо, Райс. Ты первый из людей, который меня так хорошо понимает. И за такой короткий срок ты дал мне больше, чем любой другой мужчина, хотя мы с тобой еще ни разу не переспали, — она поцеловала меня во вздрагивающую на шейке жилу.
Ее тело выражало нетерпение и требовало скорее крови — я чувствовал это — но Флэйрин старательно сдерживала в себе эту жадность.
— Старуха Карлен сказала, что вампиры тоже способны любить по-настоящему, а не только играть в любовь, — произнесла она, касаясь губами моей кожи. — И я начинаю понимать, что это на самом деле так.
Ее укус показался совсем безболезненным, даже вполне приятным. Мурашки поползли по спине. Флэйрин ела меня неторопливо, без жадности и с каким-то изысканным удовольствием. В один миг мне показалось, что она сейчас превратиться в большую нежную кошку и замяукает. Голова моя закружилась, и в сознании мелькнуло: «Силы! Мне очень нужно сохранить сегодня силы! Ведь есть еще Салгор! Я не могу так рисковать!». Не сказав ни слова, я погладил вампиршу по волосам.
— Прости, я увлеклась, — произнесла Флэй, отрываясь от моей шеи. — Давай посидим так — это быстро остановит кровь, — она прижалась к ранке губами, и мы так сидели несколько минут в безмолвии.
Я слышал, как редко, не по-человечески вздрагивает ее сердце. Она слушала сердце мое, положив ладонь на левую часть моей груди.
— Ты хотел еще что-то сказать? — напомнила Флэйрин. — Что-то случилось?
— Да. Прошедшей ночью вампиры тяжело ранили моего ученика, изнасиловали и убили его девушку — эльфийку, — сказал я.
— Зейрон! — Флэй встрепенулась, привстала, глядя на горевшие на столе свечи. — Зейрон и Раллон! Еще, наверное, Кейнар. Я сказала не трогать тебя! Клянусь, Райс, я настаивала на этом! Но они… — ее глаза недобро заблестели, — они схитрили! Решили сделать больно по-другому!
— Они напали в таверне «Вечерняя Звезда». Кроме Талонэль убили еще одну девушку. Салгор бился с ними, один из вашего клана лежал на полу сожженным магией. Сам Салгор — мой ученик — едва жив. Позволь… — освободившись от ее рук, я встал, развязал дорожный мешок и достал сверток. Развернул темную от засохшей крови ткань. — Вот этим его ранили глубоко в правый бок. Получается, как и тебя — в печень, — я показал ей стилет.
— Меня ранил Лургир. Его там не могло быть — он еще не пришел в себя, — вампирша вязла клинок, разглядывая рисунок и знаки на рукояти.
— «Поцелуй Тьмы», — прочел я, указывая на нубейские иероглифы. — Стилет заговоренный. Из-за него мой ученик каждую минуту теряет жизненные силы.
— Расскажи, как все было, — попросила Флэйрин, не выпуская из руки стилет.
Я пересказал ей, все, с того момента, как я проснулся от скверных снов. Вампирша выслушала и ответила мне своим рассказом о том, что предшествовало ее бою с Лургиром и что случилось после.
— И что ты собираешься теперь делать? — спросила Флэйрин, после того как мы обменялись своими свежими историями.
— Хотел бы твоей помощи в поисках Зейрона и всех, кто был с ним. В вашем огромном подземелье мне самому их не найти, — я заменил светляк на свежий, более яркий. Теперь был виден весь зал, который вампирша превратила в свои апартаменты.
— Допустим, он найдется. Дальше что? — она вертела в руке стилет, которым ткнули Салгора.
После «ужина» мной Флэйрин явно посвежела, чего нельзя сказать обо мне: я чувствовал легкую слабость, сонливость, но не сожалел, что помог ей.
— Дальше… Дальше я убью его за то, что он сделал. Я обязан это сделать, — сказал я, забрав стилет из ее рук.
Флэйрин кивнула и сидела с минуту молча, при этом ее губах появилась какая-то странная улыбка, хотя улыбаться в данный момент было нечему.
— Я знаю, если ты поможешь мне, это не понравится твоему клану, — нарушил я затянувшееся молчание. — Не хочу, чтобы у тебя были неприятности со своими. Но может ты найдешь какой-то способ, придумаешь какой-то выход. Нужно, чтобы ты как-то устроила мне встречу с этим негодяем.
— В понимании Ночных Птиц Зейрон вовсе не негодяй. Он наказал свою любовницу, которая посмела порвать связь и предала его, — сказала вампирша, глядя куда-то в темноту.
Я имел представление о воззрениях вампиров на подобные вопросы — у них свои понятия, не всегда совпадающие с людскими. Однако существовало соглашение, которое запрещало ночным охотникам проливать слишком много крови и сеять смерть в заметных для города местах, например на рынках, в кабаках, тавернах — везде, где может быть скопление людей. Говорят это соглашение было заключено с герцогом Нарсом Альгером много столетий назад.
— Они убили не только Талонэль, но и невинную, совсем непричастную к этому вопросу девушку, — заметил я. — И скажи мне, Флэй, если бы человек убил или тяжело ранил, допустим, твоего друга-вампира, что бы ты сделала?
— Я бы убила его. Убила бы больно, — не задумываясь ответила она. — Закон мести за друга никто не отменял.
— Вот! — я сжал ее руку. — И, желая убить Зейрона и его приятелей, я руководствуюсь тем самым законом мести. И еще законом чести. Ты же понимаешь, что случившимся брошен вызов лично мне?
— Райс, мальчик мой, вызов брошен не только тебе, но и мне. Не думай, что сейчас я на стороне Зейрона и нашего клана. Я на твоей стороне, но пока думаю, как это сделать правильнее, — она отбросила плащ, которым укрывала ноги и свесила их с кровати. — Ты один не справишься. Знаю, ты очень сильный. Но Зейрон не один. Жаль, ко мне еще не вернулись все силы. Я обязательно пойду с тобой. Они бросили вызов тебе и мне, но это не так важно. Важно то, что ты — мой мужчина!
— Флэй! — я даже опешил от ее несколько неожиданных слов.
— Да, Райс. Я считаю тебя своим мужчиной, хотя между нами еще ничего не было, — она встала с постели.
— Будет… — прошептал я, обняв ее прохладное и гибкое тело. — Обязательно будет! Я этого очень хочу!
— Пожалуй, знаю, где их искать, — вампирша запрокинула голову, позволяя целовать ее в шею. — Сейчас пойдем туда. Не представляю, чем это кончится, но это наша с тобой охота. Я одного только боюсь…
— Чего? — придерживая за затылок, я повернул ее голову так, чтобы видеть большие, серо-голубые глаза Флэй, в зрачках которых таились рубиновые искры.
— Того, что на самом деле могу полюбить тебя. Может быть это уже случилось. А ты… — она поджала губы, потом проговорила будто через силу. — А ты все думаешь об Ольвии Арэнт. И еще я боюсь, что та эльфийка была права: ты окажешься тем, о ком она говорила. Мастером обольщения. Ведь ты можешь бросить меня так, как это сделал с ней.
На четырех лапах Ольвия вбежала в палатку. От боли, пронзившей левый бок, хотелось выть, яростно царапать когтями землю. Вряд ли наконечник стрелы Малгара был серебряный. У него никогда в помине не было серебряных вещей, тем более стрел! А если серебряный… Ольвия знала, что тогда оборотень быстро теряет силы, но одной такой раны мало, чтобы расправиться с ней.
Еще несколько стрел пробили прочный камлот, но не задели графиню. Она сразу схватила приготовленный заранее дорожный мешок с удлиненными, специально перешитыми лямками. Иветта еще недоумевала зачем делать такие странные лямки и дополнительно пришивать подвязки. Ольвия не стала ей объяснять.
Хотя госпожа Арэнт втянул когти, брать вещи лапами было очень неудобно. Прежде чем бежать отсюда, она все-таки решила прихватить кое-что еще из своих вещей. Например, кинжал. Он точно мог потребоваться в пути. И почему она не подумала об этом заранее, готовя утром вещи для побега⁈
Откинув крышку дорожного сундука, графиня вытащила из него еще шелковый аютанский платок, сунула его в вещевой мешок. Наконец, лапа нащупала ребристую рукоять кинжала. Конечно, бок палатки можно было разорвать когтями, но кинжалом удобнее. А главное быстрее! Ведь все решали секунды!