До арки и дальше по подземелью мы шли молча. Даже Флэйрин не позволила себе проронить ни слова. И уже когда впереди показалась решетка и клочок звездного неба, старуха Карлен проскрипела:
— Я соскучилась по верхнему миру. Как же хорошо, что это случилось! Моя боль, мои раны стоят этого!
А Флэйрин шепнула мне:
— Она очень редко покидала подземелье. Ей тяжело, если приходится ходить далеко.
— Поставьте носилки! Поставьте! — настойчиво попросила Карлен, когда ее вынесли из подземелья. — И отойдите все подальше! Мне нужно кое-что сказать магу Райсу!
— Отойдите! — сердито сказала Флэйрин.
— А ты не уходи! — Карлен поманила пальцем к себе Флэй и жестом подозвала меня.
Я наклонился, чтобы услышать ее едва различимый шепот.
Глава 23Сеть с серебром
Когда глаза старухи Карлен столь близко, то робость может проникнуть даже в отважное сердце. Ее лицо было иссечено морщинами, такими глубокими, что казалось они рассекают дряхлую плоть до самого черепа. И глаза на этом жутковатом лице походили на ядовито-желтые глазища демоницы, в их глубине таились кровавые искры.
— Райс, — прошептала она, изо всех сил старясь сделать взгляд построже. Произнеся мое имя, обнажила клыки, загнутые, гораздо больше тех, что у Флэйрин. — Никогда не обижай мою девочку! Заруби себе на носу, она — принцесса! Этим знанием должна быть пропитана твоя кровь!
— Как скажите, госпожа Карлен, — я кивнул, выражая полное согласие. — Моя кровь для моей принцессы пропитана особым знанием!
Развеселила меня старуха, но виду я не подал.
— Моя девочка должна быть всегда под твоей защитой! Я очень хочу, чтобы она была с тобой счастлива! Слышишь, Райс⁈ — раненой, костлявой рукой старая вампирша вцепилась в мою сорочку, и я побоялся, что она порвет ее, что было крайне нежелательно при моей нынешней нищете.
— Карлен, не беспокойся, Райс очень хорошо ко мне относится. И ты же знаешь, я сама могу кого угодно защитить, а если надо, кого угодно обидеть, — отозвалась Флэйрин, переглянувшись со мной.
— Что мне не нравится в тебе, Райс, это то, что ты голодранец. Жалкий голодранец! Ведь я не глухая — слышала, что вы говорили о деньгах! А моей девочке нужен принц, а не голодранец! Понимаешь? — она еще крепче вцепилась в мою сорочку. — Она любит новые платья и свежую здоровую кровь. Это все у нее должно быть в полном достатке!
— Карлен, Райс — маг. А знаешь сколько зарабатывают маги? — возразила Флэй, наверное, подумав о господине Олрисе, порядком облегчившем мой кошелек.
— Знаю, что у него ветер гуляет в карманах. Наверное, еще и в голове. Сама же говорила, что он больше думает не о тебе, а об этой волчице! И не спорь со мной, Флэй! Ну-ка наклонись! — костлявая рука старой вампирши отпустила меня и потянулась к Флэйрин. — Помнишь то место, где мы нашли твою диадему? — зашептала она так тихо, что я едва разбирал слова. — Там дальше дыра в полу. И в ней, кое-что есть. Золотишко! Я дыру прикрыла, сдвинув на нее доски. Иди туда со своим голодранцем, заберите это, и живите богато и счастливо! Все моя, девочка! Теперь помоги мне подняться! Дальше пойду сама! Я пока в состоянии ноги переставлять!
— Лежите, Карлен! Мы позаботимся, чтобы вас отнесли, куда пожелаете. Можно снять комнату в таверне, все-таки я не настолько нищий, насколько вы обо мне думаете, — я звякнул кошельком и подумал, что если в том месте в самом деле имелся клад, то это было бы как нельзя кстати. Радость от откровения старой вампирши еще не захватила меня, но постепенно поднималась в моей душе, по мере того как я осознавал, насколько могло измениться мое положение. В голову навязчиво лезли вопрос: как много там золота? Воображение рисовало целую гору монет вперемешку с дорогими украшениями и драгоценными камнями. Это была обычная человеческая жадность, очень хорошо известная мне. Исходила она большей частью от прежнего Райсмара Ирринда. И я ее тут же придержал, задвинул в дальний уголок своей души. Тут же вернувшись к вопросам насущным, сказал Флэйрин:
— Позови своих «птиц». Они же слушают тебя. Пусть несут Карлен дальше.
— Не смей здесь командовать, Райс! — возразила старуха, закряхтела, старясь встать.
С большими капризами была эта Карлен — не дай боги такую в жены, даже будь она молода и красива. Однако я ей подыграл, мысленно забавляясь над ситуацией. Пусть старая карга повластвует, немного почувствует свою значимость, раз ей это так важно. Сказал:
— Молчу, милейшая госпожа! — подхватил ее и поставил на ноги. — Идти точно сможете?
Я было взял ее под руку, но вампирша, проявив неожиданную силу, оттолкнула меня и прошипела:
— Ну-ка дай сюда свой посох! — взяла его пробитой гвоздем рукой, опираясь на него и кряхтя словно в туалете, сделала несколько шагов.
До Румуса мы шли больше часа, несколько раз останавливаясь, чтобы Карлен отдохнула. Хотя она иногда постанывала от боли в пробитых гвоздями ногах, держалась старая вампирша молодцевато. Поначалу что-то наговаривала Флэйрин в мой адрес, вероятно поучала принцессу, как при совместной жизни правильнее пить из меня кровь. Потом уже на подступах к площади Двух Лун старуха будто забыла обо мне и дальше всю дорогу о чем-то шепталась с Флэйрин. Я шел позади в десятке шагов, не имея желания вникать в их разговор. Когда мы обогнули Южный рынок и двинулись по темному переулку к мосту Арака, из-за угла выскочило несколько лиходеев — трое или четверо. Я хотел было поспешить моим кровожадным дамам на помощь, однако чуть раньше, чем ускорил шаг, услышал нервный вскрик:
— Это вампирши, Хлей! Давай назад!
После чего отважные парни тут же исчезли в темноте.
Лачуга Карлен оказалась рядом с доками в гадком районе, между берегом Весты и замусоренным пустырем. Берег реки здесь пустовал, потому как его часто затопляло, и он был полон глинистых наносов. Если я поначалу сомневался, что лачуга Карлен до сих пор уцелела при том, что вампирша не появлялась здесь много лет, то позже понял, почему старуха не переживала за сохранность жилища. Этот убогий сарай вряд ли представлял хоть какую-то ценность, ну разве что как топливо для очага.
— Послушайте, Карлен, — сказал я, оглядывая сооружение, сколоченное из старых досок и всякого хлама — оно примыкало к небольшому домику тоже весьма печального вида. — Если вы знали о кладе, то почему же не воспользовались теми деньгами, чтобы как-то облагородить все это? — я обвел рукой ее жалкое сооружение, освещенное двумя лунами.
— Потому, что я свою жизнь прожила. Думала дожить последние дни среди наших «птиц», но оно вон как вышло. Как бы я на тебя, Райс сердито не смотрела, я все-таки благодарна Калифе что возле моей девочки появился ты. И благодарна, что ты избавил нас от Лургира. Считай, это золотишко, я передаю даже не Флэйрин, а даже как бы тебе. Но только… — она, глядя на меня, вдруг оскалилась и глаза ее покраснели.
— Крови что ли желаете? — рассмеялся я, подходя к ней.
— Клятвы твоей желаю! — старуха протянула ко мне руку с желтыми скрюченными пальцами. — Клянись, что никогда не оставишь Флэйрин!
Боги! Я вскинул взгляд к звёздам, покосился на яркий дик Андры. Как я могу дать такие клятвы⁈ Это такая же глупость, как клясться в вечной любви. Подобными словами разбрасываются либо лжецы, либо идиоты, не отвечающие за свои слова. Старуха сама того не понимая поставила меня в неловкое положение перед Флэйрин. Сказать, что я такую клятву не дам — Флэй это может обидеть. Я перевел на взгляд на принцессу — она, мило улыбаясь мне, пожала плечами, будто не имеет к этому никакого отношения.
— Госпожа Карлен, я, может, и голодранец, но я не из тех людей, которые разбрасывается словами, тем более клятвами. Я знать не могу, что будет потом. Может, сама Флэйрин не пожелает видеть меня рядом. Я не дам вам никакой клятвы. И позвольте подобные вопросы я буду решать с лично с Флэй наедине.
— Шетов маг! — прорычала она. — Не хочешь дать мне покоя! Я беспокоюсь о Флэйрин! Понимаешь ты или нет⁈
— Карлен, пожалуйста успокойся. Райс очень заботливый мужчина. Не надо от него требовать слишком много. Когда на мужчину слишком нажимает женщина, он может убежать, — с улыбкой и вполне резонно заметила Флэйрин, и та вроде успокоилась.
— Принесите мне завтра утром крови, — поморщившись, попросила она. — Сама я слаба, чтобы сходить на рынок. И будем считать, что это ваша плата за клад.
— Обязательно принесу, — пообещала Флэйрин.
С минуту другую мы стояли молча. Я с жалостью глядел на Карлен, в свете лун похожую на худосочного призрака. Старуха будто потеряв к нам интерес, смотрела на звезды. Потом сказала:
— Все, оставьте меня в покое! Идите отсюда, шетовы дети!
Флэйрин обняла ее, что-то прошептала на прощание, и мы пошли к мосту Арака.
— Если бы не ты, Райс, меня бы убили вместе с Карлен, — тихо сказала Флэйрин, беззвучно ступая рядом со мной по темному проулку. — Ты не сердись, что она так с тобой. Грубо разговаривает и требует непонятно что вместо того, чтобы высказать благодарностью — уж такая наша Карлен. Но она нас самом деле хорошая. Все это время была очень добра ко мне и Аманде.
— Флэй, дорогая. Старики и старухи, они как дети — они полны капризов иногда несут всякую ерунду. Разве я могу обижаться на это. Тем более, если она не пошутила насчет золота в том месте, о котором я ничего не знаю. Это я должен быть ей благодарен и бить поклоны, — ответил я, поглядывая на факела, появившиеся впереди у перекрестка, где начиналось Заречье.
— Не хочешь сходить в то самое место? — спросила вампирша. — Заодно и проверим, пошутила она или нет. У меня есть опасения, что Аманда могла слышать, что шептала Карлен. У нее хороший слух. И хотя она была мне подругой, я перестала ей доверять. Тем более после того, что случилось сегодня. Я могла бы простить трусость, но кажется здесь еще замешано и предательство. А его я не прощу никогда, — последние слова Флэй произнесла порывисто и сердито.
— Хорошо, пойдем, — неохотно согласился я.