Я выкрикнул имя графини и бросился к ней.
Яркус ждал, когда они все-таки уберутся. Недавнее стеснение своей наготы перед чужими людьми унялось. Сейчас он даже не спешил с поиском дорожного мешка с одеждой, хотя успел почувствовать по запаху, где его искать. Наконец, парень, все еще державшийся за собственное горло, забрался в повозку. Седовласый бросил взгляд в сторону Бороды, а тот, которого звали Нарлоном, тронул коня в сторону города.
Имелся риск, что эти недобрые люди, едва добравшись до заставы, что стояла перед Торгатом на пересечении дорого, пожалуются стражникам на нападение оборотня. В своем рассказе они во многом приврут, выставят себя особо пострадавшими и будут требовать наведения порядка. Стражи могут поверить им, проникнуться надуманной бедой и направить сюда конный патруль. Но Яркус всего этого не слишком опасался, тем более у него самого была теперь лошаденка. Видно, не очень резвая, но хоть какая-то. Учитывая, что Борода не был опытен в верховой езде, то его устраивала и такая лошадь. От лошадей его в свое время отвратила Ионэль. У Тетивы Ночи имелось много странностей. Вот одна из них: насколько сильно ее тянуло к драконам, настолько же незримая сила ее отталкивала от лошадей.
Когда у Ионы с Яркусом собиралось достаточно денег, что можно было купить пару недорогих лошадок, эльфийка таким тратам очень сопротивлялась. А ведь при беспокойной жизни, когда много времени проводишь в дорогах, лошади очень полезны. Дилижансы и попутные повозки далеко не всегда помогают добраться быстро туда, куда надо. И вышло так, что многие годы проведенные с Тетивой Ночи отвернули Яркуса от передвижений верхом. Она даже к лошадям стал относиться почти как Ионэль. Сейчас же все поменялось всего на несколько минут.
Повозка и два всадника скрылись за зеленью молодого орешника, и Яркус удовлетворенно вздохнув отправился искать свой дорожный мешок, при этом не отпуская уздцы. Обычно лошади не чувствуют оборотня до тех пор, пока оборотень в теле человека. А эта как-то была не слишком расположена к новому хозяину.
— Ну, чего ты? Не бойся — не обижу, — Яркус не стал ее насильно тянуть за собой, по-доброму потрепал по морде, провел растопыренной ладонью по рыжеватой гриве. Как ладить с лошадьми его учили еще в детстве, в те годы, когда он не знал свою сестру. Даже вспомнились особые заговоры. Яркус не помнил, кто ему подсказал их. Какой-то человек с юга, караванщик. А вот те странные слова помнил. И произнес их полушепотом поближе к уху лошади, не понимая смысла, но точно воспроизводя загадочное звучание.
Когда Борода проговорил: «Ларссе ярле кунху менс», лошадь вдруг замерла, посмотрела на него большими темными глазами как-то особо, осмыслено, потом даже ткнулась мокрой мордой ему в плечо.
— Хорошая, меня не бойся, — повторил Борода по-арленсийски и решил, что лошади надо дать имя. Недолго думая, назвал ее Сельвой. Это имя тоже пришло из его смутных детских воспоминаний.
Когда он отпустил повод и пошел дальше, в поисках вещмешка, Сельва не остановилась, а направилась за ним — значит приняла.
Не прошло и четверти часа, как Яркус, одетый в темно-серую дорожную тунику с вещевым мешком за плечами, выехал на дорогу. Было большое искушение свернуть в кукурузное поле, которое тянулось чуть поодаль вверх по холму. Если забрать с дестяток кочанов, у хозяина не убудет, а ему, Яркусу, и Сельве такое явно было бы на пользу. Он снова чувствовал голод и представлял, с каким бы удовольствием вонзил зубы в кочан пока еще молодой кукурузы. Однако на дороге со стороны Торгата показалось с пяток всадников, кажется, вооруженных. Борода заподозрил, что они вполне могли быть по его душу. Поэтому свернул в другую от поля сторону, направил лошаденку через редкий орешник, держась дороги, но так, чтобы не быть на виду.
Сделав две остановки, давая Сельве отдохнуть и попить из ручья, примерно к Часу Береса Яркус перевалил через небольшую возвышенность, за которой виделась гладь огромного озера и у самого его края в дрожащей дымке деревянные домики — Старый Калнгар. А дальше едва различимые в мареве вставали горы.
Вернувшись на дорогу, Яркус встретил одинокую повозку, запряженную мулами, ехавшую явно из поселения.
— Эй, добрый человек, — обратился Борода к пожилому мужчине, погонявшему мулов. — Ты же из Калнгара? Может ведаешь, через вас не проезжали важные видом люди, в каретах и с ними несколько верховых?
— Ну, были такие. Ты ихний что ли? — мужчина поморщился, явно говоря без большого удовольствия.
— Нет, не ихний. Задолжали они мне кое-что. Вот хочу догнать, — Яркус погладил свою лошадь по гриве, понимая, что рассказывать ему о собственной беде нет никакого смысла. — Давно они проехали? В поселении остановились?
— Нет. Нам еще этих демонов не хватало. Все окна и двери позапирали, когда они проезжали. Разве не знаешь, все они кровавые прислужники Калифы! Вот я и спрашиваю, ты ихний или нет? — хмуро ответил незнакомец.
— Нет не их я — клянусь! — отозвался Яркус. — И сам я их очень не одобряю. Счеты у меня с ними. Подскажи, как их найти? Куда повернули? И когда это было? Как давно?
— Никуда они не повернули. Проехали справа от наших домов к лесу, этак часа три-четыре назад. Там дорога на Темные Земли. В некоторые годы едут туда всякие негодяи поклоняться Темной Нубейке. Если ты нормальный и в самом деле не с ними, то не советую туда соваться, иначе сожрут тебя и твою лошадь.
— Спасибо! Но мне надо! У них моя сестра! — сказал Яркус, глядя вдаль, на лес, о котором говорил незнакомец. Если Малгар действительно проехал поселение не так давно, то значит они скоро станут лагерем где-то в лесу. Борода подумал, что доберется до них уже этой ночью. А там… Да, помогут, боги! Быть может он успеет спасти Ионэль!
Не знаю почему, но раны госпожи Арэнт, ее боль я почувствовал только сейчас. Да, интуиция нередко подводит меня. Она молчит, когда так важен тревожный звоночек и ее бесконечно ценные указания.
— Тише Райс. Я жива. Все хорошо, — Ольвия, повернулась на бок, и теперь я увидел ее раны. К счастью, они не были слишком опасными. На правом боку под шерстью проступали алые полосы — следы когтей вампиров, несколько укусов на шее и правой лапе. — Видишь, убила их. Не хотела этого делать, но иначе было нельзя. Я думала только разведать путь к своему подвалу. Знала, что есть время до твоего прихода.
— Оборотень и вампиры — вечная любовь, — с усмешкой сказала Флэйрин, глядя на кровопийц из своего клана. У Сории были сломаны ребра, их острые розовато-белые края торчали из кровавого месива. — Не обижайся на мои слова, Ольвия. Я поражена твоей силой. А Сория… — Флэй подошла к трупу рыжей вампирши и толкнула его ногой, переворачивая на спину, — она была редкостной дрянью. Ни капли не удивлена, что вы с ней сцепились. Хорошо, что так вышло.
— Их было трое. Один сбежал, — приподнявшись, продолжила Ольвия, повернувшись к Флэйрин, будто стараясь пояснить вампирше, что произошло с ее сородичами. — Я вообще, не думала, что они могут появиться там, ведь еще не настал вечер.
Флэйрин перевернула на спину другого вампира, убеждаясь, что он мертв — у него был разорван живот, внутренности мерзко вывалились наружу. — Великолепно, ваше сиятельство! Как же хорошо, что я с тобой не сцепилась тогда в первый день знакомства! А ведь я вполне могла! — принцесса расхохоталась.
— Флэй! — с укоризной прервал я ее.
— Молчу, молчу! Я на самом деле удивлена. Даже потрясена. Ты, Ольвия, с виду такая тихоня, спокойная, прямо душевно добрая, а коготки у тебя острые. Я отойду ненадолго, проверю, что там в подземном ходе, — Флэйрин направилась к прогалине в зарослях.
— Флэй, мы все равно не пойдем этим ходом! Не надо! — попытался я ее остановить. — И подумай, что сбежавший из ваших мог позвать «птиц» на помощь — не ищи неприятностей!
— Спокойно, мастер Райс. Занимайся ее сиятельством, а я очень скоро вернусь, — она двинулась дальше, потом обернулась, чтобы добавить: — Кстати, очень приятна твоя забота обо мне.
Я не стал ее уговаривать, повернулся к Ольвии и увидел в ее боку рану, которая могла быть гораздо более опасной, чем рассеченная кожа и укусы вампиров — отверстие, похожее на след от стрелы.
— В тебя стреляли, дорогая? — озабоченно спросил я.
— Стреляли. Я нагнала этого с перцем лишь на набережной. Почти догнала. Еще бы чуть-чуть и схватил бы его, но он все-таки ускользнул — бросился в реку. В воде он оказался намного ловчее и быстрее меня. Вдобавок на берегу появились стражники, начали стрелять из лука. Попали дважды. Одна стрела просто поцарапала, вторая проткнула бок, — прорычала госпожа Арэнт, глядя на меня мокрыми глазами зверя, в глубине которых мне виделись ее глаза. — Это больно, Райс, — продолжила она с тихим ворчанием. — Больно, но я научилась терпеть. В этом мире я больше ничего не боюсь: ни Малгара, ни самой смерти. Есть только один страх, который ничем не излечить — страх потерять тебя, — она потянулась ко мне и лизнула в шею, мокрым, шершавым языком. Как раз в то место, где остался след от свежего укуса Флэйрин. — Кормил ее собой, Райс?
— Да, — осторожно обнимая графиню, произнес я. — Давай сделаем так: превращайся в себя, одевайся и я провожу тебя к мосту — время до прихода людей Лорриса еще есть, — я глянул на заходящее солнце, оценивая сколько у нас еще в запасе — ну, где-то около часа по арленсийски, даже больше. — Иди в «Вечернюю Звезду» и сразу пошли Гурвиса к алхимику. Пусть купит самое сильное снадобье для тебя. Деньги, помнишь же куда их спрятала Флэй?
— Нет, Райс, так не пойдет. Я обязана пойти вместе с тобой. Не забывай — Гархем Дерхлекс должен стать моей добычей. Я не кровожадная, но он слишком меня обидел. Он покушался на нашу с тобой любовь, и я вырву его сердце! — голос графини снова превратился в рычание и показалось даже клацнули ее зубы. — Превращаться в себя сейчас мне тоже не следует — в человеческом теле боль чувствуется в разы сильнее и раны заживают тоже в разы медленнее. Иногда кажется, что человеческое тело создано для страданий.