ими подробностями раскрытия темы: книга «о мосте через Арктику», роман «о стратосферной станции», повесть «о самосажающихся деревьях», рассказ «о тракторе с атомным двигателем». С точки зрения идейного содержания эти произведения являются прямым или косвенным воспеванием преимуществ социалистического строя. Для большинства фантастических романов, повестей и рассказов тех лет характерен искусственно выпячиваемый казенный и показной патриотизм. За редким исключением, сюжеты произведений примитивны и скучны, часто являются коктейлем, приготовленным из простейшего фантастического допущения и незатейливого детективного действа или шпионского романа. Полное отсутствие собственного стиля изложения у авторов, дубовый язык книг, стертость личностей героев рассказов, повестей и романов – вот характерные черты советского фантастического произведения периода 1953 – 1957 годов.
Следует подчеркнуть, что советским писателям-фантастам не везло изначально. Ситуация «довлеющей серости» в середине 50-х годов сложилась не в одночасье. К этому постепенно подводило все предшествующее развитие советской литературы. Корней Чуковский еще в двадцатые годы ХХ века пенял Алексею Толстому по поводу фантастического романа «Аэлита»: «Куда нам, писателям технически отсталого народа, сочинять романы о машинах и полетах на другие планеты?» А известный писатель Константин Федин в 1934 году на Первом съезде советских писателей вообще констатировал: «Фантастический роман у нас умер и закопан в могилу».
На этом общем мрачноватом фоне яркой звездой вспыхнул талант писателя Александра Беляева. В 1938 году в одной из своих немногочисленных статей Беляев призвал: «Создадим советскую научную фантастику!» Возможно, что становление научной фантастики в СССР действительно сдвинулось бы в сторону большего динамизма – хотя этот процесс, несомненно, все равно бы остался под бдительным присмотром идеологических церберов из Коммунистической партии. Однако война, а затем и безвременная смерть самого Беляева в 1942 году помешали произрасти даже тем робким цветам, которые могли бы появиться на «клумбе» советской фантастики.
Нового «создателя научной фантастики» в среде советских литераторов в послевоенные годы не нашлось - да и политические процессы в СССР тогда такой активности не слишком благоприятствовали. Хотя партийные установки для создателей советских фантастических произведений и не были озвучены, но в целом политика КПСС «в сфере научно-фантастической литературы» в те годы сводилась к известному высказыванию Константина Эдуардовича Циолковского: «Фантастические рассказы на темы развития науки и техники несут новую мысль в массы. Кто этим занимается, тот делает полезное дело: вызывает интерес, побуждает к деятельности мозг, рождает сочувствующих и будущих работников великих намерений». Соответственно и от произведений советских фантастов требовалось - «вызывать интерес», «побуждать к деятельности» и «рождать работников».
Все эти уже сложившиеся к весне 1953 года особенности развития советской фантастики сохранились и во времена «управленческой смуты». Автор одного из обзоров советской фантастики в те годы умилялся: «Отечественным фантастам чуждо стремление уйти в космические дали или заняться сверхъестественными изобретениями. Для большинства советских писателей-фантастов местом действия служит простая исследовательская лаборатория, мысли и действия героев книг наших авторов направлены на изобретение практических и нужных в народном хозяйстве вещей, которые уже завтра войдут во всеобщий обиход».
В эти годы выходят произведения таких известных авторов фантастики, как Виктор Сытин (1955, роман «Покорители вечных бурь», в котором герои создают проект ветросиловой электростанции на аэростате), Владимир Немцов (1955, повесть «Осколок солнца» - о получении солнечной энергии с помощью фотоэлементов, роман «Альтаир»-«Счастливая звезда» - об использовании телепередатчика во время путешествия главного героя книги по Волге и Казахстану), Георгий Гуревич (1956, повесть «Подземная непогода» - о предсказании и предотвращении землетрясений, об использовании энергии вулканов) и др.
Кроме того, целая плеяда известных советских фантастов «перелицовывает» и «обновляет» свои ранее изданные фантастические произведения: Владимир Владко (1957, роман «Аргонавты Вселенной»), Александр Казанцев (1956, роман «Мол «Северный» стал «Полярной мечтой»), Григорий Гребнев (1955, «Арктания» превращается в «Тайну подводной скалы») и др.
Несмотря на то, что произведения советских фантастов того периода «сероваты» по своему содержанию, а некоторые уже хорошо известны читателю еще с довоенных времен, фантастика на полках в книжных магазинах не залеживается. Спрос на фантастическую литературу в СССР имеется и явно не удовлетворяется полностью.
Ситуация еще более обостряется, когда в свет выходит действительно хорошая книга – интересно написанная, с крепким сюжетом и тщательно продуманной автором внутренней интригой. Так, например, книга Георгия Мартынова «220 дней в звездолете» о путешествии советских космонавтов на Марс, появившаяся в 1955 году, была раскуплена в московских магазинах в течение всего лишь нескольких часов.
Несмотря на то, что уже состоялся ХХ съезд КПСС и был дан старт преодолению культа личности Сталина, советские литераторы периода 1953-1957 годов еще не рискуют поднимать достаточно масштабные темы и заглядывать в будущее более чем на пять-десять лет. Как же иначе, если в «толстых» литературных журналах и партийной прессе известный советский критик Сергей Иванов призывал изображать в советской фантастике лишь день завтрашний - «именно завтрашний, отделенный от наших дней одним-двумя десятками лет, а может быть, даже просто годами»?
Поэтому громом среди ясного неба стало начало публикации в журнале «Техника-молодежи» с первого номера 1957 года романа Ивана Ефремова «Туманность Андромеды» - многопланового фантастического произведения, описывающего будущее, отстоящее от сегодняшнего дня на несколько тысяч лет. Стоит ли говорить, что изданная по завершении журнальной публикации книга с полным текстом романа также стала настоящим бестселлером в Советском Союзе, а затем и в зарубежных странах?
Трудно предположить, как бы развивалась фантастика в Советском Союзе, если бы сохранились тенденции десталинизации общественной жизни, начатые еще Лаврентием Берия в первом полугодии 1953 года и продолженные Никитой Хрущевым после его знаменитого доклада «О культе личности И.В.Сталина» на ХХ съезде КПСС. Увы, история не имеет сослагательного наклонения.
Июньский (1957 года) Пленум ЦК КПСС завершился разгромом «антипартийной волюнтаристско-бонапартистской группы Хрущева и Жукова». Первым секретарем ЦК КПСС стал Вячеслав Молотов - давний соратник Иосифа Сталина, Советское правительство возглавил Анастас Микоян, а Верховный Совет СССР - Климент Ворошилов.
Казалось бы, состоялся полный реванш «сталинской группы». Но реабилитации жертв политических репрессий не был дан задний ход - впрочем, это и не удивительно, поскольку даже жена самого Молотова была в годы правления Сталина осуждена как «враг народа». Просто процесс реабилитации и так не слишком афишируемый, полностью ушел в тень. В передовой статье газеты «Правда» (печатного органа ЦК КПСС) через две недели после отстранения от власти Никиты Хрущева было констатировано, что «у Сталина были ошибки, но в целом курс страны на построения социализма в 30-50-е годы был правильным». Критика «культа личности» полностью сошла на нет. Советское общество перестали «будоражить» антисталинскими разоблачениями.
Правда, такая политика «теневизации» критики культа личности Сталина имела и негативные последствия. На уровне Политбюро ЦК КПСС было принято негласное решение о том, что бывшие «враги народа» - несмотря на политическую реабилитацию! – не имеют права занимать руководящие посты в советских учреждениях и на производстве. Именно по этой причине в начале 1958 года были уволены или переведены на должности «советников» известный авиаконструктор А.Н.Туполев, разработчик первых советских боевых и космических ракет С.П.Королев, конструктор ракетных двигателей В.П.Глушко и многие другие. Это решение не могло не сказаться самым негативным образом на развитии авиации и ракетно-космической техники в Советском Союзе. Как свидетельствовал перебежчик из СССР на Запад Леонид Владимиров в книге «Советский космический блеф» (издана в 1966 году в Мюнхене издательством «Посев»), в конце 50-х годов «у Сергея Королева, осуществившего триумфальные запуски первого и второго советских искусственных спутников Земли (4 октября и 1 декабря 1957 года), были планы не только запуска в космос человека, но и полетов на Луну, Венеру и Марс автоматических, а затем и пилотируемых космических аппаратов».
Смена руководства в СССР и отказ от курса на активную десталинизацию не привели к каким-либо резким переменам в развитии литературного процесса в СССР вплоть до июльского Пленума ЦК КПСС 1963 года. Именно поэтому время с июня 1957 года по июль 1963 года у советологов-литературоведов принято называть «периодом политической инерции».
Несмотря на «политическую инерцию», советская фантастическая литература в период 1957-1963 годов демонстрирует бурный количественный и качественный рост.
Именно в те годы начинают публиковать свои фантастические произведения тогда еще совсем молодые авторы братья Аркадий и Борис Стругацкие (1958 год – рассказ «Извне», 1959 – роман «Страна багровых туч»), Анатолий Днепров-Мицкевич (1958 - повесть «Суэма», рассказы «Крабы идут по острову» и «Кораблекрушение»), Павел Амнуэль (1959 - рассказ «Икария Альфа»), Владимир Савченко (1960 – «Черные звезды») и многие другие.
«Карающий меч партии» еще не дотягивается до советских фантастов, и фантастика в СССР переживает период бурного роста. Хотя цензура и «идеологические кураторы» порой выдвигают самые нелепые требования как к авторам, так и к их произведениям.