Он провел Любу в комнату, закрыл за ней дверь и с решительным видом вышел.
— Надеюсь, ты мне подробно все объяснишь! — донеслось из холла.
— Надеюсь, что ты все поймешь! — парировал он.
Люба села в кресло, которое стояло в углу комнаты. Ей бы сейчас душ принять и лечь в постель, но Димина мама напрягала еще больше, чем угроза, которая по-прежнему исходила от Шапировых. Дима собирался превратить этот дом в крепость — позвонить в охранное агентство, нанять специалистов. Но что скажет на это Инна Владимировна? Люба далека была о мысли, что мать может выставить сына на улицу.
Дима вернулся минут через двадцать. Люба уже засыпала в кресле, когда он открыл дверь и, опускаясь на кровать, сказал:
— Мама в шоке!
— Надо думать.
— Так что мы под домашним арестом.
— А кормить будут? — пошутила Люба.
— Надеюсь, — улыбнулся он.
— И охрана будет?
— Да, мама уже позвонила, дом возьмут под охрану, ни одна мышь не проскочит… И за машиной человека отправит. Хочет убедиться, что я не вру.
— Не верит, что нас пытались убить?
— Шапирова дала ей слово, что меня не тронут.
— Значит, стреляли в меня.
— Мама так и думает, — кивнул Дима.
— Значит, это я во всем виновата!.. Ну да, это же я Рому искать начала!
Дима вдруг резко поднялся, шагнул к ней и сел на пол. В какой-то момент Люба решила, что он становится перед ней на колени. А он всего лишь сел, причем спиной к ней и взял ее за руку.
— Мама может думать все, что хочет, но ничего тебе больше не скажет. Даже косо не глянет. Я ее знаю, если она дала слово не обижать тебя…
— Не обижать? — эхом отозвалась Люба.
— Я никому не дам тебя в обиду, — прижал он ее ладонь к своей щеке. — Теперь обижать тебя могу только я.
— Что?! — хоть и не зло, но все же возмутилась Люба.
— Но если вдруг я постараюсь найти для себя наказание.
— Его уже и без того ищут.
— Будем отбиваться. Сейчас подтянется охрана.
— Охрана от полиции не спасет. Вдруг мы уже в розыске?
— Ну, тебе-то ничего не будет… Да и мне тоже. Никто ничего не видел, а пальчики я стер… Ты никому ничего?
Люба мотнула головой. Уж она точно не расскажет, как Дима стрелял из пистолета. Не было ничего, и точка.
— У мамы там, в силах, генеральские погоны, если что, помогут… И с Шапировой она будет говорить…
— А если договорится?
— Восстановить статус-кво?.. А нам кровь из носу нужно найти Рому?
Люба опустила голову. Сейчас она больше всего хотела, чтобы их с Димой оставили в покое. Она хотела торжества справедливости, но бороться за него боялась.
— Разве мы не искали? — продолжал Дима. — Разве не рисковали своей головой? Как в таких случаях говорят, мы сделали все, что могли. Я не знаю, с кем в постели застукали Лену, ради кого она там схватилась за нож… Но я знаю, что Лена изменила своему мужу. Значит, она виновата. За это ее и наказали…
— Это Эдика застукали в постели… — качнула головой Люба. — Не знаю, кто он такой… А про Лену так не говорили.
— Говорили. То, что она сама виновата. И схватилась за нож.
— Значит, была какая-то борьба…
— Может, она пыталась убить Игната.
— Тогда я ее понимаю… — усмехнулась Люба. — Он со своими тараканами мертвого до припадка доведет.
— Будем дальше искать Рому и Лену? — поднимаясь, в раздумье, серьезным тоном спросил Дима. — Скажешь «да», прямо сейчас и начнем.
— Нет! — Она схватила его за руку, поднялась, прижалась к нему.
— Давай просто сделаем паузу, — зарываясь носом в ее волосы, прошептал он.
— Хорошо, — кивнула Люба.
— Ты располагайся, чувствуй себя как дома, — отстраняясь, сказал он. — А я пока что-нибудь придумаю с обедом.
— Мне бы душ принять.
— Есть сауна, есть джакузи, есть душ… Но в сауну лучше вдвоем, — хитро улыбнулся Дима. — Но нам сейчас закрываться никак нельзя. Глаз да глаз, — кивком показал он в сторону окна.
— Просто душ, — кивнула Люба.
Дима принес ей халат и полотенце, провел в ванную на втором этаже. И попросил не запирать дверь. Вряд ли он собирался зайти к ней в кабинку. Скорее всего, он думал об их безопасности. Нельзя им сейчас выпадать из действительности, нужно держаться друг от друга на расстоянии голоса. Сама ситуация обязывала. Ситуация, которая пугала, но вместе с тем и приятно волновала. Осадное положение могло закончиться катастрофой, но Дима такой заботливый, такой близкий…
Убийство — тяжкий грех. Сейчас Дима был в этом абсолютно уверен. Он видел, как падал убитый им человек, и эта картинка постоянно перед глазами. Он старался не думать, но мысли так же упорно возвращались к прошлому, как магнитная стрелка компаса к северной стороне. Эти мысли можно было только заглушить. Хорошо бы виски, но Дима решительно отказывался от спиртного — охрана еще не подъехала, и Люба только под его защитой.
Все двери закрыты, занавески на окнах сдвинуты в стороны, чтобы можно было наблюдать за двором. На мониторе — обзор с видеокамер. Вряд ли Кристина где-то рядом, но, чтобы надеяться на лучшее, нужно готовиться к худшему. Во всяком случае, в нынешней ситуации.
Но война войной, а обед по расписанию. Эдик оказался жмотом, стол для своей подружки накрывать не собирался, поэтому ничего вкусненького не привез. Но в холодильнике нашлись колбаса, сыр, масло, в шкафу Дима обнаружил половинку хлебного батона. Микроволновка работала исправно.
Бутерброды он подал с кофе. На подносе доставил на второй этаж. Люба сидела за трюмо и расчесывала волосы.
— Полевую кухню заказывали?
— Да, и сводку с фронта, — улыбнулась она.
— На фронте пока без перемен… Тихо!
До слуха донеслась пронзительная соловьиная трель. В калитку кто-то звонил. Дима выглянул в окно. Забор сплошной, ворота впритирку — не видно, кто там на улице. Он зашел в кабинет, глянул на монитор. У ворот стоял джип с опознавательными надписями на нем, возле машины — атлетического сложения парни в черной униформе и с оружием. «Разгрузки», обвесы, все как положено. Вот и охрана подоспела.
— Я скоро!
К воротам примыкала сторожка, в которой свободно могли разместиться несколько человек. Постоянной охраны при доме не было, но каждый день приходил садовник, в этой сторожке и располагался его «офис». Но в пожарных случаях строение можно было использовать по прямому назначению.
Дима открыл сторожку, заглянул в одну комнату, в другую, вроде бы все в порядке. Четыре человека будут чувствовать себя вполне комфортно.
Он открыл калитку, впустил во двор рослого мордастого парня с маленькими, но глубокими глазами.
— Частная охранная компания «Персей», старший группы Олег Андреев, — басовито представился он.
У Димы вдруг зачесался позвоночник, начался зуд и под мышками. Он понял, что попал впросак. Мама не звонила, не сказала, с какой фирмой она договорилась. Все произошло само собой: люди подъехали, сейчас они возьмут дом под охрану и будут нести службу. И все же надо было бы узнать, какую фирму подрядила мама.
— Могу я видеть Инну Владимировну Голованову? — спросил Андреев.
— Я за нее, — успокаиваясь, кивнул Дима.
Если старший группы знает, кто его нанял, значит, все в порядке.
— Я могу осмотреть двор?
Андреев не стал ждать, когда Дима даст согласие. Решительно надвинулся на него, требуя прохода, — пришлось посторониться.
— Тут у нас караулка, — сказал Дима, кивком показав на сторожку.
Но тот едва глянул на строение.
— Разберемся… Чугуев! Желтов!
Один боец двинулся в обход по часовой стрелке, другой против.
— Кто в доме? — деловито спросил Андреев.
— Моя девушка.
— Больше посторонних нет?
— Она не посторонняя.
— Я бы хотел осмотреть дом.
— Но…
Дима не собирался запускать охрану в дом, но Андреев пер как бульдозер. В прихожей он достал из кармана бахилы, ловко натянул их на берцы.
— Давай в темпе! — сказал он, движением руки увлекая за собой Диму.
Похоже, парень понимал, что раздражает хозяина, поэтому и торопился обойти дом. А Дима должен объяснять ему, куда можно заходить, а куда нельзя.
Андреев хотел заглянуть в комнату, где находилась Люба, но Дима его остановил:
— Там моя девушка.
— Хорошо.
Парень пропустил гостевую спальню, заглянул в следующую комнату, так весь дом и обошел.
— Теперь я спокоен, — скупо улыбнулся он, открывая входную дверь. Снял бахилы, сунул их в карман и направился к своим подчиненным, которые уже скучковались у открытой калитки.
Дима за ним не пошел. Надо было позвонить маме, узнать, представители какой фирмы должны были охранять дом. Что-то не нравился ему этот Андреев, хотя, казалось бы, парень делал все как надо.
Он поднялся на второй этаж, зашел в спальню к Любе. Она сидела в кресле, плотно сомкнув губы. Вид у нее был как у мышки, которую вынюхивала кошка.
Он подошел к окну, достал телефон. И увидел, как во двор входят люди в такой же, как у Андреева, форме. Только опознавательные знаки на рукавах не красного, а синего цвета. Один из них обратился к Андрееву, тот пожал плечами, кивком показав на дом. Все бы ничего, но эти люди не знали друг друга. Значит, это не подкрепление прибыло, а совершенно другая группа. Возможно, фальшивая. А может быть, и настоящая, та, которую вызвала мама. Если так, то Андреева здесь быть не должно. И в дом его впускать было нельзя.
А зачем ему нужно было побывать в доме? И почему Дима должен был его сопровождать? Дверь оставалась открытой, кто еще мог зайти в дом и не выйти…
Дима рванул к двери, хотел открыть ее, но передумал. Сообщник Андреева мог находиться в холле, с пистолетом в руке. А у Димы только «травмат».
Он повернул защелку, закрывая дверь изнутри.
— Зачем? — встревоженно спросила Люба.
Дима подошел к окну. Андреева во дворе не было, похоже, он со своими людьми освободил территорию. Новые охранники уже хозяйничали во дворе, один из них заходил в сторожку. Надо было идти к ним, спрашивать, выяснять. И маме позвонить не мешало бы.