– Это вряд ли возможно, – с сомнением ухмыляюсь я. – К тому же, ты для меня более опасен, чем я для тебя, Гиббс. То, что ты знаешь обо мне, не знает никто. Даже Джен с ее нарытым компроматом.
– Аналогично, Эйд. Я могу сказать тоже самое.
– Ты хотя бы не сидел в тюрьме для малолетних по обвинению в вооружённом ограблении, поджоге и запланированном убийстве своих приемных родителей, – бесстрастно резюмирую я. Клайд собирается что-то возразить, но меня отвлекает телефонный звонок.
– Да, Эрик, – быстро отвечаю я.
– Адриан, я внизу на ресепшн, и тут такое дело…. На Гордееву наезжает какой-то пьяный мужик. Он без документов и явно не в адеквате. Мне вмешаться?
– Где? Она же…, – вскинув голову, я смотрю в соседний зал, где Эмилия еще пять минут назад строила коллег, сейчас там ни души. – Держи ситуацию на контроле. Я сейчас подойду, – коротко бросаю я, вскакивая с места.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает Клайд.
– Пока нет, договорим позже, – коротко бросаю я и прямиком направляюсь к выходу.
Что, бл*дь, еще за пьяный мужик?
Если бы я не знал, что Демидов-младший в другом городе, то грешным делом подумал бы на него. Спускаясь на лифте вниз, я перебираю в голове всевозможные варианты, нервно наблюдая, как мелькают цифры этажей на панели. Когда двери, наконец, открываются, я выхожу первым, оттесняя в сторону импозантного лысого афроамериканца.
Гордееву замечаю сразу. Она стоит справа от стойки ресепшн, спиной ко мне в своей охуительно узкой юбке, провоцирующей всех окружающих мудаков пялиться на ее упругую задницу. Эм активно жестикулирует, приглушенно объясняя что-то собеседнику. Мужчина громко возражает, периодически хватая ее за запястья. Она смущенно оглядывается по сторонам и снова пытается утихомирить своего громогласного оппонента, но явно не справляется.
Интонация незнакомца становится все агрессивнее и выше. Пока пересекаю холл, забитый людьми, успеваю рассмотреть неизвестного мне мужика только частично (полный обзор закрывает Эмилия), но и этого оказывается достаточно, чтобы прийти к логическому выводу.
Это старший брат Эмилии – Ян. В отчете говорилось, что он злоупотребляет алкоголем. Что ж, хоть что-то из того досье срослось с реальностью. Ян Гордеев чуть выше сестры, худой, средних лет, с одутловатым лицом, на котором горит безумный воспалённый взгляд. Неопрятный, заросший щетиной со всклоченными, сальными волосами. Джинсы грязные, футболка болтается, словно с чужого плеча, кроссовки давно отжили свой срок. Он выглядит убого, как все похожие друг на друга, словно близкие родственники, жертвы болезни под названием алкоголизм.
Я подхожу ближе, ненароком замечая, с каким пренебрежением наблюдают за общением Эмилии и ее брата проходящие мимо стильно одетые, респектабельные завсегдатаи делового центра, гламурные девицы за стойкой ресепшн и даже охранники. Ян продолжает хватать Эм за руки, брызгая слюной и выпучивая осоловелые глаза. Из обрывков его неровной, несвязной речи, перегруженной русским матом, я понимаю, что он просит у нее денег. Точнее, требует, причем с такой наглой уверенностью, словно Эмилия действительно что-то ему должна.
– Какие-то проблемы, Лия? – ровным тоном спрашиваю я, положив руку на ее плечо. Она вздрагивает и резко поворачивает ко мне бледное лицо. Ее глаза блестят от набежавших слез. Я без труда читаю в них стыд, растерянность, неловкость. Эмилия смущена тем, что я стал свидетелем некрасивой сцены. Она приоткрывает дрожащие губы, но так и не находит, что сказать.
– Кто это? – по-русски хамовато рявкает Ян, сверля меня агрессивным взглядом.
– Мой босс, – отвечает Эм, снова поворачиваясь к брату. – Пожалуйста, уходи, – умоляет она, и эту фразу я понимаю полностью. Ян в ответ изрыгает поток ругательств, тянет свои грязные клешни к Эмилии. Надо что-то с этим делать…
Сжав ее локоть, я решительно увожу Эмилию за свою спину, занимая позицию между ней и разъяренным пьяным ублюдком.
– Сколько? – обращаюсь я к нему на корявом русском. На лице Яна сразу появляется осмысленное выражение и подобие заискивающей улыбки.
– Эта сука зажала мне десять штук, – смысл фразы я не улавливаю и оборачиваюсь к Эмилии.
– Я не понимаю. Что он говорит?
– Он просит десять тысяч, – запинаясь, нервно произносит Эм, кусая губы и мучительно краснея. – Не надо ему давать денег, Адриан. Он все спустит на водку, а потом снова придет сюда.
– Ты любишь его?
– Что? – в глазах девушки застывает шок. – Он мой брат, – растерянно выдыхает она.
– Я знаю, – сдержанно киваю я, сунув руку в карман брюк. – Ты любишь своего брата? – конкретизирую вопрос, не отпуская удивленный взгляд Эмилии.
– Конечно, люблю. Поэтому я и не хочу, чтобы он сделал себе еще хуже…
– Не продолжай. Этого достаточно, – останавливаю я Эмилию и жестом подзываю Эрика, который все это время находился в десяти метрах от нас. После перевожу взгляд на Яна.
– Я дам тебе денег. Много. Если ты сейчас поедешь с ним, – тычу пальцем в подошедшего водителя и, достав из бумажника всю имеющуюся наличность, демонстрирую Яну. Тот алчно смотрит на деньги, на Эрика, на меня и медленно кивает.
– Не надо, – восклицает Эмилия, перехватывая мое запястье. Я бросаю на нее предостерегающий взгляд.
– Доверься мне, Лия. Я знаю, что делаю, – твердо заверяю я. Эм неуверенно отступает за мою спину.
Ян тем временем выхватывает деньги и начинает быстро считать, слюнявя грязные пальцы. Составляющая сумма явно больше той, что он планировал вытянуть из сестры. Присвистнув, Ян снова смотрит на меня ошалелым взглядом, скалит желтые зубы в подобии благодарной улыбки.
– Я дам в два раза больше, если сделаешь все, что он скажет, – я опять показываю на Эрика, и Ян недоверчиво хмурится, прикидывая что-то в своей пьяной башке. Окидывает взглядом строгий костюм моего многофункционального водителя, задерживается взглядом на обручальном кольце. Жадность в итоге побеждает, и Ян согласно кивает.
Я отзываю Эрика в сторону. Мне хватает минуты, чтобы ввести его в курс предстоящих действий. Потом мы возвращаемся к оцепеневшей Эмилии и ее брату, предвкушающему лучшую попойку в своей жизни. Она с недоумением и отчаянием наблюдает, как Эрик уводит Яна, до тех пор, пока они не скрываются за вращающимися дверями.
– Ты не понимаешь, что натворил! – с укоризной набрасывается на меня Гордеева. Из уголков глаз стекают слезы, она мелко дрожит. Разнервничалась, моя малышка. – Я действительно его люблю, Адриан. И мне не жалко для него денег, но я знаю, на что они пойдут! Куда его увез Эрик? Надеюсь не в винный магазин?
– Лия, – я мягко беру ее за плечи, успокаивающе поглаживая ладонями. – Ничего плохого с твоим братом не случится. Не нужно паниковать, малышка. Пошли домой? Я приготовлю тебе коктейль с мятой, потом сделаю массаж без всяких приставаний.
– Домой, а работа? – опешив от моего предложения, Эмилия быстро смотрит на электронные часы, потом снова на меня. – Еще целый час, Адриан. У меня через десять минут совещание с дизайнерской группой.
– Я все решу, Лия, – приобняв Эм, я настойчиво веду ее к вращающимся стеклянным дверям и, по закону подлости, именно в эту минуту встречаю изумленный взгляд Сергея Демидова. Он заходит в деловой центр, а мы покидаем его. Я, в отличии от погрузившейся в свои тяжелые мысли Эмилии, успеваю заметить шокированное выражение на лице Сергея, который наверняка пришел к верным умозаключениям, оценив нашу близость друг к другу и мою руку, по-хозяйски лежащую на плечах Эм.
Похоже, скоро меня ждет серьёзный разговор с прозревшим председателем правления. Перспектива не внушает мне опасения, я найду, что ответить на все вопросы Сергея.
Дома я первым делом отправляю подавленную Эмилию в душ, решив оставить объяснения на потом. Пока она плескается, быстро всполаскиваюсь в гостевой ванной, надеваю спортивные штаны и принимаюсь за приготовление обещанного коктейля. Отношу освежающий и успокаивающий безалкогольный напиток в спальню. Задергиваю портьеры, приглушаю освещение, включаю аромолампу и трансовую, спокойную музыку.
Эмилия заходит в комнату, когда я достаю из тумбочки массажное масло с расслабляющим эффектом. Никаких афродизиаков, сегодня я буду лечить ее нервную систему, а не работать над пробуждением чувственности и снятии внутренних блоков.
– Ты готова? – спрашиваю я, с бодрой улыбкой оборачиваясь к Эм. Она неуверенно застывает возле кровати, кутаясь в длинный махровый халат. Мокрые томные пряди распались по плечам, на лице уставшее несчастное выражение. На меня не смотрит, устремив взгляд в пол.
– Ты как, малышка? – сдвинув брови, обеспокоенно уточняю я.
– Я нарушила правило. Извини, – тихо бормочет Гордеева. Я даже не сразу понимаю, что имеется в виду. – Можно я не буду его снимать? – плотнее кутается в халат. – Меня немного знобит. И не нужно массажа, Адриан. Я просто хочу полежать, – так и не взглянув на меня и не дождавшись ответа, Эмилия забирается на постель, ложится на подушку головой, свернувшись в позу эмбриона. Я знаю, что давить на нее сейчас глупо и массаж по приказу вряд ли поможет ей успокоиться и прийти в себя. Поэтому я делаю единственное, что могу в данной ситуации: вытягиваюсь рядом с ней и обнимаю, переложив ее голову на свое плечо. Пару минут мы лежим в тишине, слушая музыку и дыхание друг друга.
– Поговори со мной, Эми, – я первым нарушаю молчание. – Ты расстроена, я понимаю….
– Не понимаешь, – возражает Эмилия, положив ладонь на мой пресс. – Я не расстроена. Мне стыдно.
– Из-за брата? Тебе нечего стыдиться, Лия, – уверенно говорю я, запустив руку в волосы на ее затылке и ненавязчиво массируя прикорневую зону вдоль роста волос.
– Ян не всегда был таким, – тяжело вздыхает Эм, закрывая глаза. Я смотрю на ее длинные подрагивающие ресницы, бросающие тени на бледные щеки и молчу, точно зная, что Эмилия продолжит и расскажет сама, без моих наводящих вопросов обо всём, что ее гнетет сейчас. – В детстве, да и в юности Ян, как старший, заботился обо мне и Вике. Помогал с уроками, заступался, если в школе обижали. Он хороший был, честный, правильный. Мама его любила очень, а он и ее защищал, когда подрос и стал понимать, что у нас в семье происходит, – Эм замолкает и взволнованно дышит, пряча лицо у меня на груди.