Приблизившись вплотную, Эмилия проводит кончиком языка по моей нижней губе, и снова отступает, когда я пытаюсь поймать ее за талию. Шаловливо улыбнувшись, гордячка берется за край моей футболки и резко тянет вверх, снимает через голову и швыряет в сторону. В следующее мгновение ее острые зубки болезненно смыкаются вокруг моего соска, оттягивают назад, и отпускают, обводя влажным языком, переключаются на второй. Ее пальцы сжимают мою эрекцию сквозь ткань и жестко ласкают, вызывая сдавленный стон.
Пока я стою, как полный идиот, ошарашенный нестандартным смелым поведением гордячки, Эм берет инициативу на себя, толкает меня назад, заставляя пятиться в сторону кровати. Опрокидывает на спину, быстро освобождает от штанов и забирается сверху. Оседлав мои бедра, кладет мои ладони на свои дерзко торчащие груди, и, приподнявшись, медленно принимает в себя возбуждённый член. Я ни хрена не понимаю. Эта девушка рождена для того, чтобы ломать стереотипы. С грудным рыком толкаюсь навстречу, заполняя полностью. Она сдавлено стонет, облизывая пересохшие губы.
– Что ты творишь, Эм? – хриплю я, сжимая упругие налившиеся полушария, дразня твердые узелки сосков, жадно пожирая взглядом обнаженное тело моей охеренно-сексуальной наездницы. Эмилия двигается на мне в быстром развязном ритме. Горящий темный взгляд неотрывно наблюдает за моим лицом.
– Подожди, слишком быстро, – сдавленно бормочу я, сжимая в ладонях упругую задницу, замедляя бешеный темп. Она насмешливо ухмыляется и, склонившись, целует в губы, зарываясь пальцами в мои волосы, твердые соски царапают мою грудь, гортанные стоны тонут в развратном поцелуе. В ее прикосновениях нет привычной робкой нежности, в глазах решительное нечитаемое выражение. Эмилия метит меня, до крови кусая губы, царапая острыми коготками, заставляя рычать и шипеть от болезненного удовольствия. Она вымещает на меня кипящий внутри нее гнев, ее необузданная животная страсть пропитана яростью. Гордячка делает то же самое, что я час назад, но разница в том – что ей есть, за что на меня злиться, а мне на нее – нет.
К финишу бешеной скачки Эм приходит первой, громко стонет, оставляя кровавые борозды на моем торсе. Пара хаотичных движений стройных бедер, влажное скольжение моих пальцев по припухшему клитору и взмокшее тело Эмилии выгибается в бурном оргазме, сжимая разбухший член сокращающимися мышцами. Я последний раз мощно вбиваюсь в нее снизу и взрываюсь с грудным рычанием. Эм обессиленно падает мне на грудь и какое-то время мы лежим, прилипнув друг к другу и восстанавливая дыхание.
Потом, не сговариваясь, идем в душ, неторопливо моем друг друга и снова возвращаемся в постель. Эмилия устраивается у меня под боком, рассеянно блуждая пальцами по взбухшим следам своих коготков.
– А знаешь, что самое удивительное, Адриан? – шепчут ее губы в мое плечо.
– Ммм? – скользнув ладонью по изящной спине и выступающим лопаткам, целую ее в мокрую макушку.
– Ты даже не понимаешь, что происходит.
– А что происходит? – лениво интересуюсь я.
– Катастрофа, Батлер, – выдыхает Эмилия, приподнимая голову и задумчиво, с сожалением глядя на меня.
– А, по-моему, было неплохо, – ухмыляюсь я.
– Тебе понравилось?
– Да. По-моему, это очевидно.
– Это был мой последний подарок, Батлер, – ее голос звучит резко и даже грубо, заставляя меня напрячься и активировать аналитическую часть мозга, которую Эм так умело и убедительно усыпила. – Исключение в честь твоего дня рождения. На этом все. Других не будет, – отстранившись, Эмили садится, стаскивая с меня одеяло. – Поднимай свой голый зад и проваливай с кровати.
– Эмили, – я с недоумением смотрю на решительное, невозмутимое лицо. – Что за….
– Хочешь сторожить меня, делай это в кресле, – грубо обрывает меня Гордеева. – Со мной ты спать не будешь, – категорично отрезает Эм. – Или уйду я. Считаю до трех, Батлер. Раз…
– Черт, малышка, ты свихнулась? – мой мозг взрывается в сотый раз за последние пару часов.
– Нет, я как никогда в здравом уме, Адриан. Два!
– Блядь, – выругавшись, я слезаю с кровати и, натянув штаны, сажусь в кресло. – Довольна? И как, по-твоему, я смогу тут уснуть?
– Мне плевать, Батлер. Ты выкрутишься. Я уверена.
Глава 14
Два дня назад
Нельзя похоронить прошлое. Еще пару недель назад я мог поспорить с этим утверждением. Я был уверен, что свое похоронил безвозвратно, стер все следы, уничтожил улики, запечатал двери и научился жить, не оглядываясь, потому что знал, что ничего хорошего там нет. Если не видеть всю историю моими глазами, то может показаться, что страх и чувство вины держат взаперти вычеркнутые из жизни воспоминания. Это не так. Я никогда, ни одной минуты не чувствовал себя виноватым в том, что произошло.
Гнев, ярость, ненависть – вот основные эмоции, которые преобладали в хмуром долговязом подростке с озлобленным взглядом, которого я вижу сейчас на экране ноутбука. Неопрятный, бешеный, жестокий, неуправляемый, словно дикий волчонок, готовый впиться в глотку любому, кого посчитает источником опасности. Малолетний преступник, наркоман, убийца – одно за другим звучат обвинения соседей, врачей, учителей, тюремных надзирателей, которые, как оказалось, знали меня лучше, чем я сам.
Прокручивая один за другим видеофайлы, «любезно» предоставленные Джен для ознакомления, я с удивлением смотрю в постаревшие лица людей, рядом с которыми жил когда-то и не чувствую ничего. Даже злости. Все выгорело. Переболело. Не зря говорят, что каждый удар делает нас сильнее. Когда-то я пытался бить в ответ, бить заранее, бить просто так. Почему? За что? Не имеет значения. Я отрезаю больное от здорового, извлекаю опыт, анализирую и иду дальше.
У каждого свой путь становления и взросления. Мой был… сложным и закончился за решёткой, где у меня оказалось бесконечно много свободного времени для того, чтобы понять, почему так происходит, кто я такой и чего хочу от жизни. Я не стал лучше, не избавился от гнева и желания бить на опережение. Я перенаправил разрушительные эмоции, использовал, как катализатор для рациональных целей и в итоге нашёл новый способ взаимодействия с миром, которым успешно пользуюсь до сих пор. Но этот озлобленный звереныш, смотрящий на меня с мелькающих кадров, никуда не делся. Он все еще внутри меня, скалит зубы каждый раз, когда чувствует опасность. Именно его видит сейчас Джен Уэбстер, лениво покачивая в пальцах бокал с красным вином.
Ее пристальный, изучающий взгляд неотрывно блуждает по моему лицу, пытаясь выискать эмоции, за которые она могла бы зацепиться и не находит, натыкаясь на стену отточенного временем самообладания. Я не чувствую ни дискомфорта, ни раздражения, ощущая назойливое внимание женщины, сыгравшей в моей жизни одну из ключевых ролей. Я позволил ей то, чего после не позволял никому и никогда – пробить броню, пошатнуть правила и нанести удар, которого я не ожидал. Я совершил ошибку, решив, что она именно та женщина, ради которой стоит рискнуть своим сердцем. Но риск не стоил свеч. Джен в очередной раз доказала то, что я и так знал, но поддавшись первой в моей жизни влюбленности, на время забылся.
Она была слишком хороша, а я слишком молод. Ее опыт и сексуальность схлестнулись с моей самонадеянной страстью. Я проиграл, потому что изначально ставил неправильные цели. Я наивно полагал, что если такая невероятная женщина выбрала меня, то я действительно чего-то стою и старался изо всех сил, доказывая, что ее выбор не случаен, что я могу сделать все и даже больше, если она будет рядом. Но Джен не была, никогда не была рядом, никогда не выбирала меня, она пользовалась. Брала то, что я щедро отдавал, получая взамен фальшивую видимость отношений. А я слепо верил ей, боготворил, закрывал глаза на сучий характер, на пренебрежение и унизительные слова, которые она не жалела во время наших ссор. Я готов был порвать на части любого, кто осмеливался открыть мне глаза на истинное лицо Джен Прайс. Я жутко ревновал ее к каждому, на ком Джен задерживала взгляд дольше положенного, я бесился и сходил с ума, когда она не подпускала меня к себе неделями, а потом безоговорочно проглатывал любую ложь, которой Джен объясняла свое поведение. Я работал на износ, поднимаясь по карьерной лестнице так быстро, как никто до меня, алчно и жадно впитывая новые знания, умудряясь параллельно получать образование и расширять полезные связи. Я учился грязной игре большого бизнеса уже тогда, но делал это не для себя, а для Джен. Чтобы заслужить ее одобрение, уважение, любовь. Я забыл, что нельзя заслужить любовь. Усвоенный еще в детстве урок не помог в отношениях с Джен, я думал, что с ней все будет иначе. Фатальное заблуждение, непозволительная наивность, разбитая вдребезги самоуверенность.
Нельзя заслужить любовь, но ее можно купить. Этому новому правилу научила меня амбициозная и расчетливая Джен Прайс, которая продавалась многим, как до меня, так и после. Самую высокую цену заплатил ее муж, которого она впоследствии уничтожила, высосав из него все, что могла, включая жизнь. Теперь я понимаю, что мне сказочно повезло. Я мог оказаться на его месте. Но в тот день, когда Джен, тыча мне в лицо кольцом с огромным бриллиантом на безымянном пальце, объявила, что выходит замуж за владельца компании, я почувствовал себя уничтоженным, обманутым и убитым.
Страшное было время. Меня ломало, корежило и выворачивало, но я сделал тоже, что и во время отсидки в тюрьме – направил злость и ярость в нужное русло. И все, что я делал дальше, уже было для меня. Исключительно для меня. Расчетливое планомерное уничтожение «Уэбстер Корп» – это не акт мести с моей стороны, не утверждение оскорбленного самолюбия, а становление хладнокровного, непробиваемого успешного бизнесмена Адриана Батлера. Это та цена, которую заплатила Дженнифер Уэбстер за то, что недооценила соперника и силу его упрямства.
Досмотрев последний файл, я опускаю крышку ноутбука и бесстрастно смотрю в прищуренные голубые глаза Джен. Неторопливо, детально охватываю взглядом весь образ, отмечая для себя новые штрихи в ее внешности и некоторую усталость во взгляде. Она почти не изменилась за годы, прошедшие с нашей последней встречи. Есть женщины, для которых понятие возраст не существует, но это не природный дар, а результат постоянной усердной работы. Для себя любимой Дженнифер никогда не жалела ни времени, ни усилий, ни финансовых вложений. Инвестиции, вложенные в поддержание своей красоты, она щедро окупала за счет обеспеченных любовников, число которых вряд ли иссякнет в ближайшем будущем. В свои сорок два Джен едва ли выглядит на тридцать и по-прежнему опасно красива. Её сексуальность по-прежнему бьет че