ь заинтересованы в положительном исходе дела.
– Подробности узнать вы мне, конечно, не дадите? – усмехнулся Леонов.
– Мы дадим вам кое-что интереснее, Фома Владиленович. – Он ткнул пальцем в пустое место со стикером «Пятая печать». – Мы засадим театралов в колонию, закроем театр Шевченко и не дадим свершиться «Пятой печати». – Он серьезно посмотрел на Леонова – так, что у того по спине побежали мурашки. – Вы ведь всё еще верите в Империю, Фома Владиленович?
– Всем сердцем.
– Тогда вы понимаете, что это необходимо. Мы найдем то, что следственная группа найти не сможет. – Канабеев поставил стакан на то место, где была «пятая печать». – И ваши враги будут повержены.
– Но что потребуется от меня?
Канабеев улыбнулся.
– Вот это деловой разговор, который нечасто услышишь от бизнесмена. – По крайней мере, за пределами следственных изоляторов, подумал Руслан. – Но это мы с вами еще обсудим.
Они обговорили еще пару деталей, после чего Канабеев направился к выходу из кабинета. В дверях он неожиданно обернулся и спросил:
– Скажите, Фома Владиленович, вы когда-нибудь слышали об Управлении?
Леонов удивленно приподнял бровь.
– О вашем? Конечно.
– Нет, – покачал головой Канабеев. – Не о нашем. Об Управлении. Просто Управлении, без номеров. Его возглавляет еще один из бывших больших чиновников. Не припомните?
Леонов развел руками.
– Кабы ведал…
Канабеев ласково улыбнулся.
– Тогда не забивайте себе голову, Фома Владиленович. Спокойной ночи – и следите за новостями завтра.
Проводив гостя, Леонов приглушил в кабинете свет и вернулся за стол. Посмотрел на початую бутылку виски, сделал большой глоток, встряхнулся и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Сумрак кабинета прореза́ли полосы уличного света – и Леонов заметил, что ползущие тени превращают карту Апокалипсиса на большом столе в едва различимую муть.
Утро было свежее, асфальт сушился не то после дождя, не то после поливалки. Высокий бордюр, шедший по границе «бизнес-кластера» (бывшие цеха заброшенной фабрики), служил насестом для подростков и студентов, вышедших с пивом на свежий воздух из крафтового бара напротив; солнце отражалось от бутылок и бокалов, рисовало в маленьких лужицах зайчики.
Хотя в «Будущей» Саше дали от ворот поворот, она всё же решила сначала бросить заметку об обысках им, потом уже знакомым из «Медиазоны», а уж если ни там, ни там не пройдет, опубликовать в своем небольшом бложике на две сотни человек. Вдруг завирусится? Да и лучше опубликовать текст хоть где-то, чем не публиковать его вообще.
Внутренне готовясь к своему первому в жизни гонзорепортажу, Саша то и дело просматривала посты с геотегом театра Шевченко в инстаграме и молилась птичьему королю Самоа, чтобы она успела оказаться на месте раньше силовиков. Ситуацию осложняло то, что Саша не только не знала точного времени начала «следственных мероприятий», но даже и не была уверена в том, что обыски вообще состоятся в этот день: сообщение о них исчезло с лент информагентств так же внезапно, как и появилось. Оставалось только гадать, что́ это было: чей-то намеренный слив, незапланированная публикация или и вовсе дезинформация.
– Покормите, пожалуйста, Тео, – снова стала надиктовывать сообщение хозяйке Саша – собственный голос придавал ей немного уверенности. – Ну или просто положите ему еды в миску, он потом сам съест.
А пока она открыла фейсбук – и прямо под новостью об инновационном инвестпроекте в Томской области, который открывал некто Арсений Мидренко, увидела пост о задержании директора театра; проскроллила комменты.
Дыма без огня не бывает. Если говорят, что воруют, то, может быть…
Знаем мы этих режиссеров. Они там все прикормленные. Вот и Цитрин прикормленный был. Теперь и за других примутся наконец-то.
А че, Цитрин и правда мошенник? А мне нравились его фильмы((
Ну а что, просто так роту ОМОНа вызывать будут? Че-то не то с этим вашим театром
Ходил я как-то в этот ваш хохляцкий театр. Один актер несмешно и скучно кривлялся всё действие, а потом вышли какие-то люди в перьях и начали плясать. Балаган какой-то, неудивительно, что теперь судят. Больше ни ногой туда.
Заработать не могут и живут жирно на дотациях за которые не хотят отчитываться! А приписывать сразу политику и делать из директора узника совести… Украл – отвечай! Не крал – твори!
А Цитрина то никто не трогает))) очередной передел бабла, а пипл хавает))
Бюджетные деньги необходимо считать и за них отчитываться. Взял-отчитайся, не отчитался-необессудь.
То есть аресты артистов – акция устрашения. А Террор по всему миру, организованный либералами, на основе «европейских ценностей» – это так, террористы пописать вышли.
Какое счастье что вас всего десять процентов!!! ваши 90е больше не пройдут!!!
Ну не вяжут же по рукам и ногам прямо в театре? Ну и всё. Где же давление?
Театр Шевченко давно излучает антироссийскую риторику. Начиная с названия. Патриотизм заменяют желанием заработать как можно больше. Зачем нам такой театр на деньги налогоплательщиков? И так вся страна в говне погрязла, в распутстве…
Хороший директор не означает честный человек. Хороший режиссер – тоже. Скоро за Цитрином вашим тоже придут)
Всякий актер из себя мессию корчит!
На эти 60 лямов можно было 60 детей тяжелобольных вылечить
«У нас страна большая, сложная. Много людей с разными отношениями, с разными точками зрения. Каких-то решений наших по этому поводу нет. И да, я слышал об этом деле. Ну что тут сказать: да дураки» – так сказал наш президент, и я согласен с ним!!!
Пожалуй, фейсбука на сегодня хватит.
Саша прокралась в театр с запасного выхода, где стояла машина Следственного комитета, но саму дверь почему-то никто не стерег. От запасного выхода Саша прошла через гардероб и дошла до фирменного стенда с логотипом театра, где все фотографировались для инстаграма, и тут услышала приближающиеся голоса и топот берцев. Саша спряталась в тени, за выступ оголенной кирпичной стены, надеясь, что в полумраке ее не будет видно. Увидела она странное: двое росгвардейцев в балаклавах фоткались у стены, чему-то посмеиваясь.
– Понавешают умных цитат, а потом ходят голозадые, – гыгыкнул один из них.
– И заполняют пустоту внутри себя, бля.
– Знаем мы, чем они ее заполняют… – И оба в голос заржали.
Саша дождалась, пока омоновцы отойдут, и пробралась поближе: на стене висела стеклянная инсталяция с портретом режиссера Ежи Гротовского и его же цитатой: «Почему мы занимаемся искусством? Чтобы преодолеть собственные барьеры, выйти за собственные пределы, заполнить пустоту внутри себя».
Саша стала на цыпочках прокрадываться ко входу в зал, но в атриуме рядом с буфетом опять загремели голоса, и она спряталась за фотостенд с промо спектакля, который должны были играть вечером.
– Я руковожу следственной группой и не буду получать от вас приказы! – Громыхнул голос постарше.
– Никто не говорил о приказах, – отвечал ему вкрадчивый голос. – Просто поймите, полковник: ни вы, ни я здесь не самостоятельны, и…
– Я жил при Советах, и мне хватило того, чего там ваши творили! Вы не будете мной понукать!
– Я просто пытаюсь донести, что поспешный обыск, когда вы не знаете, что именно ищете, может привести…
– Товарищ полковник, вот, нашли, – третий голос звучал приглушенно, будто из-под маски.
Саша выглянула из своего укрытия. Рядом с буфетом стояли трое: мускулистый мужчина с проплешиной и редкими волосами, в расстегнутом мундире, судя по всему, тот самый полковник, рядом с ним – парень в районе тридцати с выбритыми висками и высокой крашеной челкой, здорово смахивающий на молодого Путина, и росгвардеец. Он передал полковнику худенькую бумажную папку и потом опять направился в зал, откуда доносился неясный гомон. Саша навела на троицу камеру телефона и стала снимать.
– Я уже приношу результат! А всё почему? Потому что я здесь при исполнении. А вот чем занимаетесь здесь вы, – он ткнул пальцем в молодого человека, – я понятия не имею.
– Я тоже при исполнении. Мы столько времени разрабатывали театр Шевченко не для того, чтобы вы запороли всю работу.
– Не мешайтесь под ногами, и всё будет прекрасно, – фыркнул полковник.
Он развернулся и ушел вниз по коридору, щелкая пальцами правой руки. Молодой выдержал паузу, а потом крикнул ему вслед:
– Ваши предки, Романов, были обыкновенными кулаками. До того, как ими занялось социалистическое правосудие. А что до ваших однофамильцев – заказать поддельные сертификаты наследования знаете, сколько? Пятихатку! По свежим расценкам Белорусского вокзала. А сколько заплатили вы?
Полковник не обернулся. Парень хмыкнул и ушел в другой коридор.
В этот момент в руках у Саши завибрировал телефон: пришли уведомления в редакционный чат. С испугу она едва не выронила его, вздохнула – и как можно тише выдохнула, чтобы не выдать себя. Но ведь могли и вибрацию услышать, ведь так?.. Нет, всё спокойно.
Редактор «Медиазоны» Алина с хмурым рыжим котиком на аватарке опознала человека на фото, которое Саша скинула в чат.
Это полковник Романов, из московского главка. Его повысили после того, как он дал показания по делу о перестрелке на Рочдельской.
Лол, он правда считает, что типа из ТЕХ Романовых?)
Ну да ☺Ездит на монархические форумы и тусит с великими князьями. Однажды к себе даже на дачу в Швейцарии потомков эмигрантов приглашал, писатели там какие-то были…