– А что, а разве… можно? – удивилась Наташа, указав рукой на неизвестную девушку.
– Можно, – кивнула Диана, загадочно улыбнувшись. – Но не просто так.
– И интернет есть?
– Есть. И даже хорошо ловит.
– И никто не глушит?..
– А зачем им? – усмехнулась Диана. – Начальники даже рады. Больше развлечений у тебя – меньше головной боли у них.
Наташа продолжала наблюдать, как девушка водит указательным пальцем по экрану телефона. Потом что-то пишет. Привычная вроде бы уже вещь, но отсюда, из тюрьмы, кажется каким-то особым ритуалом. Как будто они мимикрируют под среду на воле. Наверно, так же чувствуют себя зэки, которые пользуются телефонами для разводок: звонишь от имени службы безопасности банка – и вот ты вроде как можешь повлиять на жизнь там, за колючей проволокой.
– Что, хочешь себе такой? – спросила Диана заметно тише.
– Нет… Нужно кое-что еще.
– Продолжай.
– Инсулин заканчивается. Если мне его так и не выпишут… – Наташа покачала головой и вздохнула. – Мне и так херово.
– Можем раздобыть. Но взамен нужно кое-что сделать.
Наташа посмотрела на подругу с опаской.
– Не надо на меня так смотреть, – прыснула Диана, и в лунном свете мелькнул шрам на сгибе ее локтя. Она торопливо скатала рукав. – Ничё такого не попрошу.
В деканат Сашу не вызывали, она пришла сама. Пришла заспанная, уставшая, с недобитыми конспектами к семинару. Ее репортаж грохотал по сетям, «Будущая» поставила его в номер (спасибо редактору Элине), уже летели должности и чины, – но всё это было где-то там, во внешнем мире, и не касалось Саши почти никак – как если бы не она ходила в театр и вообще не она писала тот текст. В зеркале на этаже отразилась какая-то незнакомая девушка: Саша-то привыкла, что у нее с волосами порядок, и под глазами мешков нет.
Деканат представлял собой прямоугольный музей скуки. На длинном черном столе высилась стопка зачеток и пакет апельсинов. Летние приметы. За старым монитором сидела секретарша – красный пучок, оверсайз-худи, распечатанная упаковка печенья, – а деканша в зеленом платье вычитывала сметы.
– Здравствуйте, Александра Анатольевна. Вы хотели поговорить?
– Да.
– Присаживайтесь.
Саша плюхнулась на стул, опустив в ноги набитый конспектами рюкзак. Со стены напротив на нее смотрел Путин – молодой еще, сфотографированный на фоне синей стены и обрезанный по грудь. Путин смотрел успокаивающе и доверительно. В волосах деканши белел пробор.
– Речь шла о бюджетных местах, если я правильно помню… – протянула деканша.
– Да, видите ли, в чем дело. – Саша поправила прядку за ухо, чтобы не выглядеть совсем неряхой. – Вы знаете ситуацию с отцом, а он в семье был единственный, эм-м-м, кормилец. Я сейчас много работаю…
– И это сказывается на ваших успехах, – крякнула деканша.
– Но зато вы можете видеть, как я использую полученные на учебе навыки! – возразила Саша. – Мой репортаж из театра имени Шевченко об обысках уже сто тысяч человек прочли, сейчас вот сказали, что будут перепечатывать.
– Перепечатывать? – подняла голову деканша, но на нее не посмотрела. – Где?
– В «Будущей газете».
Деканша что-то проворчала про себя и продолжила просматривать сметы и черкать.
– А мы чем можем помочь?
Саше вдруг очень неуютно стало на стуле и в одном кабинете с кучей старых вещей.
– Понимаете, я сейчас о бабушке забочусь, приходится работать много и самой всё оплачивать. Отцу вот отправляю лекарство, ему надо. Так что оплачивать договор с институтом… – Саша замялась. – Мне, в общем, очень трудно.
Деканша щелкнула языком, метнула взгляд секретарше.
– Люба, можете открыть ведомость по Шпак? Второй курс.
Секретарша застучала по клавишам, заводила мышкой по шершавому коврику. Где-то за окном кричала птица.
– Литература зарубежных стран «хорошо», – перечисляла секретарша. – Креативное мышление – «удовлетворительно»… Этика в СМИ – «удовлетворительно»… Реклама и связи с общественностью – «удовлетворительно»…
Перечисление Сашиных заслуг продолжалось еще какое-то время, но все они и впрямь были неважнецкие (просто казались в тот момент ей такими же мелочными по сравнению с заключением отца, как и любая другая новость).
– Я понимаю, что формально не подхожу под критерии перевода на бюджет, – прервала Саша бубнеж секретарши. – Но видите, я же пишу статьи. И не просто о том, как, не знаю… – Она припомнила утреннюю ленту. – Как в Томской области мост обрушился.
– А вам это кажется неважным? – подняла на нее глаза деканша. – Его должны были уже через месяц достроить, между прочим. Большое дело, большой скандал.
– Да, я понимаю, но суть не в этом. Суть в том, что я бы просила о небольшом одолжении. Хотя бы на семестр. Я потом, – тут она набралась храбрости обещать невозможное, – я потом всё возмещу, просто сейчас…
– У вас нет денег на учебу, – констатировала секретарша.
Саша кивнула.
– Да.
После некоторой паузы, занятой клацаньем мышки и скрипением ручки, во время которой Саша только и вслушивалась, что в собственное дыхание (и старалась не свалиться в паническую атаку), деканша отложила в сторону очередную смету и заворчала:
– Небитое поколение. Всё в каких-то розовых мечтах плаваете. Вам в одиннадцать лет не пришло письмо из Хогвартса – так ходите теперь на весь мир обиженные. То не так, это не так. Я в твоем возрасте знаешь, что делала? Да я в твоем возрасте на двух работах горбатилась, чтобы семью прокормить!
Саша молчала.
– А им, значит, Хогвартс подавай. С этими, как их, трехголовыми собаками, летающими машинами и подачками волшебными. Пять очков тому, пять очков этому… – Она строго посмотрела на Сашу. – Деточка, ты знаешь, сколько бюджетных мест у нас на факультете?
– Пятьдесят, – сказала Саша. – И тридцать платных.
– Ну! Вот! А я о чем! У меня тут каждый рубль на счету. – Деканша застучала дорогой тяжелой ручкой по столу. – А ты – дайте бюджетное! Здесь тебе, деточка, не Хогвартс: здесь занимаются серьезной наукой, здесь журналистов будущих учат, которые будут статьи серьезные писать, а не… Что там у тебя было, интервью?
– Репортаж. С обысков в театре.
– Ну вот, учиться надо, а не по обыскам бегать. Тогда сама заработала бы отличную оценку и не пришлось бы просить на бюджет переводиться.
Саша готовилась к этому, но всё равно почувствовала, как у нее начинают дрожать веки. Попыталась сдержаться.
– Я могу предложить тебе то же, что и всем отлынивающим, – буркнула деканша. – Оформляешь академ, а там…
– А там смотрим по ситуации, – поддакнула из-за монитора секретарша.
– Ясно, – кивнула Саша, думая, что не сдержится, нет, не сдержится. Не сдерживается. – Простите, что побеспокоила, я, наверное, пойду…
– Ха, смотрите, ревет еще. – На лице деканши пролегла складка улыбки, но тут же затянулась. – Слезами делу не поможешь, деточка, учиться надо! Ну или как? Академ будешь брать?
Саша вышла двадцать минут спустя. Зашла в рекреацию, где обычно тусили с однокурсницами между парами. Вот тут ее подруга Юля подписала ей сборник стихов, когда они только вышли. Поставила закорючку и рядом изобразила сердечко. Саше было очень приятно. Вот на этом подоконнике они целовались со Светой после пар – темно уже, свет по всему универу выключали. Дальше – лестница, лестница, несколько длинных коридоров, дальше – столовая, которая повидала столько пропущенных пар и еще больше времени между парами, когда однокурсники побогаче засыпали на клавиатурах ноутбуков, а победнее – в горе собственных нерасшифрованных записей от руки…
Потом Саша вышла из универа. Вытерла влагу со щек. Доехала до метро на автобусе: механический голос меланхолично надиктовывал остановки, а парня в синем пиджаке ссаживали с автобуса за проезд зайцем. Привалившись к стеклу, Саша листала «Tinder». У нее там был профиль из трех фотографий, ни одна из них ей не нравилась, но программа автоматически выбрала одну лучшую: на ней похожая на очень длинную змею нога Саши в колготках в сеточку влезала в кадр, следом была тень, следом была короткая черная кожаная юбка и сама Саша в свэг-стиле, с подчеркнуто жирными ресницами и покрашенными в красный кончиками волос. Очень старая фотосессия, какая-то вамповская, на которой Саша видела какую-то другую Сашу, не ту, что в бесконечно длящемся «сегодня» синюшных глаз. Но окружающим почему-то нравилось.
Пришло сообщение от очередного мэтча. Их были сотни, Саша перестала с какого-то момента читать сообщения: всё равно там были одинаковые «привет», предложения приехать переспать и комплименты насчет ног.
Но вот новое сообщение ее заинтриговало.
Знаешь «League of Legends»? Ты там на одну героиню похожа:)
Лето было холодным, и… Ну, вы и так в курсе.
Два главных события в жизни Руслана случились, когда ему стукнуло шестнадцать. И оба произошли в самый его день рождения.
Лето не задалось. Москва задыхалась от полыхающих торфяников. Горожане носили маски и держались поближе к реке или фонтанам. Те, кто пообеспеченнее, укатили на море или на дачу. За город уехал и мэр, сославшись на неотложные дела. Но большинство москвичей были вынуждены прятаться по домам, где дышать было легче, чем на улице. Все уже выучили разницу между смогом и мглой («у нас не смог, а мгла, не паникуйте», – твердили СМИ по разнарядке от мэрии), но то ли по инерции, то ли от нежелания вспоминать ненавидимый прокуратором Ершалаим всё равно называли накрывшую Москву хмарь смогом.
Получилось так, что как раз в самый разгар пожаров, когда несколько человек едва не задохнулись от проникшего в метро дыма, Руслан работал аниматором. Он, конечно, успел уже проклясть сайт, на котором нашел работу, дядю, который высмеял его выбор («Будешь как лох до конца жизни в костюме тигра ходить») и тем еще больше подтолкнул откликнуться на вакансию, и русичку, которая задрала цены на занятие с формулировкой «Я на вас гублю свое здоровье, как на вредном производстве».