Наде было чуждо капризное женское кокетство или она просто не успела научиться ему – во всяком случае, держалась она свободно и естественно. И так же естественно ее ладонь легла на руку Дэна, когда вечером он остановил машину перед небольшим мотелем на окраине городка Тулар.
– Я так благодарна, что ты позвал меня с собой. Это настоящее приключение!
– Я тоже рад, что ты согласилась. Одному мне было бы скучно.
– Я вообще не представляю, как это – быть одному. Я бы одна ни за что никуда не отправилась.
– А я, бывало, ездил. Знаешь, что мне нравится в Америке? Простор и дороги. Едешь, едешь – кажется, скоро до горизонта докатишь, но он все отдаляется, а дорога бежит дальше. Включаю одну из любимых записей…
– А что ты любишь?
– Все, кроме рэпа. Старый добрый хард-рок, русские группы двадцатилетней давности: «Аквариум», «Наутилус», «Кино»…
– «Кино» – это Виктор Цой? Знаю. У нас до сих пор на стенах пишут: «Цой жив». Он ведь давно умер?
– Ага, еще при мне, году в девяностом. Шуму тогда было…
– Мама говорит, тогда были не звезды, а иконы.
Дэн удивленно посмотрел на Надю.
– Наверное, она права… Звезд в прямом смысле тогда, пожалуй, и не было.
– А Пугачева?
– О, она бессмертна, – рассмеялся он. – Но не моя музыка.
– А что у тебя есть из записей?
– Да много чего. Поройся в моих альбомах.
Он протянул ей свой айфон, а сам вышел договориться о ночлеге.
Как во всех придорожных мотелях, в номер входили прямо с улицы. В комнате витал сыроватый запах средства для чистки ковров. Одна из трех кроватей стояла в подобии алькова, и Надя сразу указала: «Чур моя!» А он вдруг понял, что девушка восприняла приглашение путешествовать вдвоем безо всякой задней мысли, то есть просто как совместную поездку. Наверно, она смотрит на него, как на доброго дядечку, который не прочь прокатиться с попутчицей, чтобы было с кем поделиться впечатлениями. Чем они, в принципе, целый день и занимались. Скорее всего, для нее это естественно – он ведь старше ее матери.
Пока Надя плескалась в душе, он сидел, отвернувшись к двери, и честил себя за самоуверенность.
Размечтался! Романтическое путешествие, бурные ночи, юное тело… Остынь, старичок! Взялся за роль доброго опекуна – изволь ее исполнять.
Когда Надя, обернувшись гостиничным полотенцем, вышла из душа, туда отправился он, все-таки лелея надежду, что когда вернется в комнату…
Разыгравшееся воображение подкидывало заманчивые картинки, а разум одергивал: «Совсем девочка, подумай, как искренне она доверилась тебе!» Под конец инстинкт начал перевешивать, однако, выйдя из душа, он увидел, что Надя сладко спит, подложив обе ладошки под щеку. Предвкушение уступило место какому-то странному теплому чувству. Немного полюбовавшись на нее, он на цыпочках добрался до своей кровати и осторожно улегся.
Часов в десять утра, позавтракав в отеле по-американски – сосиски с кетчупом, яйца, вафли с кленовым сиропом и мерзкий кофе, – они покинули Тулар. На выезде из города на глаза попался аутлет, и Дэн вспомнил, что Наде надо купить что-нибудь из одежды и другие нужные мелочи, а ему запастись водой. Он съехал с трассы и спустя минуту притормозил на просторной стоянке перед торговым комплексом.
– Выходим, – скомандовал он. – Пойдем покупать тебе одежку – ты ведь совсем без багажа, а нам предстоит долгий путь.
– Точно, – будто только сейчас опомнилась Надя. – Я куплю шорты, несколько маек, запасные джинсы, кроссовки… Мы ведь будем лазить по горам, я правильно поняла?
– А еще пару дней проведем в Лас-Вегасе, и будем гулять по Лос-Анджелесу.
– Значит, парочку платьев.
– У тебя деньги есть?
– Достаточно. Отец переводит по две тысячи в месяц, мне столько не истратить.
– Хорошо студенткам, у которых есть богатый папа! – рассмеялся он и поинтересовался: – Сама справишься или помочь с выбором?
Он представил, как развалится в кресле, а она будет выпархивать из примерочной и кивать вопросительно: нравится? Но Надя отрицательно покачала головой.
– Справлюсь. Мама говорит, что в выборе одежды на мужской вкус полагаться не стоит.
Было жаль, что шоу не состоится, но он не подал виду.
– Хорошо, только постарайся недолго. Я куплю воды и буду ждать тебя в машине.
Спустя минут сорок она показалась из дверей магазина, катя довольно большой чемодан на колесах. Дэн выскочил, открыл багажник.
– Это ты столько накупила?
– Он наполовину пустой, оставила место для сувениров. Привезу маме что-нибудь из Лас-Вегаса.
– А папе?
– И папе, конечно, только надо придумать, что.
– Стэтсон, сигары? – предположил Дэн, открывая перед ней дверцу.
– Папа не курит. А стэтсон – это мысль! Хотя, нет – куда он в нем пойдет?
– Вы устраиваете барбекю в своем загородном доме?
– Когда приезжают гости, жарим шашлык.
– Хозяину полагается напялить клетчатую рубашку, шляпу, повязать вместо передника полотенце и в таком виде колдовать над мангалом.
– Точно! Будет круто, и папе пойдет. Знаешь, на кого он похож? На Картера.
– На Джимми Картера? Ты-то его откуда знаешь? Он был президентом, когда тебя еще и в проекте не было, – подколол Дэн.
– Ты меня совсем дикой считаешь? Я могу назвать тебе всех президентов США после Рузвельта.
– Чеши, проверим.
– Пожалуйста! Рузвельт, Трумэн, Эйзенхауэр, Кеннеди, – начала она загибать пальцы. – Потом Джонсон, Форд… нет, вначале Никсон, потом Форд. Картер, Рейган, Буш-старший, Клинтон, Буш, Обама. Тринадцать. Все правильно?
– Наверное, – пожал плечами Дэн. – Фамилии знакомые, но очередность… Зачем ты их вызубрила?
– Это перед тем, как визу в посольстве получать. Напугали, что могут спросить про последних американских президентов.
– Хорошая у тебя память.
– Да. На все, кроме цифр.
– А русских руководителей помнишь?
– Да хоть за целый век! После царя был Ленин, Сталин, потом Хрущев, Брежнев, Горбачев, Ельцин и Путин. Всего семь человек, за без малого сто лет, – вроде бы удивилась она.
– Троих пропустила: Андропова, Черненко и Медведева.
– Точно, Медведев! Про Андропова я что-то слыхала – КГБ, да? А Черненко…
– Он около года генсеком был, перед Горбачевым. Какие-то кривые у тебя познания в истории: американских президентов назубок, а собственных генсеков не знаешь. Хотя, какие твои годы, успеешь еще поинтересоваться и политикой, и историей!
Надя задумчиво уставилась в окно, пейзаж за которым недавно сменился. Перед ними расстилалась широкая равнина, лишь вдали маячила горная цепь, казавшаяся несерьезной, будто игрушечной. Прямая, как стрела, трасса несла их через виноградники, которые вскоре сменились фруктовыми садами, затем километровыми грядами клубники и еще чего-то, прикрытого низкими парниками под белой тканью.
– Парники? Зачем? – удивилась она.
– Наверное, чтоб не сгорело.
– Я обожаю клубнику.
– Купим, тут бывают маленькие фермерские рынки возле трассы.
Солнце давно скатилось за горизонт, а место для ночевки все не попадалось. Наконец слева от хайвея засветились огоньки небольшого городка. Обрадованные, они даже не посмотрели, как он называется, выискивали отель. Остановились возле «Трэвелодж Инн».
Скучающая за стойкой немолодая женщина предложила им самый большой, двухкомнатный номер. Забросив вещи, Дэн с Надей сразу отправились ужинать в единственный открытый в эти часы ресторан.
Когда вернулись, Надя прошла в душ, а Дэн скатал белье на одной из кроватей в спальне и перенес его на диван. Ему показалось, что девушку это удивило и даже расстроило, но вслух она ничего не сказала, начала устраиваться на ночлег. Через распахнутую дверь он видел, как она расхаживает в длинной белой майке и такого же цвета скромных трусиках, что-то перебирает в большой сумке, которую приобрела в аутлете, роется в своем рюкзачке.
Через некоторое время, уже лежа в постели, он размышлял о том, зачем переселился на диван. Не лучше ли было все-таки попытаться превратить нескучное совместное путешествие в романтическое? Ведь на мгновение ему почудилось, что Надя не против. Так что же удерживает? Разница в возрасте? Чушь, мужчин это наоборот, заводит. И вообще, при чем тут разница в возрасте, если взаимопонимания между ними возникло быстро, почти сразу. Ему даже казалось, что он знает Надю с рождения. Он прекрасно представлял ее отца – вечно занятого жесткого делового типа, для которого забота о дочери состоит в снабжении ее деньгами. Представлял ее мать – она из тех, кто жертвует собой ради детей. До школы воспитывала девочку дома, затем возила по кружкам, участвовала во всех делах и лишь скрепя сердце согласилась на учебу за границей. Наверное, сейчас она чувствует себя очень одинокой.
Да, он слишком хорошо представляет ее родителей – они ближе по возрасту. У него у самого могла быть восемнадцатилетняя дочь, если бы…
Как-то они с Иришкой шли по Льва Толстого мимо роддома 1-го мединститута. Молодые папаши караулили под окнами, ждали, когда жена покажет младенца через стекло.
«Когда-нибудь ты тоже будешь здесь стоять, – заметила его любимая, глядя на окна, – а мы с дочкой будем по ту сторону». – «Почему именно с дочкой? – возразил он, – может, я сына вначале хочу». – «Хотеть не вредно, – рассмеялась Иришка, – но первой будет девочка».
Вообще-то о детях они еще не мечтали. Во всяком случае, Денис о них не думал, но понимал, что когда-нибудь дети родятся. И неважно – пусть первая девочка. Так он и сказал Иришке.
Сейчас Дэну пришло в голову, что будь он отцом восемнадцатилетней дочери, которую совратил его ровесник, он бы этому гаду шею свернул. Поймав себя на этой мысли, он зацепился за нее и стал искать аргументы, почему должен держаться роли убеленного сединами бескорыстного друга.
Во-первых, Надя ему доверилась. Возможно, от безвыходности ситуации, а может, из юношеского авантюризма: захотелось прокатиться далеко-далеко, увидеть новые места, ведь он уговаривал. Вначале девчонка была в шоке и понадеялась на его защиту, потом просто не знала, как поступить дальше. Когда получила приглашение путешествовать вместе, подумала ли Надя о том, что он может воспользоваться ситуацией?.. А он-то сам предполагал такое?.. Ведь знал, что она боится спать одна, а предстоит с десяток ночевок. Детские страхи… Интересно, откуда они у залюбленной матерью девчонки – или именно чрезмерная опека их и породила? Она вырвалась из-под опеки в мир, который полон опасностей – и дядек, которые могут сыграть на ее страхах, притвориться добренькими, а потом…