адо умыться, переодеться и идти в город.
Глаза у Нади загорелись:
– В казино?
– И в казино тоже – тут везде казино!
Она надела лиловый сарафан, хотела обуться в босоножки на каблучке, но он отговорил – придется много ходить.
Во время этой первой прогулки он смотрел на Надю больше, чем по сторонам. Было интереснее наблюдать ее удивление, восторг, радость. Она не подозревала, что путь их будет пролегать через множество игорных залов, из отеля в отель по висящим мостикам или проложенным над улицей движущимся лентам.
– Тут что, переходов нет? – оглядывала она Стрип по обе стороны от моста.
– Есть, но их мало – видишь, вдали светофор?
– Почему так?
– Специально, чтобы потенциальные жертвы то и дело оказывались в игорных залах, здесь иначе в некоторых местах и не пройдешь.
– Выходит, они все сговорились – ну, владельцы этих отелей?
– Конечно, сговорились, это же мафия!
– Точно. В «Крестном отце» ведь про Лас-Вегас было?
– Вроде бы да. Там много про что было.
– Наш сериал про мафию, «Бригада», местами напоминает «Крестного отца». Ты смотрел?
– Смотрел.
– Мама сказала, зря Безруков снимался в этом фильме, но ведь именно после «Бригады» он стал знаменитым! И, в конце концов, Аль Пачино играл мафиози, и Де Ниро, а оба такие чудесные артисты, у них даже бандиты обаятельные получаются.
– Обаятельные бандиты? В жизни таких не бывает, – серьезно ответил он, качая головой.
Первый же игорный зал, в котором они оказались, буквально сразил Надю своими размерами. Сотни игровых автоматов подмигивали разноцветными огнями, то и дело раздавался мелодичный звон монет; игроки сидели, сосредоточенно уставившись на мелькающие перед носом табло. Свободных мест оказалось полно, и Наде тут же захотелось сыграть. Приобретя в кассе два купона по сотне, Дэн вручил ей один, и они уселись рядышком перед автоматами. Она просадила сотню буквально за пятнадцать минут. Он за то же время сорвал без малого тысячу.
– Не расстраивайся, пошли, проверим мой фарт на рулетке.
Благодаря Надиным подсказкам гора фишек, что высилась перед ними поначалу, испарилась довольно быстро. Когда шарик улегся на цифре, означающей окончательный проигрыш, мулатка-крупье вопросительно улыбнулась: все, или еще поставите? Дэн отказался.
Они отошли от стола и Надя вздохнула сокрушенно:
– Ты бы без меня выиграл. Это все я, невезучая.
– Выиграешь в другом. Как говорится, повезет в любви.
– Правда?
Она подняла на него глаза, которые, казалось, спрашивали: «Ты это обещаешь?»
А он зачем-то ответил:
– Конечно. Когда-нибудь к тебе приедет принц на белом коне…
– И подарит мне красивое платьице и красивые тапочки, – улыбнулась Надя.
– Что?
– Я в детстве рисовала сказки. Сама рисовала, и сама сочиняла, и всем рассказывала: жила была принцесса, вот ее замок. Она сидела в своей башне и очень хотела выйти замуж за прекрасного принца. Но вместо принца к ней посватался старый злой волшебник. Он обманул короля с королевой, прикинувшись богатым принцем, и увез принцессу в темный-претемный лес, и запер в башне своего неприступного замка. Он переодел ее в лохмотья и заставлял делать самую черную работу. Эту башню я рисовала высокой-высокой, черной-черной. Прекрасному принцу было нелегко спасти принцессу оттуда, и все-таки он сумел. Победил злого волшебника и подарил принцессе красивое платье и красивые тапочки. Я настаивала, что тапочки – всех это особенно смешило.
– Да уж! А почему не хрустальные туфельки?
– Понятия не имею! – расхохоталась Надя.
«Девочка, совсем девочка! – мелькнуло у Дэна. – Ей нужен юный прекрасный принц, и я на эту роль совсем не подхожу».
Эта мысль возвращалась в его голову то и дело, пока они шатались из отеля в отель по вечно не спящему Лас-Вегасу. Ночная Стрип пульсировала неоном рекламы; на фоне черного неба, застилая сияние звезд, светились небоскребы крупнейших отелей, каждый по-своему. В одном конце пересекающей весь город улицы стремилась ввысь башня «Стратосферы», в другом небеса ласкал луч с вершины пирамиды «Луксора»; детской диснеевской сказкой возвышались разноцветные башенки «Экскалибура», а через улицу, за статуей Свободы, притиснулись друг к другу корпуса отеля «Нью-Йорк». В центре Стрип переливалась огоньками Эйфелева башня, лишь вдвое ниже настоящей. Добравшись до нее, они на лифте поднялись наверх и любовались с высоты безбрежным морем разбегающихся во все стороны огней.
Роскошный «Беладжио»… Сверкающий хрусталем и фигурным цветным стеклом «Кристалл»… Античный «Цезарь»… Они переходили из отеля в отель, порой ненадолго оказываясь на многолюдной, несмотря на поздний час, Стрип. В пестрой толпе выделялись одетые в красные футболки латиносы, раздающие визитки проституток. Они тасовали их, как карты, и вдруг, характерно щелкнув по руке колодой, пытались всучить карточку проходящему мужчине. Надя заинтересовалась, что они рекламируют, но он не стал объяснять, буркнул только: «Развлечение для взрослых». Она пожала голыми плечами, мол, не хочешь говорить, и не надо. Дэн задержал взгляд на ее ключицах и тонких лямках сарафана. Было заметно, что под ним нет ничего, кроме трусиков, и он подозревал, что это стринги. Воображение дорисовало остальное… Внезапно захотелось взять ее за руку и вернуться в номер, но вместо этого Надя сама потянула его туда, где толпа ожидала начала феерии поющих фонтанов.
Затем они опять переходили из отеля в отель; вместе с толпой посмотрели водное шоу с пиратами и амазонками, и наконец приземлились поужинать в ресторанчике, где артисты-бармены жонглировали горящими бутылками. Надя потихоньку пила белое вино, он дважды заказал себе виски. В номер они вернулись в пятом часу утра и буквально рухнули каждый на свою кровать. Перед тем как окончательно отключиться, Дэн подумал, что завтра они не станут гулять так долго. Вспомнилось, как в первое утро он увидел ее обнаженную грудь… Завтра. Сегодня он ни на что не способен.
Но и назавтра ничего не вышло. Они проснулись около полудня и вскоре опять отправились гулять по Лас-Вегасу. Гвоздем программы этого дня был отель «Венеция», с фасадом, напоминающим площадь Святого Марка. Внутри роскошные интерьеры, от Ренесанса до барокко: мрамор, золото, искусно расписанные стены и потолки, и тянущийся по всему отелю «Гранд-канал»…
Наняв гондолу, они поплыли вдоль выстроившихся по берегам домов со стрельчатыми окнами, балкончиками и аркадами, за которыми сверкали витрины бутиков. В одном из них Наде приглянулась золоченая кукла в пышном платье и венецианской маске, и Дэн, приказав гондольеру остановиться, купил ей игрушку. Она отнекивалась, говорила, что и у самой деньги есть, но он настоял.
После водной прогулки устроились в ресторане на небольшой площади, с трех сторон окруженной каналами. Едва они уселись, как «небеса» на потолке вдруг начали темнеть. На площади зажглись фонари и вскоре наступила «ночь».
«На часах всего четыре! Нет, ну как они это устраивают?» – поражалась Надя, задирая голову к усыпанному звездами куполу, будто надеясь разглядеть изнанку небесной механики. Дэн примерно представлял, как, но объяснять не стал: пусть чудо останется чудом.
После легкого обеда Наде захотелось поиграть, и они пару часов провели в зале с автоматами. Удача то улыбалась им, то опять отворачивалась…
– Минус четыре сотни, – сокрушенно констатировала Надя, когда они покинули отель. – В следующий раз играем на мои, а то нечестно получается.
– Брось. Здесь редко кто выигрывает, это такой большой лохотон. Очень красивый и потому заманчивый лохотрон, – повторил он, оглядывая улицу, и тут заметил, что, раскинув руки, к ним несется толстощекий лысоватый мужчина с пивным брюшком.
– Дэн, дружище, это ты, или я сплю? – воскликнул тот по-немецки, схватив Дэна за руку, и тут же крепко обнял.
От некогда поджарой фигуры Клауса Брауна ничего не осталось, вместо пышной шевелюры – венчик коротко подстриженных волос. Только широкая откровенная улыбка и хитроватые голубые глаза остались прежними. Закончив тискать Дэна, Клаус представил свою спутницу:
– Это Хельга, моя жена. Сыну уже шесть – мы решили оставить его на тещу и отправиться за океан, подрастрясти жирок и денежки!
Говоря про жирок, Клаус хлопнул себя по пузу. Его жена, коротко стриженная блондинка лет тридцати пяти, рассмеялась: она излишним весом не страдала. Хельга протянула руку Дэну, затем Наде. Дэн поторопился представить по-немецки:
– Надя, она из России, учится в Стэнфордском университете. Это в Пало-Альто, неподалеку от Сан-Франциско, я теперь там живу.
– А я думал, ты в Нью-Йорке! Мы отсюда собираемся лететь в Нью-Йорк. Хотел перед поездкой поискать тебя в Facebook, да как-то руки не дошли…
Надя переводила глаза с одного на другого, явно ничего не понимая.
– Это Клаус, мой немецкий друг.
Он кое-что рассказывал ей о своей жизни в Германии, и о дружбе с заводным Клаусом тоже.
Дальше отправились вчетвером. Хельга прилично говорила по-английски и расспрашивала Надю об учебе в Америке, пока старые друзья наперебой болтали по-немецки. Им было что вспомнить…
Немцы хотели посмотреть «Луксор» с огромным сфинксом на въезде. Чтобы добраться до него пешком, пришлось посетить «Экскалибур», «Нью-Йорк» и «Мандалей-Бэй» – иначе никак! Наконец усталые, буквально без ног, они приземлись в баре, чтобы выпить за неожиданную и счастливую встречу.
– Это надо же, столкнуться на другом конце света с лучшим другом молодости! – все повторял Клаус, тыкая Дена кулаком в плечо.
Дэн пересматривал фотографии из Лас-Вегаса.
… Их шикарный номер с видом на Стрип – снимок получился немного смазанным из-за мелькающей рекламы; ночной город с высоты Эйфелевой башни; Надя, устроившаяся в огромной красной туфле – кажется, это холл «Кристалла»; фонтаны перед Белладжио… А вот и Клаус со своей Хельгой. Они распрощались около четырех, Надя уже клевала носом, да и ему необходимо было поспать – в одиннадцать утра следовало освободить номер.