Я принимаю душ и надеваю белое хлопковое миди свободного покроя. Брайони приносит завтрак, мы едим почти молча. Она постоянно оглядывается на дверь, и я понимаю, что Хит подслушивает снаружи. Перед уходом она ободряюще стискивает мою руку.
Когда входит Оливия, во мне всё сжимается. Она явно взволнована.
– Ну что, готова к экскурсии?
Сердце скачет галопом. Я улыбаюсь:
– Конечно.
Она придерживает дверь, и я выхожу в коридор. Без наручников. Хита нигде нет. Через два больших окна по обе стороны лестничной площадки потемневшее грозовое небо отбрасывает тусклый серый свет. Мне становится тревожно. Оливия наклоняется и поднимает с пола какой-то предмет. Я смотрю на него, и пульс учащается. Жестянка. Ну конечно. Если все двери заперты, как еще попасть в комнаты? Ведь универсальный ключ Хит носит на шее. Меня так и подмывает выхватить коробочку, но я заставляю себя придерживаться плана.
– Давай начнем со спален, – предлагает она.
Я киваю.
Она ведет меня из одной пустой комнаты в другую. Я почти не обращаю внимания на обстановку. Но когда Оливия открывает дверь в спальню Хита, мне становится любопытно. В комнате его запах – морской соли и шалфея, лимонника и чистой кожи. Дымчато-серые стены цвета грозовой тучи. Мебель из необработанного дерева теплых оттенков. В углу книжный шкаф, набитый виниловыми пластинками. Проигрыватель на комоде под окном. А в центре комнаты – кровать «кинг сайз» с балдахином. Я представляю, как Хит и моя сестра сплетаются телами, и грудь распирает от ярости. Я отвожу глаза и вижу большую фотографию в рамке на стене напротив.
Сверху на меня смотрит девушка в платье красивого зеленого оттенка. Ей не больше шестнадцати. На секунду мне кажется, что это Оливия. Ее лицо повернуто в полупрофиль, она сидит в кресле и улыбается. В руках открытая книга. Похоже, ее оторвали от чтения. У нее длинные блестящие густые волосы почти такого же золотистого оттенка, как у Оливии. Глаза, поразительно голубые, как барвинки, бездонные и умные, смотрят на фотографа с явной нежностью. Она завораживающе красива, совсем как моя сестра.
– Это Элинор, – говорит Оливия.
Сестра Хита. Которую он убил. Отведя взгляд, я спрашиваю:
– Они были близки?
– Очень.
– Он говорил, что с ней случилось?
– Сбежала с ирландцем.
– И так и не вернулась?
– Нет.
– И это не кажется тебе странным? – Оливия не отвечает, и я поворачиваюсь к ней. – Что она сбежала, если они были так близки?
Оливия вздергивает подбородок, но молчит. Она нарочно не хочет ничего знать.
– Ты просто ее копия, – я перевожу взгляд с сестры на Элинор.
Оливия приоткрывает рот и поднимает глаза на фотографию. Она явно тоже думала об этом. Потом откашливается:
– Посмотрим другие комнаты.
Она выводит меня, запирает дверь и кладет ключ в жестянку.
Внизу меня ведут из одной роскошной комнаты в другую. Мы входим в гостиную, и всё во мне переворачивается. Рядом с камином висит свадебное платье. И не просто платье: я примеряла его, когда была с Оливией в магазине. Дотрагиваюсь до изящных вышитых листьев.
Оливия улыбается, едва сдерживая нетерпение:
– Удивлена?
Я судорожно вздыхаю:
– Очень.
Теперь я знаю, почему она так рвалась со мной на шопинг. Не из-за моей свадьбы с Оскаром, а из-за моей свадьбы с Хитом. Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться и прогнать жгучий страх.
– Ну вот, ты почти всё посмотрела.
– А библиотека?
– Ты видела ее в первый день.
– Тогда всё было как в тумане. Это здесь? – Я направляюсь к запертой двери. Чтобы план сработал, мне нужно попасть в библиотеку.
Оливия смотрит на часы:
– Да, но только быстро.
Она достает ключ из жестянки и открывает дверь. Я лихорадочно оглядываюсь и наконец вижу дверь за барной тележкой. Ту самую, о которой мы с Брайони столько говорили. С притворным удивлением я подхожу и берусь за латунную ручку:
– А здесь что?
– Винный погреб.
Я снова изображаю удивление, а потом восторг:
– Вино я люблю. Можно быстренько взглянуть?
Оливия хмурится:
– Ты хочешь смотреть на старые пыльные бутылки?
– На самом деле я довольно много знаю о вине. – Я не говорю ей, что эти знания почерпнуты благодаря Оскару. – Мне нравится терпкое красное. – И, чтобы Оливия клюнула наверняка, добавляю: – Может, что-нибудь выберу для свадьбы. А Хиту скажешь, что ты выбрала.
Ее взгляд загорается: она рада, что я проявляю интерес к будущему браку.
– Ладно. Только очень-очень быстро.
Я киваю.
Она открывает дверь и, как раньше, оставляет ключ в замке и пропускает меня вперед. Я спускаюсь по лестнице в кромешную темноту. Когда я оказываюсь в самом низу, над головой вспыхивает свет, и Оливия спускается следом. Я смотрю вверх, мимо нее, на открытую дверь подвала. В руках Оливии жестянка с ключами. Я подхожу к полке, достаю бутылку красного, сдуваю пыль с этикетки и показываю сестре:
– 1982 год. Неплохо.
Она берет у меня бутылку, но, увы, не выпускает коробку с ключами.
– Я предпочитаю белое.
Я закатываю глаза:
– Какая дикость.
Она возвращает бутылку на место, я достаю еще одну. Адреналин бурлит, пока я пытаюсь придумать, как заполучить жестянку, подняться по лестнице и запереть Оливию здесь. Я не хочу делать ей больно. Я смотрю на ступеньки. Оливия стоит к ним ближе, чем я. Нужно заманить ее в глубину погреба. Я ставлю бутылку и направляюсь дальше вдоль полок, притворяясь, что рассматриваю этикетки. Оливия идет следом, расспрашивая о вине. Я отвечаю автоматически, удивляясь, как много узнала от Оскара за эти годы. И увожу сестру всё дальше от лестницы. Как только мы оказываемся совсем далеко, я беру наугад бутылку, но меня так трясет от волнения, что я едва не роняю ее.
– Кейт, – предостерегающе говорит Оливия. – Осторожнее. Если что-нибудь разобьешь, он поймет, что мы здесь были. – Внезапно занервничав, она облизывает губы. – Ты уже всё посмотрела, давай вернемся.
Но только одна из нас выйдет отсюда. Я могла бы ударить ее бутылкой и вырубить, но понимаю, что не смогу. Я смотрю на бутылку в руке. Предупреждение Оливии ничего не разбивать звучит в ушах.
– Хорошо, – соглашаюсь я и, ставя бутылку обратно на полку, нарочно роняю. Она ударяется о бетон, разбиваясь вдребезги. Стекло блестит в растекающейся малиновой луже.
– Кейти! – сердито кричит Оливия и, поставив жестянку с ключами на пол, опускается на колени и начинает собирать осколки.
Я обхожу ее:
– Извини.
И, пока она отвлеклась, хватаю жестянку с пола и мчусь через весь подвал к каменным ступеням. Оливия зовет меня, мчится следом по лестнице и дергает за край платья. Я спотыкаюсь, ударяюсь коленом о ступеньку и вскрикиваю от боли. Она отчаянно цепляется за меня, ее пальцы впиваются в кожу, пытаясь задержать. Я брыкаюсь, наугад дрыгаю ногой, Оливия вскрикивает – и я свободна. Пошатываясь, с колотящимся сердцем, сжимая жестянку, поднимаюсь по лестнице до самого верха и захлопываю за собой дверь. Оливия бросается на нее, но я успеваю повернуть ключ вправо и запираю.
Сестра что-то яростно кричит.
– Прости! – кричу я в ответ, хотя вряд ли она услышит из-за собственных гневных воплей.
А потом поворачиваюсь и убегаю.
Затаив дыхание, я отодвигаю засов на двери Брайони, но когда пытаюсь открыть, понимаю: заперто на два замка.
– Кейт? – зовет Брайони из-за двери. В ее голосе столько недоверия – хоть черпай ложками. – Ты правда это сделала? Ключи у тебя?
– Да, – я открываю коробку, высыпаю ключи на пол и хватаю один наугад.
– Где Оливия?
– В винном погребе.
– О боже, получилось! – взвизгивает Брайони. – План сработал?
Я краснею – я не горжусь тем, что обманула сестру и заперла в подвале. Переворачиваю маленький пластиковый брелок, и внутри всё сжимается: на нем не название комнаты, а мой телефонный номер. Бросаю этот ключ и хватаю другой и еще один. Все они пронумерованы. Я никак не могу понять, какой из них от двери Брайони. Оливия явно помнит их наизусть, но у нее многолетний опыт.
– Открой, – просит Брайони, слегка дергая ручку для пущей выразительности.
– Не могу, – отвечаю я дрожащим голосом. – На ключах нет надписей «столовая» или «спальня Брайони» – только цифры.
– Тебе просто нужно попробовать их все, – предлагает она после паузы.
Я смотрю на кучку ключей – их не меньше двадцати. Из всех выделяется только антикварного вида ключ цвета античной латуни. Его причудливо украшенная головка напоминает ключ из «Волшебника страны Оз». Наверное, от входной двери. Я засовываю его в карман платья и провожу руками по оставшимся ключам.
– Кейт! – рявкает Брайони. – Прошу, вытащи меня отсюда.
– Я пытаюсь.
Беру наугад ключ: он вставляется в замочную скважину, но не поворачивается. Бросаю его в коробку и хватаю другой. Всё это время я слышу Оливию – она вопит как банши. Мне страшно: в любую секунду может вернуться Хит и застукать меня. Как только он войдет, то услышит Оливию и сразу всё поймет. Она сказала, он скоро вернется. Очень скоро. Сердце колотится в груди, голова кружится от ужаса. Крики Оливии действуют на нервы. Решившись, я опускаюсь на колени и начинаю просовывать ключи в щель под дверью.
– Что ты делаешь? – рявкает Брайони.
– Попробуй открыть изнутри, – я просовываю в щель последний ключ. – Нужно заткнуть Оливию.
– Кейт, нет! – кричит она. – Останься и помоги мне!
Но я уже отступаю:
– Ключи у тебя. Как только выйдешь, встретимся внизу.
У меня так сильно дрожат ноги, что я едва не падаю с лестницы. Ключ всё еще в двери подвала, но Оливия в такой ярости, что я боюсь открывать. Нам с Брайони придется постараться, чтобы вытащить ее отсюда. Я расхаживаю по библиотеке, пытаясь придумать, как успокоить сестру, когда крики обрываются – так резко, что я спотыкаюсь. Слышно только, как воет ветер и дождь царапает окна. Оливия упала? Скатилась с лестницы и разбилась? Я бледнею, потом меня бьет озноб, подступает тошнота. Я уже собираюсь открыть дверь, чтобы проверить, как там сестра, когда слышу поворот другого ключа в другом замке. Во входной двери.