Вот и в этот раз Мухин не стал вникать, чем занимаются его подчиненные. Было видно, что ребята активно работают. А, может быть, опытный начальник специально делал вид, что ничего не замечает, пока работа шла, как надо, и показатели были удовлетворительными.
— Так, хлопцы, — начальствующим тоном обратился он к участковым, — Минин объявился. Хочет вещи свои вещи забрать. Проследите, чтобы всё путем было, а потом его снова ко мне!
Не дождавшись вопросов, начальник вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Матвеев и Миронов с вытянутыми от удивления лицами таращились на Максима. За игрой они прошляпили главную новость отдела, о том, что нашелся их без вести пропавший коллега. Максим, ожидая, когда его бывшие сослуживцы выйдут из ступора, глядел то под ноги, то в окно, то на занавески, то на гардину.
— Ты где был? — спросил, наконец, Матвеев.
— Да так, долго объяснять, — неопределенно ответил Максим.
— А чё грязный какой? Бухаешь, что ли? — включился в беседу Миронов, на подсознательном уровне улавливающий конъюнктуру отдела.
— Да тут всё сложно, — опять отмахнулся Максим от прямого ответа.
— Ясно, — кивнул Матвеев, выразив общее с Мироновым понимание, что ничего конкретного они от Максима добиться не смогут, — в общем, мы твои вещи все в коробку сложили. На сейфе.
Максим взглянул на сейф и увидел зеленую картонную коробку из-под офсетной бумаги и тревожный чемодан, которые стояли на том самом месте, где раньше находились останки Ирины Кузнецовой.
— А останки где?
— Передали на захоронение, — пожал плечами Матвеев, — они ведь не криминальные.
— А с материалами что?
— Что-что, — с нескрываемым раздражением откликнулся Миронов, — мне отписали. Я отказал. Так что с тебя пузырь!
Максим, проигнорировав последнюю фразу, подошел к сейфу, осторожно снял с него коробку и заглянул внутрь. Там довольно небрежно были свалены его вещи: исписанные бумаги, перекидной календарь, канцелярский органайзер с высыпавшимися принадлежностями, ежедневник, кружка, ложка, резиновые тапки.
И тут он вспомнил про медальон, приклеенный ко дну сейфа. Сердце его застучало при мысли о том, что дело о перемещении во времени еще не раскрыто. Не ясно, где Александр и что стало с другими темпонавтами. А отказанные Мироновым материалы, ровно, как и его увольнение из полиции — ничего не значат! Он может продолжить расследование сам! Нужно только как-то незаметно извлечь медальон из-под сейфа, ведь оставлять его там было, по меньшей мере, неразумно.
Макс импровизировал красиво. Он снял с сейфа тревожный чемодан, открыл его, делая вид, что проверяет содержимое, и нечаянно уронил. Матвеев и Миронов, усевшиеся обратно за свои компьютеры, недовольно посмотрели на Максика. В их представлении произошедшее было так для него типично, что они тут же уставились в экраны, продолжив игру.
Максим же принялся быстро собирать все рассыпавшиеся по полу вещи. Но первым делом он, без стеснения засунул руку под сейф, нащупал приклеенный ко дну медальон, оторвал его, заглушив звук оторванного скотча коротким и выразительным кашлем. Медальон тут же отправился в карман к своему собрату. Как раз вовремя, потому что в этот самый момент дверь открылась, и на пороге появился встревоженный шумом Мухин.
— Максим-Максим, — покачал он головой, сразу же оценив ситуацию, — ключ от сейфа у тебя где?
— С собой, — ответил Минин, закончив собирать вещи.
— Сдавай! — устало потребовал начальник участковых, вытянув вперед руку, — и от кабинета тоже.
Максим аккуратно отсоединил от связки колечко, на котором у него крепились служебные ключи.
— Всё своё нашел? — спросил у него Мухин.
— В общем да, — кивнул Макс.
— Кобуру, наручники, резиновую палку и противогаз я за тебя сдал, — объявил Мухин, — можешь не благодарить…
— Спасибо, — машинально сказал Максим.
— Ну, всё, пошли к начальнику, — после этих слов, его бывший руководитель развернулся спиной и пошел в направлении кабинета Накарякова.
Максим посмотрел на своих бывших коллег. Никто в его сторону даже не обернулся. Прощаться тоже никто не стал. Максим был им совершенно не нужен. Человек, у которого постоянно хорошие показатели, — бельмо на глазу остального коллектива.
— Пока, — вздохнул Максим и, подхватив свои вещи, направился за начальником.
У Накарякова уже сидели его зам, а также начальники кадров и уголовного розыска с подготовленными бумагами. Максим по очереди подписал документы. Сначала об увольнении, получив на руки трудовую книжку. Потом бумаги по уголовному делу о своем безвестном исчезновении, поймав недобрый взгляд от Осипова. Читать подписанные бумаги Максим, вопреки своему обыкновению, не стал. Всё было и так ясно.
Начальники отделов были отправлены по рабочим местам, и в кабинете остались Накаряков и его первый заместитель Кулагин Олег Константинович.
— В общем, так, Максим, — начал Накаряков, — не знаю, что там у тебя произошло, но явно что-то не хорошее. Ты бы сходил к врачу. И к психиатру тоже. Лучше в частном порядке. Чтобы тебя на официальный учет не ставили. Чтоб можно было потом в органах восстановиться. Уловил? Подлечись, проблемы свои реши, на работу устройся. Парень ты не плохой. Главное, завязывай с пьянками и никуда не влетай! Понял?
— Так точно, — кивнул Максим без особого энтузиазма, — разрешите идти?
— Иди, — грустно улыбнулся начальник отдела, — и вот еще что… Мы в твоей квартире обыск провели. Пришлось замок высверливать. Поставили новый. Вот тебе ключ.
— И не забудь квартиру к понедельнику освободить, — вставил первый зам, — она служебная.
— Хорошо…
— Есть где жить? — напоследок поинтересовался начальник.
— Да, — ответил Максим, которого очередная порция проблем вдогонку к имеющимся уже не волновала, — что-нибудь придумаю!
— Ну, смотри, добродушно сказал уже бывший начальник, — если вдруг возникнут проблемы, звони, что-нибудь придумаем на первое время.
Максим шел по улице и представлял, как глупо и жалко он выглядит со стороны с этой картонной коробкой с выглядывающими синими резиновыми тапочками и старомодным дерматиновым чемоданом. Но это было такой мелочью по сравнению с той невероятной и неожиданной шуткой, которая была припрятана для него Проведением. Из-за этой шутки он не просто выглядит глупо. Он выглядит как лист бумаги, на котором написали что-то очень-очень важное, заверили написанное гербовой печатью и вдруг смяли в маленький тугой шарик и бросили в корзину, а после вытащили, разгладили и отправили по назначению. И теперь он вроде бы нужен, а вроде бы и нет.
Так как он жил один и вел, в общем-то, относительно пристойный образ жизни, у него, несмотря на не очень достойную зарплату участкового, скопилась довольно приличная сумма денег. По крайней мере, снять на какое-то время квартиру и пару месяцев не работать он сможет себе позволить. За это время, глядишь, все нормализуется. И, в любом случае, всегда можно вернуться к родителям.
Максим вспомнил о маме и тут же с горечью подумал об испорченном телефоне. Ему было стыдно и обидно. Мама плачет. Нужно покупать новый телефон. Максим не раздумывая завернул в магазин электроники.
Квартира добавила еще водицы на раскаленные нервы Максима. Буквально все в ней было перевернуто с ног на голову. «Зачем они это сделали? — недоумевал Максим. — Для чего надо было всё перерывать, да еще так грубо, как будто я не их коллега, а какой-то отъявленный подлец, которого нужно проучить?». Он знал, что обычно по делам о безвестном исчезновении людей, обыскивают их жилища, чтобы исключить версию, о нахождении пропавшего или его останков по месту жительства. Но ведь человека между страниц книги не спрячешь? Для чего нужно было рыться в его книгах, зачем высыпать столовые принадлежности на пол. Максим этого решительно не понимал.
Этот обыск он воспринял на личный счет, приплюсовав к недружественному поведению своих бывших коллег-участковых и грубости первого зама. В нем стала расти злость, которая укрепила его в представлении о том, что увольнение из органов, не так уж и катастрофично, несмотря на свою полную неожиданность и отрицательную запись в трудовой книжке. Максиму от этого стало немного легче.
Он уселся прямо на пол посреди разбросанных вещей. Вставив сим-карту в новый телефон, он обнаружил, что на ней нет ни одного контакта. Хорошо, что мамин номер он помнил наизусть еще со школы. Он набрал нужную комбинацию цифр.
— Алло! — раздался в трубке встревоженный, срывающийся голос мамы, — Максим, это ты?
— Да, мам, я, — сказал он, чувствуя разрастающуюся пустоту в груди.
Это был очень трудный разговор. Были и слезы, и упреки. Мама хотела знать всё: где был Максим, что делал, почему не выходил на связь. А он не мог этого объяснить.
— Я тебе потом все расскажу, — сказал он, — мне пришлось э-э-э уехать…
— И даже позвонить было нельзя?
— Все произошло внезапно, не было возможности…
— Всё хорошо? Ты что-то натворил?
— Нет, ма, всё хорошо, только вот с работы уволили…
— Ну, это меньшее, что меня волнует! Ты когда к нам приедешь?
— Мне надо с квартиры до понедельника съехать, решить вопрос с жильем и вещи перевезти. Так что в понедельник.
— Может быть, нам к тебе приехать сегодня?
— Не надо, ма, забот полный рот.
— Максим, ты нам нужен! Ты можешь всегда вернуться домой!
— Я знаю, ма, спасибо!
Разговор с мамой немного его успокоил. Он огляделся. Квартира угнетала. Еще он жутко устал. Заниматься уборкой вообще не хотелось. К тому же расставлять все по местам и наводить порядок не имело никакого смысла. Нужно было уже паковать вещи и готовиться к переезду.
Он сходил в душ, попил чая, разложил диван и увалился спать. И тут же провалился в черное небытие, из которого также внезапно вышел около четырех вечера. Жутко хотелось пить. И есть. Настроение было, как не странно, приподнятое. Ожидание чего-то нового. Сожаления об утрате должности и службы у него не было. А о потерянном времени он пока ещё не думал.