Подонок Люк превращался в большого и страшного волка, готового проглотить Ло целиком. От этой мысли Лулу поежилась.
После уроков она написала Мэтту и подождала его в их обычном месте у кафе с пончиками. Когда он прибыл на встречу, она протянула ему его любимую мока-граниту. Они стали делить пакет с пончиками, которые она заблаговременно купила. Ее школьный кампус находился дальше, но она всегда приходила раньше него. Должно быть, в его школе очень длинные коридоры, решила Лулу. Она никогда раньше не задумывалась о преимуществе просторных школьных коридоров, но теперь, когда она стала встречаться с Мэттом после уроков с пакетом пончиков в одной руке и двумя гранитами в другой, она не переставала об этом думать. Лулу нравилось беззаботно проводить время с Мэттом за поеданием пончиков. Они ели, пили и говорили и ничего больше. С Джеймсом все было совсем по-другому, хоть Мэтт и сказал, что звал его присоединиться.
– Как дела, убийца? – спросил Мэтт, запрыгивая на капот ее машины. Лулу усвоила урок после происшествия с цветочным магазином. Теперь она всегда парковалась прямо перед кафе.
– Все так же, – сказала она. – Только теперь я разговариваю с Эммой. И ее девушкой.
– Честно сказать, я понимаю, почему она тебя игнорировала, – заметил Мэтт.
– Ты такой душка.
Мэтт пожал плечами.
– Ты знаешь, что я прав.
– Я тоже права. – Лулу сделала большой глоток кофейной граниты, чтобы скрыть смущенное выражение лица за стаканом. Когда она подняла глаза, то увидела Ло и Люка, переходящих улицу. Она тут же поперхнулась напитком, и ей пришлось поставить его вниз. Ло послала в ее сторону свирепый взгляд, затем схватила Подонка Люка за руку, и они повернули в противоположную сторону – в сторону другой школьной парковки.
Лулу уже было собиралась встать и погнаться вслед за Ло, когда перед ней возник Джеймс и сказал:
– Привет, Лулу.
При виде его боль в душе Лулу на какое-то время стихла. Она без слов предложила ему свою граниту, и он с благодарностью принял угощение. Она постаралась не смотреть слишком пристально на его губы. Похоже, что придется добавить «делиться едой» к списку того, что она больше не могла делать вместе с Джеймсом, чтобы не сойти с ума. Список уже выглядел довольно длинным.
– Спасибо. – Он запрыгнул на капот машины, рядом с Мэттом.
Лулу осталась стоять, не доверяя самой себе в такой близости к нему. Джеймс улыбнулся так, будто он знал, о чем она думает. Лулу нахмурилась, но от этого он заулыбался еще шире.
– Твои подруги? – спросил Джеймс, указывая ей за спину.
Лулу обернулась. Эмма и Диана махали руками и шли в их сторону из кампуса Сили Холл. Она помахала в ответ. Девочки остановились перед машиной.
– Привет, – поприветствовала их Диана.
– Эмма, Диана, – представила Лулу, указав по очереди на каждую из девочек, – это Джеймс и Мэтт, – закончила она, указывая теперь на парней.
– Очарована, – сказала Диана с лукавой улыбкой.
– Взаимно, – отозвался Джеймс, посмеиваясь. Он никогда не сдерживал смех, когда слышал шутку из уст девчонки. Это его качество Лулу выяснила – и полюбила – одним из первых.
– Тот самый Джеймс? – спросила Эмма. – Который чуть в бассейне не утонул?
– Что-то вроде того, – сказал Джеймс. – Но, скорее, я притворился утонувшим, чтобы проверить, прыгнет ли Лулу в бассейн.
Диана засмеялась.
– Мне нравится этот парень.
Лулу шутливо ткнула Диану в плечо.
– Мы идем за пончиками, – объявила Эмма.
– Бери, – предложила Лулу, отдавая ей пакет. – Там еще один остался.
– Эй! – запротестовал Мэтт, но было уже поздно.
Эмма с радостью приняла пакет, и они с Дианой разделили последний пончик.
– Итак, – сказала Диана в перерыве между откусыванием жареного теста, – вы уже слышали абсолютно гениальный план мести Дейну Андерсону, который придумала Лулу?
Лулу сглотнула. Она так и не рассказала Джеймсу о своем плане, и теперь, когда правда раскрылась, она даже не могла сказать с уверенностью почему. Она украдкой покосилась на него. Выражение его лица стало именно таким, какое она боялась увидеть: широко раскрытые глаза, как у пойманного в свете фар олененка. Эмма ткнула Диану в ребра.
– О, черт. – Та повернулась к Лулу. – Я подумала… совсем… что ты рассказала ему.
Лулу промолчала, округлив глаза. Она была уверена, что вина отчетливо отразилась на ее лице.
Джеймсу удалось сохранить голос ровным.
– И за что же ты планируешь отомстить Дейну Андерсону?
Эмма и Диана многозначительно переглянулись.
– А знаете, – сказала Эмма, – мы, пожалуй, зайдем и купим себе еще пончиков. – Она схватила Диану за руку, и они скрылись в кафе.
– Ага, – поддакнул Мэтт, – я тоже. А то вы съели последний. – Он практически бегом последовал за девочками.
Лулу и Джеймс остались вдвоем, уставившись друг на друга.
Она сделала глубокий вдох.
– Он как бы, можно сказать, облапал меня против моей воли, в то время, когда у нас поначалу была интрижка. Но я сказала «нет». Правда, не сразу. Потом он определенно приставал к Одри, которая думала, что это Кларк Келли, потому что она была в отрубе. А еще он угрожал мне на глазах у всей вечеринки, после того, как я почти придушила его. Ты видел остальное. И он сказал мне, что никто мне не поверит. Так что, вместо того чтобы пытаться придушить его на публике, я решила… пойти окружным путем.
Лицо Джеймса оставалось непроницаемым, но Лулу заметила, что он сжал руку в кулак. Он явно разозлился, что она ему не рассказала. Она хотела рассказать ему, правда. Просто не могла придумать, как сделать это лучше всего. Она почти видела, как крутятся, вертятся винтики в его мозгу, складывая эту историю, как пазл, из разрозненных кусочков и сопоставляя ее с тем, что он видел сам через окно гостиной. Как будто он увидел недостающее и теперь перед ним был не нерешаемый пазл, а цельная картинка.
Джеймс разжал кулак, потряс рукой и снова сжал пальцы. Он выглядел так, будто был в шаге от какого-то решения и уже готов был объявить его, когда вдруг развернулся на каблуках и зашагал по улице прочь от кафе.
– Постой, – позвала Лулу, догоняя его.
Джеймс остановился.
– Прости меня, – сказала она. – Мне очень, очень жаль.
– Жаль? – Джеймс сделал глубокий вдох, словно пытался удержать свой гнев в узде. – Тебе не за что просить прощения.
Лулу, которая едва поспевала за широкими шагами его длинных ног, остановилась как вкопанная, услышав эти слова.
– Не за что?
– Нет. Просто… – Джеймс снова разжал кулак.
Лулу ждала, зная, что он подбирает нужные слова.
Он пристально посмотрел на нее.
– Вот каково это, значит, мечтать врезать кому-то в лицо?
Лулу смерила его взглядом.
– Ага. Ты определенно выглядишь так, как я себя чувствую, когда хочу врезать кому-то в лицо.
– Поверить не могу, что он сделал это. Впрочем, нет. Я могу поверить в это. Поверить не могу, что я считал его безобидным придурком. – Его лицо смягчилось, гнев в глазах сменился печалью и беспомощностью. – Мне жаль, что ты решила, будто не можешь мне доверять. Что я поставил перед тобой дурацкий ультиматум. Что я не врезал ему раньше.
– Эй. – Лулу протянула руку и дотронулась до его лица, и Джеймс замер. Лулу убедилась, что он смотрит ей в глаза. – Ты не ставил мне ультиматумов. Ты давал мне время. Мне это было нужно. Мне до сих пор это нужно. Но я справлюсь. Я не хочу, чтобы кто-то дрался с ним за меня. Я уже пробовала это. Не сработало. Теперь у меня другой план.
Джеймс сглотнул, его кадык подпрыгнул.
– Ладно.
– К тому же я расстроюсь, если ты сломаешь себе руку.
– Почему это? – Он отклонил голову подальше от ее пальцев.
Лулу опустила руку.
– Потому что ты говорил, что у тебя есть скрытый талант. Не хотелось бы упускать возможность узнать, что твой талант – это твои руки.
Широкая, озорная улыбка озарила лицо Джеймса.
– Не руки. По крайней мере, не только они.
На этот раз Лулу покраснела. До этого момента она и не знала, что умеет краснеть, но сейчас она чувствовала жар, заливающий ее лицо, и увидела удовлетворение на лице Джеймса.
– Это, – произнесла она с пересохшим горлом, – интересная картинка.
– Мяч на твоей стороне, Лулу Саад. – Он взял ее за руку.
– Я сейчас сдерживаюсь от огромного количества шуток на тему мячей, – сказала Лулу.
– Пойдем, – сказал он, легонько дергая ее за руку, как будто она могла в любой момент отпустить ее и не последовать за ним, – я хочу свой пакет пончиков.
Лулу позволила ему отвести себя в кафе, как будто она совсем не возражала быть ведомой.
Глава 26Десятый день
В тот день была Ашура[51], что означало, что день этот не мог быть хорошим. Тысяча триста лет назад случилась трагедия. Трагедия была сегодня. Лулу следовало бы уже привыкнуть к далеким-но-таким-близким трагедиям, но каждый раз горе переживалось как в первый раз. Это была бессмысленная бомбежка, хотя Лулу никогда и не слышала о бомбежках со смыслом. Наступила Ашура, а значит, сегодня хорошему дню не бывать.
День начался как обычно – первым пришло утро, за ним последовал день, затем – вечер. Весь день Лулу задерживала дыхание. Она могла бы поститься, могла бы отказать себе во многом: еде, воде, ругательствах, сексе. Но вместо этого она перестала дышать – просто задержала дыхание и так прожила этот день. До ее дня рождения оставалось несколько дней, так что она не могла пожертвовать свою кровь, она могла только напрячься и ждать. Слезы были для праздников, понятных остальным. Для слез культурной памяти предназначались специальные места, и школа не была таким местом.
Лулу в полной мере осознала новости только к вечеру. И, когда это случилось, первым делом она побежала наверх, к своему компьютеру и включила его. Раздалось медленное гудение просыпающейся машины. Она кликнула и подождала, кликнула и подождала. Наконец, она вошла в свою электронную почту и отыскала письмо от Раны, то самое, на которое она так и не ответила.