— А как же, — всё так же задумчиво кивает Алтынай, исчезает в юрте, возвращается с металлической решёткой (которую засовывает в руки мне) и начинает споро разводит огонь.
После чего, самостоятельно догадавшись, на четырёх каменных пирамидках размещает решётку над огнём так, чтоб само пламя её не касалось.
Далее мы вместе водружаем на решётку рыбу, уже нафаршированную всеми попавшимися под руку травами и овощами.
— Вообще, конечно, полагалось бы иметь такой вот металлический ящик, — бормочу сам себе под нос, показывая Алтынай руками, что имею ввиду. — Либо подобное соорудить из глины и земли. Но откровенно лень возиться.
— А что бы было? — живо интересуется она, втягивая носом букет запахов, идущий с жаровни.
— Было бы так называемое горячее копчение. Но к нему, для рыбы, нужны щепки яблони и молодые побеги ивы, — вспоминаю по памяти технологию.
— До ближайшей ивы два часа рысью вдоль реки, — сообщает Алтынай. — В принципе, можно было бы и съездить, мне не лень. Но вот где взять щепки яблонь? — она демонстративно обводит взглядом пустую степь и смеётся.
— Согласен, — присоединяюсь к смеху и я. — Потому будем есть запечённую. Впрочем, судя по запаху, и так должно получиться неплохо…
__________
Примечание.
Есть такое блюдо Көктал. ГГ имеет ввиду именно его, когда сетует на отсутствие металлического ящика.
Очень традиционное блюдо. По популярности, в некоторых районах соперничающее с пловом на праздниках. По-хорошему, скорее праздничное, чем повседневное, потому что достаточно трудоёмкое: коптить как бы не пару часов. Хотя-я-я-я, есть друг, по фамилии Землянов, он делал рекордно и за 40 минут; но он мастер спорта по кокталу, потому на него равняться нельзя…
https://ru.wikipedia.org/wiki/Коктал_(блюдо)
__________
— Слушай, такой деликатный вопрос, — спрашиваю Алтынай, когда рыба уже почти готова. — По правилам, полагается же всех соседей позвать?
Алтынай молча кивает, вопросительно поднимая бровь.
— Но одной рыбы на всех точно не хватит, — смеюсь и задумываюсь одновременно. — Вот теперь скажи, что делать? Мой опыт в том месте пасует.
— Сейчас, к Раушан-апай сгоняю, она всё организует, — как от чего-то несущественного отмахивается Алтынай. — Ты пока рыбу готовить заканчивай.
Ну, было бы сказано…
Вожусь с рыбой ещё около получаса, поскольку открытый огонь и угли — совсем не то же самое, что духовой шкаф в плите двадцать первого века. А мне ещё нужно (для того, что я задумал) пропитать рыбу с обеих сторон соусом, тут же приготовленным на скорую руку: новое блюдо должно вызывать исключительно сильные положительные эмоции. Без вариантов.
Буквально через три минуты после ухода, Алтынай возвращается вместе с Раушан и ещё полудесятком женщин, а также с парой парней, которые уже тянут нескольких баранов.
— Сейчас всё сделаем, — уверенно кивает Раушан, расставляя на кошме пустые пиалы.
В которые следующая женщина уверенно насыпает орехи, кишмиш, курагу, чернослив, инжир, и ещё какие-то сухофрукты, в здешней кухне выполняющие роль салатов и холодных закусок.
Парни со скоростью звука прикалывают и разделывают баранов, ещё через несколько минут в казаны женщинам из мужских рук начинают лететь куски мяса. Которое женщины бодро натирают какими-то травами и бросают на мою же жаровню.
Я только присвистываю от удивления.
— Приятно удивлён, сестра. Не в каждой армии увидишь, — тихо говорю на ухо Алтынай, чтоб не привлекать внимания. — Такую скорость и слаженность коллектива…
Мало ли, вдруг этот общественный выход «в наряд по кухне» тоже регламентирован каким-то обычаем, который я знать обязан. Так-то мне Алтынай вообще ничего не предъявляет, кроме неумения держаться в седле. Но зачем лишнее внимание со стороны чужих людей? Среди которых, наверняка, есть и недоброжелатели вкупе с родственниками Еркена.
— Ты о чём? — не сразу понимает меня Алтынай, со скоростью хорошего автомата пластая крупные куски мяса на более мелкие, натирая их по очереди двумя наборами специй из двух пиал и бросая на жаровню. Где их принимает, переворачивает и готовыми складывает в казан уже другая женщина (кажется, по имени Сауле).
— Столько людей пришло помочь. Всё делают сами. Быстро. Ещё баранов притащили. — Поясняю. — Теперь целый той получается.
— Той и будет, — спокойно говорит появляющаяся из-за моего плеча Раушан, которая всё слышала. — Дочь хана позвала людей. Конечно, будем помогать. Всё как обычно. Бараны, кстати тоже её. — Раушан зачем-то многозначительно смотрит на меня. — Алтынай вообще очень богатая и обеспеченная невеста, да.
В этом месте, находящиеся вокруг женщины начинают смеяться, а я понимаю, что глубокого знания местных «лингво-страноведческих реалий» (как говорили на моём факультете там) мне явно не хватает.
Впрочем, на этот случай у меня есть старое проверенное средство, тоже оттуда: лицо ромбом и делать свою часть работы. Не обращая ни на что внимания. Делая вид, что полностью поглощён работой.
Так, кажется, этот бок рыбы соусом уже пропитался… Можно переворачивать…
__________
— Рыба вкусная, спасибо, хозяева! — говорит Раушан, поднимая над головой пиалу с кумысом.
— Всегда рады гостям, — отвечает Алтынай, отзеркаливая жест пиалой и перебрасывая мне ещё один кусок мяса второй рукой.
По негласному обычаю, рыбу едят только те, кто постарше. Оказывается, застолья в этом обществе очень чётко регламентированы: кому, что, в какой последовательности подавать. Кто разделывает тушу на столе. Какие части туши символизируют уважение. И так далее.
Я в этом всём ни ухом, ни рылом; потому слава богу, что сижу на почётном (гостевом) месте рядом с Алтынай и к деликатному делу разделки и сервировки не допущен.
Рыба оказалась праздничным блюдом, поскольку является редкостью.
По местным правилам, праздничное блюдо должно быть редким, вкусным и трудоёмким.
С пропиткой соусом, лично я возился почти два часа: очень неудобная «кухня»… И оборудование на ней, три «ха-ха». Но в итоге справился.
Раушан, с самого начала попробовав мою рыбу, повернулась от жаровни к Алтынай и вынесла вердикт:
— Годится. Аксакалам. Молодым — мясо.
А Алтынай мне уже потом объяснила:
— Мясо у нас не редкость. И, даже очень вкусно приготовленное, особенным блюдом не является (у меня на языке вертится слово «не экзотика», но тут этим понятием никто не оперирует). А вот твоя рыба — это здорово. Как раз что-то праздничное. По правилам, полагается начать раздавать со стариков, но на них рыба и закончится. Хоть и большая, но одна же. А у молодых зубы крепкие. Они вполне съедят и мясо.
__________
Лично мне Алтынай с постоянством, заслуживающим лучшего применения, продолжает передавать мясо. Вкусно зажаренное, хорошо подготовленное, аппетитно пахнущее мясо.
На которое я пока ещё, по ряду субъективных моментов, смотреть не могу и не хочу. Чёрт побери все мясные продукты в мире.
Но приходится давиться: обычаи. Не взять кусок из рук Хозяина (или хозяйки), либо не съесть его — это категорически недопустимо здесь.
Первое время за столом звучали здравицы от гостей в адрес Алтынай, как «хозяйки банкета»; потом Алтынай начала отвечать «встречными тостами»; потом подобие обеда перешло в беседу, сдобренную накрытым столом.
Выбрав момент, спрашиваю, ни к кому не обращаясь:
— А что если таких рыб мы б ловили половину сотни в неделю? Или сотню?
— Мы не понимаем в этом, Атарбай, — отвечает какой-то аксакал с противоположной стороны дастархана. — На сколько хватит рыбы в реке, если ловить так много?
— В этой реке хватит и вашим правнукам, — отвечаю. — Да, со временем уловы могут снизиться и так будет не каждый месяц. Но за два или три месяца в году, можно наловить рыбы на несколько месяцев вперед.
Разговор за столом чуть стихает, большинство с интересом начинает прислушиваться к беседе гостя и одного из аксакалов.
— А она разве не испортится? — с сомнением спрашивает другой аксакал, с удовольствием впиваясь в кусочек рыбьей мякоти.
— Смотря как заготовить, — пожимаю плечами. — Я, честно говоря, не рыбак, но точно знаю из прошлой жизни: если солить и заготавливать копчением, то будет совсем не много отличий с мясом. Особенно если это начинать делать после лета, в более холодные осенние месяцы. Хотя, конечно, лично вам ловить лучше весной или летом, когда она идёт на нерест… Так легче…
— Стельную живность убивать нельзя, харам, — смеётся первый аксакал (демонстрируя принципы, сделавшие бы честь даже многим моим современникам оттуда). — Лучше потрудиться больше, но не убить приплода…
Я только зубами лязгаю от такой сознательности и экологической ответственности:
— Полностью согласен, уважаемый, но сейчас лично я думал не о хараме. А о том, как гарантированно обеспечить наших людей едой…
— Ты неплохой парень, Атарбай, но ещё очень молодой. Ничто не спасёт того, кто нарушает харам. — снисходительно говорит дед и начинает смеяться, как будто сказал что-то смешное.
Вслед за ним смеются и остальные окружающие, а я удивляюсь до глубины души, стараясь держать покер-фейс.
— Снова согласен, — вежливо киваю ещё раз.
Чувствуя себя ковбоем из фильма «Человек с бульвара Капуцинов», которому индеец напомнил о Чарльзе Дарвине.
— Дело в том, что никто из нас не умеет плавать. — Задумчиво говорит одна из подруг Раушан. — Запасти рыбу было бы интересно, но мы в лучшем случае смогли бы её только заготовить. Добыть её, как ты, мы не умеем.
— Добыть так, как я делал сегодня, получится в лучшем случае несколько штук в день, — отвечаю. — И то при толике везения. Для заготовки большим числом, рыбу надо ловить иначе. Так, как ловят на море. Благо, местная река это позволяет.
— Ты в этом что-то понимаешь? — вежливо спрашивает Алтынай, пытливо глядя на меня.
Под гробовое молчание окружающих.