— Потому что я и не притворялась, — непонятно нахмурилась Разия. — Как думаешь, долго ещё ждать…?
— Ты у меня спрашиваешь? — развеселилась от такого наивного нетерпения Алтынай. — Ты ж сама знаешь, как далеко идти и где это всё находится! Я в этом вашем разговоре ни слова не поняла.
— Соседняя долина. Вверх вон по той каменной лестнице, — персиянка сухо указала взглядом на отстоящий на полмили склон. — На той стороне — точно такой же каменный спуск. Самая дальняя стоянка, которую по запаху можно почувствовать с этого конца долины, поскольку рыбой всё провоняло. Это было как «найти». А сколько времени займёт, я не знаю. Ощущение времени не «читается».
— Что время не «читается», не знала. Эй, чего ты надулась? — оценив состояние собеседницы, добавила детских интонаций в голосе Алтынай. — Я тебя чем-то задела?!
— Не ты. Не притворяйся маленькой, «вижу». Ты ни при чём, — безэмоционально подвигала бровями Разия.
— Так… Рассказывай. — Алтынай придвинулась поближе и взяла ладонь персиянки в руки. — Что стряслось-то?!
— Волнуюсь за Мазияра. Волнуюсь за брата. Потеряла дом и семью. Нахожусь в чужой стране, с чужими людьми. Мне не нравится то, как мне пришлось использовать мальчика для каких-то ваших целей. Мне не нравится, что я никогда не вернусь домой, да и дома у меня теперь нет. Достаточно причин? — Ровно ответила Разия, не отнимая руки. — Ещё мне не нравится твой брат, тем более что он тебе и не кровный брат вовсе.
— А он-то тебе чем не угодил?! — не сдержала удивления Алтынай, только было собравшаяся успокоить собеседницу парой безотказных способов.
— У него глаза убийцы, мысли камня, а в душе — какая-то чёрная пропасть. — Второй раз чуть помешкав, решилась на откровенность Разия. — Если б я была забитой неграмотной дурой, приняла бы его за воплощение шайтана. Мне с ним рядом просто с т р а ш н о. Не знаю, почему. Страх, любовь, ненависть — их очень хорошо чувствуешь, особенно в себе; но откуда они берутся, понять порой решительно невозможно.
— Ладно, откровенность за откровенность, — быстро взвесив всё, взмахнула косичками Алтынай. — У меня по приказу Султана убили отца, но я это совсем недавно поняла окончательно. Здесь, если точно. Многие из моего народа, включая всех близких, не пережили голода в этом году. С последним оставшимся в живых братом и ещё кое-кем, перегоняли малый гурт баранов на другое пастбище, когда налетели нурзаи числом в два десятка и брата с остальными тут же зарезали. Меня сразу убивать не стали; хотели сперва позабавиться, сама понимаешь, как… Загнали в расщелину вместе с конём, откуда не было выхода, так я и познакомилась с Атарбаем. — Алтынай на какое-то время замолчала.
— Он тебя спас? — персиянка, забыв о собственных тревогах, с интересом внимала рассказу и жаждала продолжения (поскольку к нурзаям здоровяк явно не относился).
— Да. Убил десять человек прямо на скальном карнизе этой палкой с двумя лезвиями, которой и тебя спас. Потом в коше помог, сильно помог. — Теперь уже Алтынай немного помолчала, невольно подогревая интерес собеседницы. — Можно сказать, спас ещё раз. Ну что, будешь дальше терзаться? Или попробуем вместе справиться с унынием?..
— Не думала, что у тебя всё не лучше, — призналась Разия.
— А как же «чтение»? — Алтынай поймала себя на том, что грустные мысли, под влиянием Атарбая, в голове теперь долго не держатся и иронию даже изображать не надо. — Ты что, совсем-совсем не интересовалась, а что я на самом деле думаю?
— Ты женщина, «неудобная» для чтения лично для меня, плюс я не «читала» никого из вас, чтоб не узнавать ненароком секреты… Да это и не так просто, знаешь ли, — хмыкнула персиянка, выныривая наконец из сумрачной меланхолии.
— Ай, знаю, — легкомысленно взмахнула рукой Алтынай, замерев на мгновение и решительно придвигая к себе ещё один чайник чая. — Брат объяснял. Есть колебания, у них есть частота и амплитуда…
_________
— Ну что, как власть делить будем? — спрашиваю Актара почти что на бегу, сразу после того, как один из молодых пашто приносит схему места (где предстоит искать беглецов).
— А что её делить? — тяжело выдыхает Актар. — По этой тропе, сюда… Подходим, отсекаем от дороги, хватаем.
Актар, мельком выслушав прибежавшего соплеменника, коротко кивнул и тут же уверенно направился куда-то в сторону со словами «Понял. Знаю, где это».
Вообще, в других местах и в другое время, я бы назвал подобный подход авантюрой. Слишком во многом приходится полагаться на случайность и везение.
Но здесь, судя по этапу совместного «планирования», такое вполне в ходу. Вдобавок, Разия, как по мне, сделала невозможное.
За крайне незначительное (по моим меркам) время, в незнакомом месте, она определила возможность (раз), перехватила гонца (два), заболтала его (три). Попутно — вытащила у него из головы план местности (четыре), незаметно передала сюда (не отрываясь от основного разговора, пять)… При этом ухитрившись не вызвать никаких подозрений (шесть).
Сложность же именно текущего момента в том, что кратчайшим путём идти надо по длинной и крутой каменной лестнице. Которая ведёт в гору и находится на виду у всей долины.
Те, кого мы ищем, находятся в соседней ложбине, на противоположном склоне. Если будем подниматься по лестнице, ещё и таким отрядом, это всё равно что посередине площади залезть на флагшток в надежде, что на тебя не обратят внимания.
Оттого Актар ведёт всех обходной тропой, по тому же склону, но под сенью деревьев (в другие времена называвшихся совсем другим словом…).
К сожалению, наша «невидимая» дорога длиннее той, по которой топает гонец. Несмотря на то, что Разия порядком задержала его, фора по времени у него солидная. И сейчас мы напрягаемся изо всех сил, чтоб опередить пацана, поскольку одним из её условий является его неприкосновенность.
Мы-то его трогать и не собирались, но понятия не имеем, чего ждать от тех, кого мы догоняем. Сама Разия говорит, кстати, что ничего хорошего.
Если б не следующие со мной пашто, лично я б мог добавить скорости. Но идущие со мной, увы, резервами целителя не обладают и лёгкой атлетикой с Пуном не занимались.
— Слушай, у меня есть другое предложение, — сообщаю Актару на бегу.
Он держится хорошо, ещё и с учётом своего возраста, но в ответ может только кивнуть, пытаясь сберечь дыхание.
— Я могу усыпить пару человек с расстояния до тридцати футов. Если рядом не будет других людей и если они меня не будут видеть. Может, лучше…
_________
Мазияр, легко сбежав по лестнице вниз, весело напевая, направился к стоянке «рыбака». Предвкушения третьего дирхама за день, плюс завтрашней встречи с Разиёй, плюс разговора вечером с отцом (который наверняка будет гордиться таким сыном) наполняли его ноги лёгкостью, а душу — счастьем.
Прошагав почти три четверти расстояния до требуемого «места», он оказался неожиданно втянут чьими-то руками в заросли густого и колючего кустарника.
— Тс-с-с, — приложил палец к губам незнакомый пуштун. — Тебя жду. Не ходи пока туда, стой тут и смотри отсюда.
— Кто ты и откуда меня знаешь? — не растерялся Мазияр, проявляя присущую мужчине твёрдость духа.
На заднем плане витала мысль, что после знакомства с такой очаровательной девушкой, как Разия, поблажек ни себе, ни другим давать нельзя. Даже если это вооружённый пашто чужого каума в родных зарослях на склоне.
— Разия сказала, что ты должен быть в безопасности. Те, к кому ты бегал весь день, преступники. Стража сейчас их будет хватать. — Покладисто обрисовал тремя фразами картину собеседник. Затем добавил. — Отсюда видно всё, а нас не видно. Потому ждал тут тебя.
С одной стороны, будь сказанное неправдой, незнакомец явно не повернулся бы спиной к Мазияру, оставляя того без присмотра. Да и вообще не факт, что оставил бы в живых, признался себе парень.
С другой стороны, есть странность… которую сейчас и попробуем выяснить.
— Какая стража? Десятник в конце базара, а без него никто из стражи и пальцем не шевельнёт! — твёрдо потребовал объяснений Мазияр у маячащей перед носом спины.
— При чём тут ваша стража? — отмахнулся незнакомец, не оборачиваясь. — Это стража Хана туркан. Они убили его людей, наших людей. Мы ловим, они представляют закон. Тихо, начинается…
В полутора сотнях шагов впереди зоркие глаза Мазияра сквозь просветы в листве вполне различали, как «рыбак» встал с земли и направился к окликнувшему его пожилому пуштуну.
Как неожиданно на половине дороги споткнулся и кулем повалился на землю.
Как старик-пуштун, красный от напряжения (как будто бежал), устало опустился на песок прямо рядом с ним.
Как из кустарника рядом со стоянкой змеёй вынырнул какой-то лысый чужак и в мгновение ока связал «рыбака» хитрым тонким шнуром, прихваченным с собой. Затем помахал рукой, как будто знал, где находятся Мазияр и стоящий рядом незнакомец.
— Всё, можем выходить. — Буркнул сосед по месту наблюдения и первым проломился сквозь кустарник. — Не понятно только, где они второго потеряли…
__________
Актар оказывается достаточно гибким в подходе и даёт мне карт-бланш. Парня, исправно целый день носящего вести беглецам через гору, перехватывает один из людей Актара, буквально вплотную к стоянке.
К сожалению, второго беглеца мы не обнаруживаем и, после секундного совещания, решаем брать того, кто есть.
Актар отвлекает его, пользуясь статусом, возрастом и положением; а я выпускаю единомоментно почти полрезерва, кастуя целительский сон.
«Клиент» падает как подрубленный.
Местный паренёк, назвавшийся Мазияром, ведёт себя как самый настоящий представитель своего народа. Глядя исподлобья на Актара, не считаясь с количеством людей вокруг (все из которых чужие), малец рубит в лоб: