е не делит по этническому признаку. С другой стороны, он более чем дремуч в любых аспектах работы с информацией.
При всём этом, он действительно имеет немалые личные связи и возможности. И немало переживает о судьбе начатых в городе и в провинции изменений.
Ужас для любого мэра, как избиратель, посмеялся я про себя.
На такой откровенный разговор со мной он пошёл, оказывается, в первую очередь потому, что искренне за меня испугался: во-первых, он не знал, что Разия сбежала с родины. Сам он полагал её чем-то типа лазутчицы, просто от одного из персидских кланов, частисно несогласного с политикой Шаха.
Во-вторых, попытка задержания Разии стражниками Шаха, как и замес с их магами на базаре, хоть и не прошли мимо Файзуллы, но истолкованы им были совсем неверно: он искренне решил, что то была какая-то хитроумная комбинация, оправдывающая её переселение сюда (он не оперирует понятиями «внедрения» и «легализации»).
В-третьих, он совсем не разбирается в менталистах, умея лишь их определять (какое-то там течение «силы» в мозгу).
Что они делятся на «читающих» и «влияющих», он даже не предполагал. Оттого искренне считал, что Разия меня заморочила, Алтынай задурила, а сама готовится обеспечить войскам Шаха «режим наибольшего благоприятствования».
Как это может сделать одна-единственная девчонка, на враждебной территории, пусть даже столь непростая девочка — это у доктора осталось за кадром.
В общем, побеседовали по душам. Я поначалу искренне, окольными намёками, пытался ему разъяснить: решение о передаче провинции ещё не принято. Для начала, представители Казначея и Аудитора именно сейчас работают в провинции. Если сочтут её прибыльной — они по своим каналам найдут способ не допустить политического решения об обмене землями с Ираном.
И это только «раз». А ещё, кроме этого, и у меня, и у Алтынай, и у Совета Города (а в нём состоят весьма непростые люди, но это, видимо, тоже пролетело мимо восприятия деполитизированного доктора) есть и другие возможности, варианты и планы. Далеко не все их которых могут быть поведаны обычному врачу, в Совет Города не входящему, пусть даже весьма уважаемому.
К сожалению, логике Файзулла не поддавался. Давил на эмоции так активно, что я уже заподозрил было его в каких-то скрытых от меня интересах.
Всё встало на свои места, когда я дал честное слово, что город на произвол судьбы никто не оставит.
Уже выходя из его дома, я только поражался, насколько эмоции, игнорируя логику, могут управлять даже такими неглупыми людьми.
*********************
— Привет! Притормози, разговор есть!
Пун, выходивший из административного корпуса, где он квартировал с женой и детьми, вопросительно поднял бровь и чуть довернул влево подбородок.
Знавшие его близко сказали бы, что он находится в крайней степени удивления.
— Внимательно слушаю! — на всякий случай, Пун развернулся к подошедшему полностью и сделал почти незаметный подшаг вперёд, оказываясь с собеседником вплотную; так, что их лацканы почти соприкасались.
— Э-э-э, это не то, что ты подумал! — свёл вместе брови собеседник, отшагивая назад и разрывая дистанцию (попутно — протягивая вперёд правую руку для рукопожатия). — Действительно поговорить надо!
— По делу или личное? Говорим тут или…? — моментально взял быка за рога Пун, пожимая протянутую ладонь (у местных это было эквивалентом церемонии вежливого приветствия).
— По делу. И не здесь. Торопишься?
— Ну, если по делу, то четверть часа найду.
— Как насчёт получаса? — начальник местного узла связи требовательно уставился на Пуна, не выпуская его руки.
— Чтоб высвободить полчаса, мне надо предупредить напарника.
— Это второго джемадара? С Восточно-океанского? — проявил сообразительность «связист».
— Угу.
— Ну пошли до него вместе! Потом ко мне! — принял решение неприметный на вид, постоянно одетый в штатское человек, который, казалось, никогда не спал.
_________
— Вальтера помнишь? — начальник специального отдела, он же по совместительству местный главсвязист, разлил из турки свежезаваренный кофе в две прозрачных цилиндрических посудины из тонкого лабораторного стекла. — С ним твой «брат» ещё близко сошёлся, чем-то они друг другу глянулись.
— Вальтера помню. Разговор о нём?
— Почти. Читай, — связист придвинул к Пуну сразу два связных амулета.
— Один и тот же текст. Видимо, один — тебе, как адресату; а второй — подтверждение сверху. — Пун выжидающе поднял глаза на собеседника. — Спасибо за кофе! Почти как у меня…
— А у тебя кофе какой? — моментально свернул с основной темы «связист», быстро, впрочем, поправившись. — Ай, ладно. Не за тем собрались… Так что скажешь? И я тебя всеми богами молю, ну не делай ты таких драматических пауз. ТЫ что, не понимаешь, чем я рискую, давая тебе читатьэ т о?
— Знаешь, ты сейчас, возможно, удивишься… Но я неплохо к тебе отношусь. Потому скажу правду.
Внешне лицо Пуна особых эмоций не выражало, но знакомые с ним определили бы, что он просто веселится.
— Я не знаю всех языков, на которых говорят либо пишут в Империи. — Пун дал волю чувствам и теперь вовсю улыбался, с удовольствием прихлёбывая кофе. — Я оценил, что ты мне что-то хочешь доверить. Но я не понимаю, что у тебя там написано.
— Бля-я-я-я-я… — приглашавший оторопело уставился на Пуна. — Ты что, правда не можешь прочесть?! Это наш, всеобщий! Только написано одной из восточных фонетических азбук!
Пун, ничего не говоря, только пожал плечами и подлил себе из турки. Потом всё же уронил:
— Не обманываю. Веришь?
— Да верить-то верю, но непонятно, что теперь делать! — моментально впал в отчаяние собеседник. — Если я прочту тебе вслух, этого хватит?
— Да вообще без проблем, — отсалютовал наполненной мензуркой Пун. — У меня нет оснований не доверять специальной службе в твоём лице. Это же тебе надо было, чтоб я лично читал… Я не набивался.
— Тут не вся специальная служба, — пробормотал, опуская глаза на амулет, «связист». — Тут только часть. Та, которая… В общем, это твой «брат» писал Вальтеру. Вальтер сейчас на корабле в южных морях, он переадресовал, куда надо. Меня поставил в копию, с явным намёком, чтоб я принял свои меры. Как будто я им Канцлер!..
— А ты?
— А я здраво рассудил, и через минуту понял, что мне нужно, чтоб быть в состоянии такие меры принять. — Честно поднял глаза собеседник в штатском. — Мне нужен ты.
— Весело. — Весело сказал Пун. — Ну читай! Что там целого майора в уныние повергло настолько, что он без бедных пограничников даже не знает, за что и хвататься?
Глава 9
— «… Уф-ф-ф, перерисовывал почти час!» — начальник узла связи окончил читать и вопросительно поднял глаза на Пуна. — Ну вкратце вот.
— Занятно, — задумчиво почесал нос Пун. — Сразу к делу? Или ещё кофе попьём?
— У тебя же вроде только полчаса было? — вежливо напомнил майор. — Я бы не хотел врезаться, если…
— Да там и без меня справятся, — отстранённо махнул рукой Пун в направлении турки с кофе. — Наливай. Будем думать. И ты не против, если я жену приглашу на несколько минут? Она может помочь именно что советом по первой части списка. Твой начальник, кстати, в курсе?
— Нет больше моего начальника, — довольно осклабился собеседник. — Я теперь тут сам начальник всей связи. Для всех всё без изменений, если официально. Но кому-то — уже назначены пенсия и отдых. Кому-то — «исполнять обязанности», поскольку три месяца бумаги по инстанциям ходить будут.
— Не знал, — удивлённо повёл бровью Пун. — Так что насчёт жены?
— Насчёт «не знал», так ты и не должен был, — с толикой тщеславия довольно покивал головой связист. — Теперь знаешь… Если жена очень нужна, зови, — непритворно вздохнул майор. — Лю вроде с понятием. И допуски есть.
— Допусков у неё на нас с тобой обоих хватит, — буркнул Пун, поднимаясь. — Сейчас кого-то из курсантов кликну, чтоб за ней сгоняли. Заодно м о й кофе попробуешь.
_________
Майор где-то уже был не сильно рад тому, что, преодолев сам себя, пошёл на поводу у эмоций. Как следствие — взялся за задачу не с позиций личной карьеры, а с позиций интересов Государства.
Но жена Пуна пришла буквально в течение четверти часа, принесла маленький пергаментный мешочек с кофе, который сама тут же и заварила, повинуясь указаниям Пуна.
— Прочти, пожалуйста, ещё раз, — попросил Пун связиста. — Для неё. Она тоже этого языка не знает, письменностью которого, ты говоришь, там всеобщий.
Майор кивнул и по второму кругу бодро озвучил текст, сверяясь с амулетом.
— Ну что? — нейтрально посмотрел джемадар в сторону супруги, обращаясь к ней на под-диалекте жонг-гуо-жень, которого кроме них с женой в этой части суши никто по определению знать не мог.
— Чистая монета. Подробности дома, — приветливо отозвалась Лю, с полагающимся по этикету поклоном разливая кофе мужчинам.
— Неплохо, — закрыв глаза, покатал напиток на языке майор. — Но вернёмся к делу.
— Сахара не переложила? — предельно вежливо сделала вид, что переспросила, Лю.
— Нет, всё нормально, — автоматически кивнул майор. — Давайте я расскажу, как всё будет, если пустить на самотёк. А потом вы скажете, что можно сделать.
— Спасибо, что помогла. Извини, что оторвал. Мне важно было быстро убедиться, что всё так, как он говорит, — на диалекте три предложения в исполнении Пуна уместились буквально в несколько слогов и со стороны смотрелись, как короткое восклицание.
Лю, не говоря более ни слова, поклонилась мужу и вышла, прикрыв за собой двери.