Не вмешаться было нельзя.
Акбар (которого большинство сыновей Главы знали лишь заочно) в очередной раз подтвердил репутацию лучшего партнёра из имеющихся.
Не побоявшись ни ответственности, ни рисков, он честно сообщил об одной потенциальной возможности: в его аресте со стороны то ли таможни, то ли пограничников принимала участие девчонка-менталист.
Это было, разумеется, неточно и нуждалось в проверке. Но и упускать шанса дом Виен, в лице одного из сыновей, не собирался.
Дурацкие законы Империи выводили именно этот вид образования и магии за пределы дозволенного, но в колониях направление процветало вовсю. Девка была откуда-то из земель Вьет или рядом, потому в Столице являлась никем. Ну, с точки зрения Виен никем.
Установить её личность (по описанию Акбара; плюс навести справки у родственников, учащихся в гремящем последнее время Первом Магическом), было делом четверти часа — благо, какие-то связные амулеты у родни на территории Колледжа были.
На форму таможни, кстати, девка не имела никакого права. Наверняка этот маскарад был лишь частью непотребств, творившихся последнее время и в Столице, и на территории означенного учебного заведения, силами этого самого их нового инструктора, как бишь его… из пограничников, в общем. Быдло.
В отличие от простого народа, дом Виен имел собственные возможности даже в этом плане, поскольку решения Церкви в адрес менталистов на территории Империи формально действовали на законодательном уровне.
Кто прав, не важно. Важно — у кого сила. А Сила, в лице одного из иерархов Церкви, по совместительству — кровного выходца из Виен — была именно у Виен.
Сам Сэм не собирался идти на сегодняшний бал во Дворец (что там делать? Каждый год всё одно и то же). Но маячащий впереди потенциальный куш заставлял задуматься: а не напрячься ли сегодня ещё раз? Акбара вон вытащить удалось легко, а это — спасение не одной сотни тысяч звонких монет семьи, которые бы пропали, исчезни караванщик в застенках безопасности.
Свой менталист, не смотря на запрет, Роду пригодится. Тем более, менталист неместный, откуда-то из колоний, которого до уровня раба низвести — раз плюнуть.
Единственным слабым местом может стать нейтрализация этого человека на территории Дворца (Сэм старательно не позволял себе думать о девке как о девке: Акбар жаловался, что она даже его заморочила, причём два раза). Но если обратиться к родичу-Церковнику, даже эта проблема решаема.
Решено. Волка кормят ноги, а день кормит год.
— Акбар, пойдёмте прогуляемся! — Сэм Виен без стука вошёл в помещение, выделенное караванщику (три смежных комнаты с ванной для омовений и личным нужником). — Вы когда-нибудь были на балу во Дворце?
— Не имел чести быть приглашённым, — осторожно ответил караванщик, моментально садясь на кровати, на которой он лежал. — А это не слишком опасно?
— Для вас — нет, — легкомысленно отмахнулся Сэм. — Подобные действия не то чтоб опасны, они просто не приняты. Вы, видимо, не в курсе всех наших писаных законов. Формально, Дворец стоит на территории Большой Двадцатки. Мы тоже имеем там право голоса. А умыкнуть одну простолюдинку — дело решительности и скорости действий. Вы, кажется, тоже хотели с ней поговорить?
— Да, мне есть что у неё спросить. И эти вопросы весьма важны для нашего с вами общего дела, — уверенно подтвердил караванщик.
— НУ вот! А нашему Дому не помешает свой менталист, — Сэм фамильярно хлопнул Акбара по плечу. — Поднимайтесь! Эти простолюдины совсем распоясались. Иногда мне кажется, что они всерьёз пытаются встать к одному из рулей, коими управляется Империя.
— Мне это давно кажется, — хмуро поделился Акбар. — Я только не понимаю, как вы, дворяне, этому потворствуете.
— Вот сейчас как раз и восстановим положение вещей в одном вопросе, — примирительно ответил Сэм. — План такой…
*********************
— Зачем было действовать именно так? — Лю вопросительно смотрела на своих курсантов.
Соседствовавшая с ними компания удалилась с руганью и обещанием поставить Дайна на место сразу после бала, на что барон демонстративно сплюнул им под ноги.
— Ты не знаешь всего, — Пун положил руку на запястье жены, призывая её не трогать тему.
— Это ради меня, — ответила Кхиеу. — Он просто подумал, что насчёт нас слухи так или иначе поползут. Сам он на ближайшие годы точно задержится в Столице. Значит, и я с ним.
— А так он сразу отбивает желание даже косо смотреть в твой адрес? — догадалась Лю, которой периодически приходилось непросто даже в её положении, именно из-за происхождения и разреза глаз.
— Если драки не избежать, только дурак будет от неё бегать, — флегматично вставил Дайн. — Лучше сделать всё по своим правилам, на своём поле и в удобное время.
— Вызвавший тебя считает себя хорошим фехтовальщиком, — заметила Кхиеу. — Не могу сказать, насколько это правда, но думает он именно так.
— У меня есть для него сразу несколько сюрпризов, — фыркнул Дайн. — Я не думаю, что он умнее магистра Дрантского Университета, ещё и золотого стипендиата.
— Может, тебе из-за отца оценки завышали! — Кхиеу весело ткнула локтем спутника в бок. — Попробуй не поставь нужной отметки сыну хозяина провинции!
— Вот не надо! Если б я только намекнул на что-то такое, мой папаша с меня б сам штаны на площади при людях содрал! — обиделся на инсинуации Дайн. — Выпорол бы так, что я б потом неделю на животе спал! Я ж не за оценки и не за степень учился, а за знания. А что до фехтования, знаешь… — Дайн серьёзно посмотрел на девушку. — Есть вещи, которые спускать нельзя. И лучше вырвать один гнилой зуб, чтоб у остальной челюсти появился хотя бы шанс.
— Вот ты где, богомерзкое отродье!
В десятке шагов от столика, на той стороне декоративного ручья, на Кхиеу указывал посохом какой-то старик в странной однотонной одежде.
— Это наша церковь, — моментально напрягся Дайн. — Вы все чуть не в курсе, видимо. Ч-ч-ч-чёрт…
Рядом со стариком стоял уже знакомый караванщик Акбар и нейтрально улыбался.
— Интересно, а кто пропустил такую толпу вооружённого народу во дворец? — задумчиво озвучил всеобщую мысль Пун.
— У них свои привилегии. Это ж Двадцатка. Наша Безопасность не всегда противовес, — скомкано пояснил Дайн, прикидывая варианты.
«Воины Веры», сопровождавшие церковника и бойцов из Виен, к посоху прилагались и стояли сразу позади иерарха.
— Что-то подсказывает, что на гвардию рассчитывать не стоит, — заметила Лю.
— Мне больше интересно, как караванщик тут оказался. — Задумчиво сказала Кхиеу. — Он, кстати, где-то разжился защитным амулетом. «Не вижу» его. А вот тот тощий тип рядом с ним считает, что я — его собственность и скоро буду рабыней. Правда, исключительно в деловом отношении.
Глава 20
— Ладно, не нервничайте, — ухмыльнулся Пун. — Всё под контролем. Дайн, задача стоит продержаться на этой стороне ручья пару минут.
— Кто-то ждёт, пока они «втянутся»? — мгновенно сориентировался Дайн, расслабляясь после услышанного.
— Угу. Женщины, из-за стола не вставать ни в коем случае. Дайн, подстрахуешь отсюда, но лучше тоже не влезай — тебе с церковью лучше не завязываться. — Пун отодвинулся от стола, поднялся и легко перешёл через мостик навстречу «гостям».
— Представьтесь! — Пун подошёл к священнику и требовательно впился в него взглядом.
Один из стоявших сзади «братьев» сделал шаг вперёд, сдвигая священника в сторону; и, раскрывая рот для ответа, положил ладонь на плечо Пуна.
Почти.
Потому что Пун, справедливо оценив разницу в габаритах и физической мощи, накрыл обеими ладонями покоящийся на своём плече большой палец «слуги божьего» и через секунду удивлённый гигант стоял на левом колене, спиной к джемадару и кривился от боли, хлопая широко раскрытыми от изумления глазами.
Поддержка из одетых в рясы дёрнулась навстречу. Пун пожал плечами и всадил правую ногу снизу под челюсть удерживаемому им гиганту, высвобождая руки и отступая спиной к более выгодному тактически мостику через ручей.
— СТОЙТЕ! — старик с посохом, видимо, действовал за совесть, а не за страх либо деньги, потому что одно его слово тут же повернуло вспять церковников.
А сам он, не робея, подошёл к Пуну:
— Предстоятель Столичного храма Церкви! — дед ткнул большим пальцем левой руки себя в грудь. — Богопротивное ведовство! — простой с виду посох указал на Кхиеу. — Я пришёл за ней, во исполнение Воли Господа! Отступи с дороги немедленно!
— Уважаемый, а кто я, по-твоему, такой? — невозмутимо и отстранённо спросил джемадар и не думая никуда двигаться.
— Мне нет дела до мирского, — взмахнул гривой волос старик.
— Кстати, у тебя в палочке немаленькая такая сабля. Ты знаешь об этом? — глаза Пуна излучали незамутнённую искренность младенца. — Я не силён в вашей доктрине, но насколько это согласуется с вашими же постулатами?
— Приходи в храм. Я отвечу на все твои вопросы. Сейчас отойди, прокляну! — не дал себя сбить с толку священник, без затей ударяя торцом посоха Пуна в грудь.
Присутствующие, все до единого человека, следили за развитием событий почти не дыша.
Те, кто имел отношение к Столице и к Большой Двадцатке, в первую очередь недоумевали: а какая это вожжа попала под хвост Дому Виен? Что они переступили через все неписаные, но весьма эффективные, правила игры, которые соблюдались последние десятки (если не сотни) лет всеми, допущенными к власти.
Те же, кто был с периферии и в столичных раскладах не ориентировался, торопливым шёпотом пытались выяснить у соседей за своими и соседними столиками подоплёку происходящего. Поскольку ответить им никто не мог (так как никто не понимал, что же в точности происходит), в сторону любопытных провинциалов цыкали, шипели и негодовали. Продолжая наблюдать за действом у мостика через ручей.